— Стоять! Руки вверх!

Человек поднял руки, но по-прежнему сжимал в них свою бутыль.

— Повернуться! Медленно!

Я чувствовала, как у меня за спиной подтягивается мой резерв. Нависла напряженная пауза. Потом человек медленно изогнул шею и воззрился на меня.

— Забавно, как история повторяется, а? Гарри Макглейд!

— Проснись, любовь моя!

Он бьет бывшую жену по лицу, наблюдая, как бежит кровь по ее щеке.

— Это Чарлз, дорогуша. Очнись.

Диана Корк открывает глаза и вперяется в стоящего над ней человека. Она пытается двинуться, но не может.

— Чарлз, что ты…

Он обрывает ее еще одним несильным ударом по губам.

— Ты слишком много говоришь, Диана. Вечно говоришь. Вечно критикуешь. Я больше не желаю это слышать. Единственное, что я хочу слышать, — это как ты будешь кричать.

Он отходит. Диана поднимает голову, пытаясь разглядеть, что ее удерживает. Бечева. Ее лодыжки и запястья связаны веревкой. На ней только лифчик и трусики. Она распростерта на цементном полу, руки и ноги привязаны к вбитым в бетон колышкам.

— У меня есть четыре чистых видеокассеты, — звучит голос ее бывшего мужа, который теперь оказывается от нее справа. Он стоит рядом с установленной на штативе видеокамерой. — Это четыре часа. Большинство женщин уже после третьего часа не могут кричать. Но на тебя я возлагаю большие надежды. У тебя такая здоровенная глотка.

Чарлз Корк подходит к столу и берет с него охотничий нож.

— Чарлз, пожалуйста, развяжи меня. Это не смешно.

— Ты так считаешь? А вот мне это кажется высокопробной комедией. Это же американская мечта, Диана. Убивать женщин, на которых женат. На протяжении четырех лет я слушал, как ты скулила и пилила. И все это я терпел. Почему? Во-первых, потому что ты была идеальным прикрытием. Копы, они ищут холостых, а не женатых. Одинокий парень привлекает внимание. Женатый незаметен.

— Чарлз…

— Я еще не закончил! — Он снова бьет ее. — Хочешь знать, чем я занимался в те ночи, когда не являлся домой? Ты думала, что я тебе изменял, верно? Вот почему ты меня бросила.

Чарлз наклоняется над ней и ударяет по лицу.

— А на самом деле я ходил убивать людей, Диана. Выслеживал и убивал людей. А не шился с другими бабами. Не по-настоящему, во всяком случае. Может, я и трахал их перед тем, как убить, но я бы не назвал это интрижками.

Диана крепко зажмуривает глаза.

— Этого не может быть. Это мне снится.

— Разве я был плохим мужем, Диана? Я уделял тебе время. Я водил тебя в разные места. Мы даже вместе пекли пряники. Помнишь?

Он берет со стола лакированного пряничного человечка из имбирного теста, последнего оставшегося, и тычет им ей в лицо.

— Узнаешь? Я был твоим образцовым, ручным провинциальным муженьком. Я подстригал газон. Я платил по счетам. Я ходил на светские мероприятия вместе с твоими тупыми друзьями, и водил тебя в кино, и покупал тебе цветы. Я соблюдал свою часть обязательств в этой сделке.

Он наклоняется и залепляет пряником ей в лицо.

— И вдруг, ни с того ни с сего, как гром с ясного неба, ты решаешь меня бросить. Уйти от меня! Да еще в телешоу, на глазах у миллионов людей! Кем ты себя вообразила? От меня не уходят!

Теперь она уже рыдает:

— Чарлз, прошу тебя…

— Ты не въезжаешь, Диана. На моем счету тридцать человек. Твоя младшая сестренка, думаешь, она убежала из дому? Она не убегала. Я зарыл ее в небольшой пещерке, в лесном заповеднике, за городом. А кот Сникерс? Я свернул его проклятую хлипкую шейку. Ты что, новостей не смотришь? Я — Пряничный человек.

