Проснулся Гилмор как от толчка. «Трактат о ветрах». Пикан Теттарак тогда, во дворце Сандклиф, попросила его принести из библиотеки Лессека как раз третий «Трактат о ветрах», готовясь произнести то заклятие, которое вскоре и лишило ее жизни. Вот что имел в виду Лессек, когда говорил, что слабость Нерака таится в другом.

Он, Гилмор, должен непременно попасть в замок Сандклиф и отыскать этот трактат, ибо ему придется использовать заключенную в этом свитке премудрость, соединив ее с теми знаниями, которые он сумеет извлечь из стола Лессека, если он хочет одержать победу над Нераком и отослать слугу зла назад, в эту проклятую щель.

С новыми силами Гилмор вскочил на ноги и вскричал:

— Просыпайтесь, мальчики мои, пора! Впереди у нас очень много дел!

Солнце уже довольно высоко поднялось над горизонтом, заливая ярким золотистым светом всю скалистую площадку, на которой они ночевали. Ветер к утру улегся, и чувствовалось, что воздух быстро прогревается. На севере горы сверкали таким нестерпимым блеском, что казалось, там вспыхнул пожар.

Это ясное утро несло в себе такое ощущение обновления, что у Гилмора забилось сердце. Такие мгновения, когда цель абсолютно ясна, стали для него редкостью. Он знал, где ему отыскать силы, чтобы одержать победу, и теперь ему более всего хотелось поскорее попасть туда. Он полжизни ждал, когда в Элдарн вернется ключ Лессека, не понимая, что одного этого ключа было бы недостаточно. Спасибо Лессеку — он спас их всех от ошибки, которая могла бы оказаться смертельной.

Стивен со стоном перевернулся на другой бок и мрачно спросил:

— Что, уже рассвело?

Ноги у него безумно устали после вчерашнего подъема и были все стерты, спина ныла из-за спанья на камне. Хотя езда верхом в течение нескольких дней подряд уже сама по себе была достаточной нагрузкой на организм, все же Стивен привык к другим нагрузкам и физическим упражнениям, которыми не имел возможности заниматься вот уже несколько недель. Он пообещал себе, что, как только раздобудет сколько-нибудь приличные башмаки, непременно пробежит половину пройденного от Роны пути и обратно.

Он сел, потягиваясь и щурясь от яркого утреннего солнца, и посмотрел на сонного Гарека:

— Мы что, куда-то спешим?

Гарек зевнул, несколько раз неловко повилял всем телом, распрямляя затекшую спину, потом сказал:

— Похоже, что да. — Затем, повернувшись к Гилмору, он поинтересовался: — Я полагаю, нынче ночью ты получил все нужные наставления?

Старый маг поспешно скатывал свою постель.

— Нет, не получил, но с Лессеком я действительно разговаривал и теперь имею кое-какое представление о том, как нам победить Нерака. — Он сунул руку в заплечный мешок и вытащил оттуда хлеб, сыр и немного фруктов. Вынув из ножен короткий кинжал, он отрезал себе пару кусков хлеба с сыром и, подвинув еду к своим молодым спутникам, предложил: — Давайте-ка побыстрее позавтракаем и спустимся вниз, пока... — Он вдруг умолк и вопросительно посмотрел на Гарека и Стивена. — А с кем-нибудь из вас он разговаривал?

Те, обменявшись встревоженными взглядами, хором ответили:

— Нет.

— Вот проклятье! — Гилмор сердито пнул какой-то камень, и тот с грохотом сорвался с отвесного обрыва. — Я был совершенно уверен, что и в отношении вас обоих у него есть кое-какие соображения. — Он недоуменно покачал головой и раздраженно воскликнул: — Нет, ничего не понимаю!

— Извини, Гилмор. — Стивен с искренним сочувствием посмотрел на старого мага. — Но я всю ночь спал как убитый.

— И я тоже, — сказал Гарек. — Я, правда, пытался бодрствовать, но все равно заснул. Возможно, если бы мы не спали, он бы и с нами тоже поговорил.

Он натянул на одну ногу ботинок Стивена, потом припомнил их вчерашний разговор и жестом предложил своему новому другу снова поменяться обувью.

— Хотя, если честно, сны мне снились какие-то странные, — прибавил он.

