— Ой! Страшная какая.

— Она мертва.

— Тогда еще и пахнет плохо.

— Ты ее помнишь?

— Вот так сразу не вспомню. Нет. Но с другой стороны, у меня прошлая неделя была напряженной по части воспоминаний. Как давно мы с ней имели дело?

— Не очень давно.

Макглейд приподнял бровь:

— Ты что, до сих пор на меня злишься, Джеки?

Я забрала фотографию, тщательно стараясь не прикоснуться к его руке.

— Если ты не желаешь сотрудничать… — начала.

— Ты меня запутываешь. Разве нельзя это отложить? Я как раз смотрел на DVD новую «Белоснежку», режиссерская версия, полная. Дальше как раз шла сцена оргии.

Я нахмурилась, спрашивая себя, как мне действовать дальше. Мне нужна была информация, но когда дело касалось Макглейда, приходилось подстраиваться и лавировать по волнам вместе с ним.

— У тебя хранятся старые дела? — спросила я.

— А как же. В офисе.

Я с шумом выдохнула. У меня начиналась головная боль — возможно, потому, что я надышалась здесь какой-то отравой, — и я быстро теряла тот небольшой резерв терпения, которым запаслась, направляясь в это логово. Я осторожно сделала еще шаг, и под ногой что-то хрустнуло.

— Эй, поосторожнее с пиццей, Джек! Я ее не сам выращиваю.

— Одевайся! — скомандовала я. — Мы едем в твою контору.

— Поцелуй меня в зад! Я сегодня выходной. Никуда я не поеду.

— В таком случае ты арестован.

— За что?

— За то, что ты козел!

— За это ты меня не арестуешь. У меня есть справка по этому поводу.

— Ладно. Как насчет оскорбления действием офицера полиции?

— Я тебя и пальцем не тронул.

— Лицезреть тебя в нижнем белье все равно что подвергнуться изнасилованию.

Макглейд потряс головой.

— Ну, когда же ты забудешь о том деле, Джеки? Кто старое помянет… Я ведь за это заплатил, разве нет?

— У вас есть право хранить молчание, и я искренне надеюсь, что вы так и поступите.

— Но это же смехотворно!

— Отличено. Сопротивление при аресте. Может в окружном суде найдется кто-нибудь, кому твои семейные трусы понравятся больше, чем мне.

Гарри вздохнул:

— Ладно. Твоя взяла, о могущественнейший из лейтенантов. Поехали. Помоги мне только раскопать какие-нибудь носки.

— Сам раскопаешь.

Он наклонился и поднял с пола какие-то брюки. Понюхав у них промежность, он счел их пригодными и надел. Когда-то давным-давно я уяснила что наилучший способ ведения дел с Гарри — это каторжное терпение, перемежаемое вспышками враждебных действий. Это до сих пор сохраняло актуальность.

— А что вообще за спешка такая? — спросил он, нюхая носок.

— Ее убили.

Гарри захлопнул рот и уронил носок обратно на пол.

— Это не я.

— Определенно не ты. Это сделал пряничный человек.

— Да ты что? Кроме шуток? Неудивительно, что ты такая вздрюченная. Если бы ты мне раньше сказала, от меня было бы гораздо больше проку.

— Ну, еще бы.

Гарри опять поднял носок и надел.

— Нельзя ли нам по дороге остановиться выпить кофе?

— Нет.

— С рогаликом, например.

— Нет.

— Я знаю отличное местечко тут, неподалеку. Если тебе оно понравиться, я сам оплачу счет.

— Я уже его ненавижу.

Макглейд нашел замызганную рубашку и пиджак от других штанов. Застегнув рубашку, обнаружил, что придется все переделывать. Я снова почувствовала потребность в аспирине.

— А что у тебя с ногой? — спросил Гарри, пока мы шли к моей машине. — Бойфренд так измотал?

— Огнестрельное ранение.

— Кому ж понадобилось стрелять в такую милашку? Ты уверена, что в состоянии вести машину? Мы могли бы поехать на моей. Она гораздо симпатичнее.

— Заткнись и полезай. Чем больше ты болтаешь, тем сильнее мне опять начинает хотеться тебя арестовать.

— Такая вреднючая Джеки! Тебя когда в последний раз трахали? Для такой цыпочки, как ты, не должно быть проблемой найти себе мужика.