Он опускается рядом с ней на колени, и глаза Дианы расширяются от ужаса. Она начинает учащенно дышать.

— Нам надо заполнить четыре часа пленки. — Он проводит кончиком ножа по ее дрожащим губам. — Четыре часа высокопробного развлечения.

— Пожалуйста, Чарлз…

Я твоя жена. Пряничный человек радостно кудахчет:

— Пока смерть не разлучит нас. Его нож входит в ее тело.

— Проклятие! — выругалась я, устанавливая пистолет на предохранитель. — Уймешься ты, наконец?

Я коршуном налетела на улыбающегося во весь рот Гарри.

— Надеюсь, всем этим ором вы не спугнули плохого парня, Джеки?

— Бросай свое молоко и руки за голову, Макглейд. Ты арестован.

— Это не молоко. Это баллон с цементом.

— Здесь не игра, Гарри. Немедленно поставь…

Прежде чем я успела закончить фразу. Макглейд стремительно метнулся к входной двери, словно в боулинге, швыряя молочную бутыль в дверную ручку. Дверь с треском распахнулась внутрь, и силой инерции Макглейда внесло в дом.

Я увидела, как вся запланированная полицейская облава рушится прямо на моих глазах, и, не успев даже толком подумать, хромая, бросилась вслед за ним.

— Заходи вокруг дома! — не оборачиваясь, заорала я тем, кто был сзади. — Окружай по периметру!

В доме было темно и тихо. Все занавески были опущены. В воздухе стоял тошнотворно-сладковатый запах, свидетельствующий о том, что с помощью дезинфектанта маскировали что-то еще. Что-то тухлое, гниющее. Я попыталась зажечь свет, но выключатель не работал.

— Он вырубил энергию, — бросил Макглейд, который, пригнувшись, двигался впереди меня и уже прошел полкоридора. Свою пластиковую бутыль он бросил, и теперь в руках у него был «магнум» 44-го калибра. Именно такого типа пушку я и ожидала увидеть у Гарри — большую и громкую.

— Макглейд, ты осел! — злобно прошептала я ему в спину. — Ты запорол нам арест!

— Просто скажи, что назначила меня своим помощником, вот и все.

— Я тебе не Вайст Эри! А сейчас опусти свою…

— Эй, Чарли! — громко окликнул он. — К тебе гости!

Откуда-то послышался громкий крик. Женщина.

— Подвал. — Гарри ринулся через лом, распахивая настежь двери. Чулан. Ванная. Лестница.

Мы заглянули вниз, пристально всматриваясь во мрак. Лестница была темная и старая, она слегка изгибалась, так что не было видно подножия.

Позади нас дом наполнился копами.

— Прикрой меня, — бросил Макглейд и двинулся вниз.

— Мы подтверждаем наличие в подвале женщины, — сообщила я в свой маленький микрофон на лацкане. — Мы спускаемся туда. — И я двинулась за Гарри, держась одной рукой за перила, стараясь по возможности не переносить вес тела на больную ногу.

— Не выстрели мне в затылок, Джеки.

Мы прошли еще несколько ступенек, все больше погружаясь в густую, как суп, тьму. Я услышала бряканье ключей и вся внутренне напряглась, а затем в руке Гарри появился маленький огонек.

— Ключ-фонарик. Лучшее вложение полутора долларов в моей жизни.

Из тьмы стал вырисовываться пол подвала, и нас, как туманом, стало заволакивать вонью.

— Черт! — наморщил нос Гарри. — Здесь какая-то дохлятина.

Шум на верху лестницы вынудил нас обернуться. Два патрульных в формах.

— Фонарь! — шепотом скомандовала я.

Те покачали головами. Они выложили фонарики, когда надевали бронежилеты.

— Тут где-то должен быть рубильник. — Гарри пошарил лучом по стене вокруг подножия лестницы. — Иди включи. Я тебя прикрою.

Я выразительно кашлянула и прошла по ступеням мимо Макглейда. Слева от нас послышался звук.

— Помогите.

Последовало рычание, потом душераздирающий вопль. Я побежала к электрощитку.