И Версен сказал, словно все уже было решено:

— Значит, лошади останутся тут.

— Там есть несколько высокогорных лугов, заросших травой. Отличные пастбища. Но я не очень-то представляю, как мы там пройдем с лошадьми.

— Гарек не переживет, — охнула Бринн, — если ему придется оставить Ренну здесь.

— Да он сам захочет ее здесь оставить, — возразил Версен. — Здесь хоть вода есть.

— А я уверен, что и назад мы пойдем этой же дорогой, — буркнул Саллакс, — так что на обратном пути он ее точно забрать сможет, если у него сейчас и возникнут какие-то возражения.

Марк тоже весьма сочувствовал Гареку. Он-то был знаком со своим Злыднем всего несколько дней, и этот злосчастный конь доставил ему немало страданий, но ему тоже совсем не хотелось оставлять несчастное животное на произвол судьбы в этих диких местах.

— А иначе никак нельзя? — спросил Марк, слабо надеясь, что Версен и Саллакс передумают и все же возьмут лошадей с собой.

Версен покачал головой.

— Если только вернуться назад, до ближайшей фермы, и заплатить хозяину, чтобы их в конюшню поставил.

— Но тогда ведь на нас снова могут напасть сероны, — сказала Бринн.

— Или еще кто похуже, — кивнул Саллакс — Да ничего. Лошади спокойно побудут здесь. Здесь и укрыться есть где, да и воды полно.

— Ладно. — Версен поднялся. — Седла я закопаю вон под той березой у самой воды. — И бросил Марку: — Идем, поможешь мне.

Лошади стояли привязанными в небольшой роще немного вверх по реке. Марк за разговором и не заметил, как солнце спряталось за западными отрогами гор, и рассеянно посмотрел на часы: его поражало столь быстрое, почти мгновенное наступление темноты после долгого ясного и светлого вечера. Самое смешное, что Марку больше всего на свете хотелось сейчас знать, который час там у них, в Колорадо.

Он снял с Ренны седло, бросил его на землю, стянул с нее мягкую шерстяную попону и ласково потрепал кобылу по крупу.

— Удачи тебе, Ренна. Гарек утром вернется и попрощается с тобой.

Потом он подошел к Злыдню и с гримасой сострадания сказал:

— А тебя, вредина, я бы вообще с удовольствием оставил привязанным к дереву. — Марк глянул в сторону Версена и со вздохом прибавил: — Да нет, я просто шучу. Надеюсь, со следующим хозяином тебе повезет больше и он будет настоящим наездником.

Злыдень равнодушно на него глянул и снова принялся щипать траву.

А Марк все оглаживал неблагодарное животное, и вдруг взгляд его случайно упал на довольно большую сосну по ту сторону поляны. Раньше он ее вроде бы там не замечал, а теперь эта сосна привлекла его внимание тем, что казалась совершенно мертвой, словно ее одну во всем лесу измочалил страшный огненный вихрь.

От ужаса Марк так и застыл на месте. Как можно медленнее и осторожнее он снял руку с шеи коня и попытался привлечь к себе внимание Версена, стараясь не издавать громких криков и не делать резких движений. Он, впрочем, не очень-то хорошо представлял себе, как именно алмор определяет местонахождение своей добычи.

Лесоруб наконец заметил, что Марк делает ему какие-то знаки.

— Ты что это? — крикнул он. — Снимай побыстрей с него седло и давай делом заниматься. Нам еще яму вырыть нужно.

Предупредить его Марк уже не успел. Земля между ними взметнулась, точно поднятая сильным взрывом, он услышал крик Версена, отлетевшего при столь внезапном появлении алмора в кусты, а потом секунды потянулись как часы. Марк с ужасом смотрел, как алмор, вытянув свою бесформенную светящуюся белую конечность, схватив лошадь, на которой ехала Бринн, легко поднял ее над землей. Животное испуганно заржало, потом раздался вопль, похожий на визг перепуганного насмерть ребенка, и лошадь умолкла, задушенная алмором.

Сразу установилась мертвая тишина. Для того чтобы высосать из несчастного животного всю жизненную силу до последней капельки, этой жуткой твари потребовалось буквально несколько секунд. Марк тупо смотрел, как алмор, отшвырнув пустую шкуру и кости в сторону, лишь глянул в сторону той сухой сосны, и дерево рассыпалось на куски, а сам алмор исчез под мягким ковром из сосновых игл.

