– Впрочем, бывает и наоборот. Муж и жена разъезжаются по разным домам, уже договорившись о разводе. Дело в том, что развод можно получить по первому же заявлению, если супруги бездетны. Но если есть дети, тогда им дается время на обдумывание их решения: ровно шесть месяцев. В это время они и живут, как правило, сарбо.

Я наконец задаю профессору Бьёрнберг свой главный вопрос:

– Улла, похоже, что брак действительно теряет свой общественный статус. Распадается, сокращается. Исчезнет совсем?

– Почему вы так решили?

– Ну как же! На примере Швеции это особенно заметно: самбо, сарбо… В брак хотят вступать все меньше молодых людей…

И тут она меня ошарашивает:

– Как раз молодые люди сейчас женятся и выходят замуж значительно охотнее, чем их родители. В Швеции наступает новая волна: мода на брак. Сегодня в церквях запись на брачную церемонию – на несколько месяцев вперед.

Я хочу проверить, насколько справедливо это утверждение.

Мой первый собеседник – Арам Доун.

– Ты собираешься жениться? – спрашиваю я сына Оке Доуна.

– Ну, сейчас-то мне еще рано, мне только 20. Но когда я окончу университет, думаю, что женюсь. У меня, между прочим, была девушка, она мне очень нравилась. Но – мы решили расстаться.

– Разонравилась?

– Нет, наоборот. Я почувствовал, как мы сближаемся все больше. И меня это испугало. Можно, конечно, было бы продолжать наши случайные контакты. Можно было бы начинать жить самбо. Но я этого не захотел. Если не намерен жениться, то и не надо завязывать серьезные отношения.

Впрочем, Арам не очень типичен: отец у него швед, а мама – армянка из Еревана. Так что благоговейное отношение к браку могло ему передаться по материнской линии.

Моя следующая собеседница Кристина Стром, студентка. Оба ее родителя – шведы.

– О чем вы говорите, когда общаетесь с друзьями? – спрашиваю я.

– О мальчиках, о новых фильмах, о телепередачах. И еще о будущей семейной жизни. Сейчас мои подруги много об этом говорят. Каждая мечтает встретить такого парня, с которым можно было бы построить крепкую семью. Обсуждаем наших знакомых парней с этой точки зрения. Настроен ли он на создание семьи? Может ли из него получиться хороший муж и отец?

– А как вы относитесь к самбо?

– Я и мои подруги – мы все против самбо. Отношения с самого начала должны быть серьезными, с намерением остаться в этом союзе на всю жизнь.

Малин Хассельбладт придерживается того же мнения:

– Мои родители жили самбо до моего совершеннолетия. Мама мне сказала: «Если хочешь чувствовать себя частью целого, сразу выходи замуж. Иначе полжизни уйдет на пустую нервотрепку, а при любой размолвке будешь думать: зачем мне это надо? Так и разрушаются союзы самбо».

– Так разрушаются и законные браки, – говорю я.

– Да, но значительно реже.

Я решаю провести «социологический опрос» в группе студентов-политологов, которым читаю лекции.

– Ребята, как вы думаете, семья сохранится или исчезнет?

Кто-то откликается – «сохранится», кто-то – «исчезнет».

– Хорошо, давайте голосовать. Поднимите руки, кто считает, что у института семьи будущего нет.

Поднимаются две руки.

– А кто за то, что будущее есть?

Я считаю: 22 руки. Остальные, по-видимому, не определились. Всего в группе 31 человек. Данные моего самодеятельного «социологического опроса» далеки от репрезентативности. И все-таки…

– Но ведь ваши родители очень скептически относились к браку, – напоминаю я.

Девочка тянет руку:

– Знаете, мы своим родителям подражать не хотим. Самбо, сарбо… Мы не хотим играть с человеческими отношениями, мы хотим стабильной семьи.

Я улыбаюсь. А потом начинаю совершенно неадекватно смеяться. Ребята смотрят на меня с удивлением.

