Йосемитская долина[1], Калифорния, октябрь 1867 года

Два человека с трудом преодолевали глубокий снег.

Тот, который шел позади, с ружьем, пытался настичь первого. Первый, держась за бок, оглянулся через плечо, наверное, чтобы прикинуть расстояние между собой и преследователем. Несмотря на рану, он сделал резкий рывок и перевалил через гребень, где начинался спуск в долину. От быстрого подъема легкие грозили взорваться, от холода онемели ноги.

Неожиданно тишину прорезал звук выстрела. Не попав в цель, пуля со свистом пролетела над головой раненого человека. Ветки дремлющих желтых сосен, заваленных снегом, пробудились к жизни; снег, слегка подтаявший под лучами утреннего солнца, сорвался вниз с кружевных кончиков ветвей.

Он все падал и падал на крутой склон, и скоро сверкающие на ярком солнце кристаллики снежинок превратились в комья и покатились по крутому склону, с каждой секундой набирая силу и скорость. Послышался грозный глухой гул.

Раненый на мгновение остановился и прислушался. Он понял, о какой опасности возвещает этот шум, и, оглянувшись, быстро побежал вперед, превозмогая боль в боку.

Преследователь тоже оглянулся и на долю секунды замер. С горных склонов стекала широкая ослепительно белая лавина. Он успел сделать всего лишь несколько шагов – густая клубящаяся снежная масса закружила и накрыла его с головой. Сразу стало нечем дышать, рот наполнился снегом, крошечные льдинки забили до отказа носоглотку. Налетевший белый смерч вырвал из рук ружье, и оно тут же скрылось в бешеном вихре. Снежный ураган свирепствовал вокруг и бросал человека, как пушинку.

Наконец лавина, похоронив под собой преследователя, остановилась в долине. Внезапно воцарилась тишина. Мягкая снежная пыль, поблескивая под лучами солнца, медленно оседала на белые луга.

Раненый, прижимая руку к боку, побрел дальше.

Йосемитская долина, Калифорния, октябрь 1867 года

Скотти Макдауэлл остановилась и прислушалась к глухому рокоту снежной лавины вдали. Гул слышался все утро. Теперь-то уж перевалы точно закрыты! Девушка облегченно вздохнула: она в безопасности, до весны можно забыть о тревогах.

Скотти побрела по свежевыпавшему снегу. Вокруг ее шеи, как теплый шарф, уютно расположился ручной енот Маггин. Девушка покрепче обхватила джутовый мешок, в котором лежал мертвый заяц с желтовато-коричневым мехом, и с дрожью вспомнила, как доставала его из капкана. Раньше капканы ставил и проверял отец, но сейчас, когда его не стало…

Скотти вздохнула: сколько еще пройдет времени, прежде чем боль притупится. Каждый раз, когда она вспоминала об отце, ей казалось, будто острый осколок царапает ей сердце. Она очень любила отца. Его болезнь и смерть оказались страшным ударом, последствия которого она ощущала до сих пор. И все-таки она надеялась за долгую тихую зиму прийти в себя, набраться сил и свыкнуться с тяжелой утратой.

Скотти Макдауэлл услышала птичьи крики и посмотрела на сосну Жеффрея, на ветках которой расселась стайка соек. Их пронзительные «шак-шак», напоминающие жалобу, очень подходили ее мрачному настроению. Казалось, ранней зимой природа становилась унылой. Красивые и веселые летом птицы превращались в угрюмых и беспокойных. Вот и сейчас они сидели на ветках, нахохлившись, будто собравшиеся погреться у огня бродяги.

На рощу стройных горных сосен неожиданно налетел порыв ветра. Каждая иголка задрожала, испуская строго выверенный звук, и скоро звуки слились в зимнюю серенаду под ослепительно ярким солнцем.

Скотти закрыла глаза. Из всех звуков в долине зимой больше всего она любила музыкальные трели ветра.

Девушка вдохнула полной грудью благоухающую свежесть только что выпавшего снега и взобралась на холм. Вдали показалась хижина. Поднимающийся из трубы густой дым окрашивал ярко-голубое утреннее небо в темно-серый цвет. Домик уютно пристроился у высокой скалы, словно сливаясь с ней и являясь ее естественным продолжением.

Скотти улыбнулась, настроение немного поднялось. Всякий раз, видя хижину, она удивлялась изобретательности отца, выбравшего для дома такое удобное место. Хижина соединялась с пещерой, в которой содержались домашние животные, ее ненаглядные питомцы. Зимой, когда холод пробирал до костей, им было тепло и уютно в пещере.

Маггин забеспокоился, зашевелился на плечах Скотти несколько раз пронзительно вскрикнул. Девушка с тревогой посмотрела на зверька. Белые волосы у него на мордочке встали торчком, предупреждая об опасности.

Скотти Макдауэлл замедлила шаг и автоматически потянулась к висящему на поясе ножу. Она сощурила глаза и внимательно посмотрела на снег. На прошлой неделе она видела около хижины следы пумы и сейчас со страхом подумала, что хищник вернулся и нашел вход в пещеру.

Скотти остановилась и прислушалась, но ничего не услышала, кроме громкого стука своего сердца и глухих стонов ветра в соснах.

Девушка погладила енота и осторожно двинулась к хижине. Сейчас она была рада, что не надела тяжелые сапоги отца. Высокие, подбитые мехом мокасины из оленьей кожи позволяли ей бесшумно, как индейцу, идти по снегу.

Неожиданно Скотти заметила на снегу большие глубокие следы, ведущие к хижине. Она остановилась и присмотрелась, стараясь унять страх. Вокруг каждого следа на фоне девственно чистого снега алели капельки крови.

Скотти Макдауэлл судорожно сглотнула и достала нож. Внезапно Маггин громко завыл, сильно напугав девушку. Она снова ласково погладила зверька и успокаивающе дотронулась до его мордочки. Затаив дыхание, Скотти чуть приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Все как обычно…

Неожиданно вынырнувшая из-за двери крепкая рука схватила ее за шею и затащила в комнату. Нож полетел на пол, Маггин спрыгнул с ее плеч и с громким визгом бросился в темный угол. Твердая мозолистая ладонь закрыла девушке рот, и она почувствовала, как к горлу приставили холодное лезвие ножа. По спине забегали мурашки, перед глазами заплясали черные точечки.

– Кто ты? – прохрипел на ухо незнакомый мужской голос.

Девушка испуганно моргнула. Он убрал руку от ее рта, но прижал к горлу нож.

– Я здесь живу, – шепотом ответила она дрожащим от страха голосом.

Свободная рука незнакомца скользнула под ее куртку, бесцеремонно пробежала по бедрам и талии и на мгновение задержалась на груди.

– Что?.. – Она замолчала, ошеломленная наглостью непрошеного гостя.

– Еще есть нож? Может, ты спрятала его в подштанники?

Скотти растерянно покачала головой и вспомнила, как отец нередко предупреждал, что в Йосемитской долине могут прятаться беглые преступники, и просил быть поосторожнее. Она постаралась прогнать страх и взять себя в руки.

Незнакомец еще сильнее прижал лезвие ножа к ее горлу. Его широкая и твердая, как дверь, грудь давила в спину девушки. Скотти прекрасно понимала, что сейчас ему ничего не стоит перерезать ей горло.

– Ты живешь здесь одна?

– Н… нет, – солгала она и покосилась на руку с ножом.