Марк со всех ног бросился в лагерь.

— Бегите! — кричал он. — Там алмор!

Бринн, вскинув голову, растерянно посмотрела на него, но, увидев, что Саллакс сразу схватил седельную сумку и бросился в ущелье, тоже вскочила, ухватившись за протянутую Марком руку. Они, не оглядываясь, мчались следом за Саллаксом, а тот остановился лишь раз, чтобы убедиться, что они не отстали. Версена нигде не было ни видно, ни слышно, но искать его сейчас никто из них не решился.

— Скорей! — крикнул Саллакс. — Алмор способен передвигаться очень быстро. Постарайтесь держаться подальше от воды!

Саллакс нырнул в ущелье, направляясь к той тропе, что вела на вершину горы Пророка. Марк и Бринн следовали за ним по пятам. Марк старался не обгонять Бринн и бежал с нею рядом, опасаясь, как бы это чудовище опять не выросло словно из-под земли и не схватило ее. Впрочем, Бринн и сама мчалась как ветер, особенно когда у них за спиной, у входа в ущелье, послышался дьявольский вопль разъяренного алмора и долго еще звучал, эхом отдаваясь от скал. Казалось, в этом крике звучит общая боль и страдания всех душ, погубленных этим жутким демоном.

— Великие боги! Что же это за тварь такая? — прошептала Бринн, с трудом переводя дыхание.

Они старались не отставать от Саллакса, который вихрем несся по густому и колючему молодому сосняку, покрывавшему склоны горы Пророка почти до самой вершины, украшенной скалистым гребнем. И Марку вдруг пришло в голову, что если алмор сумеет отыскать хоть какой-нибудь ручей, то, поднявшись по нему, он запросто перекроет им путь.

Ни в коем случае нельзя было останавливаться и даже просто замедлять бег, пока они не достигнут относительно безопасных гранитных утесов, что виднелись выше линии леса, но Марк чувствовал, что и он уже начинает спотыкаться. Диафрагма судорожно сжималась, легкие, казалось, вот-вот лопнут. Вспоминая тот великолепный взрыв, который Гилмор устроил в Эстраде, чтобы сбить алмора со следа, Марк страшно жалел, что тогда не расспросил старого мага о том, что именно он имел в виду, говоря, что «взрывы — это еще не магия».

Тропа в меркнувшем свете уже едва виднелась, а им нужно было успеть добраться до безопасного места непременно засветло, ибо пытаться удрать от алмора в темноте — сущее безумие.

— Хоть бы какое-нибудь сухое местечко попалось! — задыхаясь, пробормотал Марк на бегу. — Где бы нам его отыскать?

Они по-прежнему бежали, тратя последние силы, когда тропа завершила свой первый виток вокруг горы, а тьма вокруг почти совсем сгустилась. И тут Марк заметил над ними гранитный выступ и над ним нечто похожее на гигантское серое одеяло, брошенное на горный склон, — оползень!

— Саллакс, стой! — крикнул Марк и услышал в ответ голос Бринн:

— Что ты? Нельзя останавливаться! Надо спешить — эта тварь наверняка следует за нами по пятам!

Саллакс, не отвечая Марку, перешел на рысцу, затем все же обернулся, и по лицу его промелькнуло выражение глубочайшего разочарования, словно он был вынужден примириться с тем, что некая сила способна одолеть его, что этот демон, кошмарное творение неведомого уродливого божества, способен одержать верх над ним, могучим Саллаксом из Эстрада! Впрочем, разочарование у него на лице быстро сменялось прежней угрюмостью.

— Ну, — спросил он, — и что ты предлагаешь?

Не замедляя бега, Марк метнулся мимо него с тропы на скалистый оползень.

— Давайте сюда, быстрей! — велел он. — Здесь, конечно, идти гораздо трудней, зато нет ни травы, ни деревьев. — Осмотрев каменистый склон, он пояснил: — Этот алмор ведь по воде передвигается, верно? Значит, здесь ему до нас не добраться.

Но Саллакс уже и так все понял и моментально перебрался на оползень следом за ловким чужеземцем.

Бринн тоже последовала его примеру, однако скептически заметила:

— Вряд ли мы сможем здесь подняться, Марк. Да еще в такой темноте. Это даже хуже, чем по отвесной скале лезть. И пол-авена не пройдет, как мы сорвемся и разобьемся насмерть.