– Вы слышите, Никонов?! – тихо говорю я по-русски. Впрочем, если бы я сказала это по-английски, они бы все равно меня не поняли…

Ну, а что по этому поводу говорит Питер Берлин? Насмешничает, ёрничает, как обычно? А вот и нет:

«После десятилетий упрощенного отношения между полами шведы вдруг стали приобретать вкус к свадьбам. Празднуют их все чаще и возвращают старинные ритуалы».

Об этом же говорит и редактор шведского «Журнала для невест» София Буй:

«Три четверти наших читателей хотели бы сочетаться браком в церкви. Они мечтают о традиционной свадьбе: белое платье, букет белых роз, большой свадебный торт и церковная церемония. И чтобы обязательно горели свечи и звучал марш Мендельсона».

Эту тенденцию, впрочем, будущие невесты вовсе не связывают с религиозностью. «Для большинства, – пишет журнал для невест, – церковь – это просто красивое место, которое лучше всего подходит для клятв в вечной любви, независимо от того, религиозен ли человек».

Кстати, церковь не единственное место, где сочетаются браком молодые пары: не менее популярные для этого места – близ реки или на зеленом лугу.

…Пэр Монсон и его жена Людмила меня повезли посмотреть знаменитый замок Гуннебо, под Гётеборгом. Когда-то это был частный дом, который богатый купец выстроил для своей возлюбленной. Сегодня это любимое горожанами место для прогулок.

Открытое зеленое поле идет по пологому холму вверх. Его венчает белый дом в классическом стиле. С обеих сторон поле окружает лес, осенью он очень нарядный – зелено-желто-красный. А посреди поля двумя ровными рядами высятся островерхие кусты. Их кроны из мелких листочков подстрижены с тщательностью опытного парикмахера. Все кусты одного размера, такие одинаковые башенки, будто это не живая природа, а театральная декорация. Между собой они образуют широкую аллею, по которой в этот солнечный осенний день гуляет множество народа.

Мы поднимается к замку, и сразу за ним открывается водная гладь: небольшое озеро.

На берегу озера обращает на себя внимание группа, человек тридцать. Все нарядно одеты. А посередине – девушка в длинном белом платье и молодой человек в строгом черном костюме. Свадьба!

В руках у невесты небольшой букет белых роз, платье ее также украшено цветами. Человек в черной сутане говорит что-то минут пять. Потом молодые обмениваются кольцами, целуются. Друзья и родные произносят тосты и пожелания, при этом в руках у каждого по бокалу, который то и дело наполняется шампанским.

Вот, собственно, и вся церемония. Вернее, формальная ее часть. Вместо священника процедуру бракосочетания может провести и чиновник из мэрии. Но это именно формальности. Само же свадебное торжество начнется позже.

В приглашении на свадьбу сообщается дресс-код, то есть стиль одежды, рекомендуемый для гостей. Он, впрочем, довольно свободный – нарядное платье, хороший костюм. Есть только один категорический запрет: женщины не должны быть ни в белом (если вы не хотите соперничать с невестой), ни в черном («плохой знак»).

Во время приема гости поют, танцуют, разыгрывают шутливые сценки. Одна из них – «умыкание невесты»: подружки прячут девушку, и жених должен ее отыскать.

Когда начинаются танцы, первой парой выходят в круг новобрачные. За ними – гости в паре с тем, кто оказался рядом за столом. И только на второй танец они меняются партнерами: приглашают своих законных супругов или возлюбленных.

В любой момент гости могут начать стучать вилками по бокалам. Это эквивалентно нашему «Горько!», то есть сигнал к тому, чтобы молодые поцеловались.

Когда же невеста выходит из комнаты, подружки, согласно ритуалу, идут целоваться с женихом. То же происходит с мужской частью гостей, когда выходит жених.

Дорогое ли это удовольствие? Отнюдь не дешевое. Согласно данным газеты «The local», все расходы – оркестр, цветы, еда и свадебное путешествие – обходятся в среднем около 15 тысяч долларов. Впрочем, довольно часто сумма доходит и до 50 тысяч.

Но на какие расходы не пойдешь, чтобы, как в старое, доброе время бабушек и дедушек, широко отпраздновать это важнейшее событие в жизни человека – начало семейной жизни.