Следуя вшивым указаниям Гарри, я сделала крюк к угловой булочной, где взяла себе кофе, а Макглейд — большой оранжад и рогалик с черникой.

— Черт, где я оставил свой бумажник?

Я заплатила. Оттуда мы уже двинулись прямиком в его офис — благо до него было всего пять кварталов.

— Я на шестом этаже. Извини, Джеки, лифта нет. Хочешь, закажу перевозку?

Я проигнорировала его треп и принялась за ступени — со всем достоинством, на какое была способна. Его, впрочем, оставалось немного. После третьего лестничного марша я представляла собой взмыленную, трясущуюся клячу.

— Ты не возражаешь, если я пойду вперед, а, Джеки? Ничего личного, но я не люблю смотреть Олимпийские игры для инвалидов.

Я кивнула, ловя ртом воздух.

— Осталось еще только три пролета, а потом — последняя дверь налево. Я приду минут через десять проверить, как ты тут.

Он поскакал вперед, а я, закусив губу, удвоила усилия. Когда я добралась до верха, то была вся насквозь взмокшая. Сквозь брючину проступил кружочек крови. Мне пришлось наклониться и зажать голову между коленей, чтобы не потерять сознание.

Макглейд оставил для меня дверь офиса открытой. Сам он сидел за своим письменным столом, листая журнал под названием «Шустрый бобер». К дикой природе эта печатная продукция не имела никакого отношения.

— Молодец, что добралась, Джеки. Дать тебе содовой — отмыть брюки? По-моему, у меня есть и какие-то бинты.

— Не утруждайся.

— Никакого труда, только подожди секунду, я сейчас найду.

— Спасибо, — выдавила я. Хотя только Богу известно, почему я его поблагодарила. Я опустилась по другую сторону стола и кое-как стянула с себя свитер. По сравнению с квартирой офис был опрятным. Почти респектабельным. Шторы по цвету соответствовали ковру, на полу наряду с четырьмя светильниками стояло несколько ухоженных фикусов, а стол и картотечный шкафчик были из мореного дуба. Единственным штрихом, в котором читался характер Гарри, была писанная маслом картина на стене: кубистский портрет обнаженной женщины с большими синими треугольниками вместо сосков.

Я отдышалась, а Гарри вернулся со свитком марли и бутылкой жидкости.

— Содовая кончилась. Я принес диетическую колу. Не знаешь, она выводит пятна?

— Не думаю.

Гарри пожал плечами и отхлебнул из бутылки. Я взяла марлю и была препровождена в ванную комнату. Десять минут спустя я была свежеперебинтована, а кровавое пятно отмыто.

— Ты уже нашел досье? — спросила я по возвращении.

— Что? Да я и не искал. Взгляни-ка на эту Подстилку Месяца. — Гарри показал мне журнальный разворот. — Как думаешь, они у нее настоящие?

— Макглейд…

— Представляешь себе, сколько побочных проблем?..

— Гарри! Досье!

— Да-да. Сейчас.

Он оторвал от себя журнал и пошел к картотеке в углу комнаты.

— Какой это был месяц?

— Апрель.

Из верхнего ящичка он извлек открытую коробку из-под мюсли с корицей. Опрокинул ее над столом, и оттуда высыпалась пачка бумаг. Я взяла одну, но он тут же выхватил ее у меня из рук.

— Не нарушай порядок в моих бумагах! Это сложная, комплексная система архивирования.

— А по-моему, ты просто запихал все апрельские отчеты в пустую коробку из-под хлопьев.

— Для непрофессионала оно выгляди именно так. Но для моих компьютерных мозгов все это неизмеримо сложнее. Ага!

Он выудил какой-то листок.

— Это купон на детское косметическое масло, — подсказала я ему.

Он сунул листок в карман и продолжал рыться.

— Давай-ка посмотрим… Меткаф… Тереза… Тереза Меткаф. Вот оно! — он схватил и стал быстро пробегать глазами отчет, который был написан от руки на листке из блокнота. Я тоже бросила туда взгляд, но ничего не смогла разобрать в жутких каракулях. — Значит, так. Она наняла меня, чтобы проследить за ее бойфрендом. Не могу прочитать его имя. Похоже Томми. Или Джонни. Кажется все-таки Томми.

— Джонни.

— Ну, я и говорю: Джонни. Она дала мне задаток в двести долларов. Хотела узнать, не изменяет ли он ей. Потом, когда я выполнил работу, дала еще две бумажки.