Гилмор тут же схватил Гарека за руку, прервав его неуклюжие попытки зашнуровать ботинки:

— А ну рассказывай! И подробно.

— Мне тоже разные сны снились, — подал голос и Стивен.

— Тогда и ты рассказывай. — Гилмор, сразу, похоже, успокоившись, сел между ними. — Постарайтесь рассказать все, что помните. Не торопитесь.

Старик заставил Гарека и Стивена несколько раз пересказывать ему свои сны, задавал различные наводящие вопросы о людях или местах, которые им привиделись, пытаясь получить некую целостную картину того, что именно они испытали во сне.

Сон Гарека и впрямь показался всем неким посланием от Лессека, хотя его содержание и вызвало у них полное недоумение. Образы умирающей земли, призраков, наводнивших заповедные леса Роны, и высыхающей реки Эстрад приводили в уныние, но были относительно понятны, хотя точного их значения не смог уяснить себе даже Гилмор. А вот видение пылающего Речного дворца, явившееся Гареку во сне, было вполне реальным. И Гилмор предполагал, что привидевшиеся ему мужчина и женщина, яростно совокуплявшиеся на фоне ревущего пламени, — это подтверждение того, что была все же предпринята некая последняя попытка продолжить королевский род.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Стивен.

Был уже почти полдень, и ему казалось, что они уже ничего нового выяснить о своих снах не смогут.

— Принца Данмарка ослепила, оглушила и в итоге свела с ума та же неведомая и злая сила, что погубила и его отца.

— Ну да, Нерак, — кивнул Стивен.

— Верно. Но Данмарк умер далеко не сразу. Он успел еще прожить целое двоелуние и погиб в ту ночь, когда во дворце случился пожар.

— Значит, за это время какая-то женщина вполне могла успеть от него забеременеть, — задумчиво подытожил Гарек, сложив в уме кусочки этой головоломки. У него даже голос дрогнул, когда он вдруг понял смысл того, что видел во сне. — И сегодня, вполне возможно, где-то живут наследники принца Данмарка. А стало быть, королевский род остался непрерванным.

— Вот именно, — подхватил Гилмор. — И наследник Данмарка является — или, точнее, когда-нибудь будет являться — полноправным королем или королевой Элдарна.

— Но как это возможно? — вмешался Стивен. — Я думал, да и Бринн рассказывала, что всеми государствами Элдарна управляли сплошные родственники, кузены и кузины, потомки какого-то давным-давно умершего короля Реджинальда или что-то в этом роде.

— Ремонда, — поправил его Гилмор. — Это верно, но, по слухам, правитель Малакасии Дравен не был настоящим отцом своего единственного сына Марека.

Стивен некоторое время обдумывал эти слова, потом до него дошло:

— Значит, его жена, принцесса...

— Мернам, — подсказал Гарек.

— Принцесса Мернам имела любовника, умудрилась от него забеременеть, затем провела пару ночей в постели с законным мужем, чтобы все было шито-крыто, и родила бастарда...

— Принца Марека. — Гилмор даже рукой по камню прихлопнул. — И принц Марек первым из малакасийцев предъявил права на элдарнский трон. С тех пор, собственно, его семья и правит всеми нами.

— Будучи при этом полностью во власти Нерака, — прибавил Стивен, и Гилмор кивнул в подтверждение его слов. Стивену вдруг стало очень интересно: до чего же прихотливы были извивы элдарнской истории! — А что же другие потомки Ремонда? Неужели ни в одном из августейших семей не осталось ни одного наследника?

— Ни одного, у кого уже были бы и свои дети. Хотя бы на стороне, — сказал Гарек и, подумав, прибавил: — Мне кажется, Нерак убивал каждого, кто был способен продолжить род короля Ремонда, а затем предъявил свои права принцу Мареку, тому самому бастарду, который тогда еще мог иметь детей.

— Интересно, зачем это все ему было нужно? — Стивен невольно задал этот вопрос вслух.

— Что именно? — откликнулся Гарек.

— Если им управляла некая злая сила, существующая за пределами этого мира, то с какой стати ему беспокоиться о том, чтобы стереть с лица земли весь род Ремонда? Какая угроза могла исходить для него от потомков короля Элдарна?

И снова Гарек поспешил поделиться своей догадкой: