— Ну и скажи спасибо, — отрезал Марк. — В тебе ведь по крайней мере сорок четыре дюйма роста, вряд ли ты, друг мой, сумел бы просто пересидеть эти пороги.

Гарек и Бринн изумленно посмотрели на Марка, но Стивен рассмеялся.

И почувствовал, как под ложечкой возникает знакомый колючий комок — предчувствие опасности. Он с трудом подавил желание взять посох и не выпускать его из рук во время нового грядущего испытания.

Как только «Калина» миновала излучину, Гарек, с шумом выдохнув, вскочил и, всматриваясь вдаль, воскликнул:

— Вот это да! Проклятье! Какая дьявольская горловина!

Да, узкая горловина, всего раза в два превосходившая шириной их плот, за долгие годы была буквально пробита рекой в твердой скальной породе. Здесь было особенно глубоко, и река, втиснутая в совершенно не соответствующий ее мощи проход, мчалась с силой и скоростью атакующего кавалерийского дивизиона. Над бурным потоком нависали острые скалы, служившие прибежищем нескольким корявым сосенкам, все остальное терялось в серой мгле над кипящей от бешенства водой. Светлые дали фалканских равнин остались далеко позади; вокруг были лишь черные гранитные утесы да белая водяная пена.

«Капина Прекрасная» почти сразу ударилась об один из тысячи скалистых выступов, и путешественники поняли, что выхода у них нет: нужно либо лавировать между скалами, следуя направлению потока, либо попросту утонуть.

Они очень старались сдерживать неуклюжий плот, однако его все время нещадно било и колотило о каменистые пороги. Приходилось метаться, отталкиваясь от скалистых стен то с одной, то с другой стороны, лавировать между камнями на водосливах и без конца выбираться из водяных круговоротов. Они промокли до костей, но не могли ни передохнуть хотя бы немного, ни просушить одежду.

Через некоторое время Стивен жестом велел Бринн передать ему шест. Постоянно отталкиваться шестом, когда река то и дело грозит посадить их на мель или, что еще хуже, разбить о скалы, было чрезвычайно утомительно, и Бринн прямо-таки рухнула на мешки в центре плота, на всякий случай сразу продев руки в веревочные петли, чтобы не свалиться. Уже после нескольких взмахов шестом Стивен понял, что им только кажется, будто они способны управлять «Капиной». На самом деле река в любой момент могла решить, что с нее довольно, и с легкостью швырнуть их прямо на гранитные стены узкого прохода.

И все же они продолжали борьбу.

После короткого отдыха Бринн сменила Гарека, затем Гарек сменил Марка, и таким образом у них установилась некая очередность. «Капина» пока что держалась отлично, несмотря на удары, и Стивен с Гареком то и дело обменивались понимающими улыбками, гордясь построенным плотом.

Несмотря на передышки, силы их иссякали, боевой задор начинал угасать, и в итоге река нанесла им несколько сильнейших ударов, чуть не сбросив с верхней палубы в воду. Гарек первым заметил, что все чаще хватается за спасительную петлю и все чаще оказывается не в силах оттолкнуть плот от очередного подводного камня и зовет на помощь остальных.

К ночи все поняли, что долго им не продержаться. Марк, шатаясь, отошел к сваленным в центре плота мешкам и прилег там, пытаясь хоть как-то перевязать тряпицей страшные кровавые мозоли на обеих руках. Бринн на всякий случай обвязала себя веревкой вокруг талии, хотя и понимала, что если уж свалится в воду, то сил влезть обратно на плот у нее наверняка не хватит и ее так и будет тащить по воде, окуная с головой, а потом расколошматит о подводные камни.

Каждый новый поворот заставлял их таить дыхание — кто-то надеялся, что увидит конец этого страшного коридора, кто-то боялся, что там их поджидает невидимый пока огромный водопад. Но после очередного поворота у всех вырывался дружный стон, поскольку ничего не менялось. Все их страхи и надежды были напрасны. Река яростно пробивалась к морю в тесном извилистом ущелье, неумолимо разрушая их плот и отнимая у них последние силы.

Ночь наступила рано. Более глубокая часть реки, дав им несколько скудных мгновений относительного покоя, сменилась мелководьем, где огромные камни на дне были лишь слегка прикрыты водой. Предвкушая мягкий спуск с небольшого переката в более спокойную и глубокую впадину, Стивен почувствовал вдруг, как лязгнули его зубы: «Капина» с силой треснулась о плоскую скалу, которой он не заметил. В темноте скалы и вода совсем сливались, и на какое-то мгновение Стивену показалось, что этот черный мир решил похоронить их, окутав мрачным саваном, как когда-то в Блэкстоунских горах иной, снежно-белый мир окутал их с Лахпом своим пушистым покровом. Стивен вдруг рассердился, с силой оттолкнулся шестом, вернув плот на стремнину, и окликнул Гарека.

Тот обернулся. И Стивена поразило его лицо: глаза глубоко запали, осунувшееся лицо в густых сумерках казалось похожим на безжизненный лик мертвеца.

— В чем дело?

— Возьми у меня шест, — сказал Стивен и осторожно пополз к середине плота, где среди мешков был спрятан его ореховый посох.

— Что ты собираешься делать? — крикнула Бринн, перекрывая рев потока.

— Тут негде причалить, а если мы хотим остаться в живых, нам нужно хоть как-то освещать себе путь. — Пальцы Стивена, онемевшие от усилий и покрытые мозолями, слушались плохо, и ему с трудом удалось развязать веревки, которыми он старательно прикрутил к плоту посох.

Марк, заметив его мучения, сочувственно кивнул.

Поднеся посох к самому лицу, Стивен глубоко вздохнул и призвал его магию на помощь.

«Нет, — подумал он вдруг, — на этот раз мне нужно действовать иначе: нужно не призывать магию к себе, а наоборот — выпустить ее на волю... как в то утро, в горах, когда я нечаянно срубил сосну — тогда я тоже позволил ей вырваться наружу... »

Как и прежде, он сразу почувствовал, как в него переливается сила посоха; снова возникло уже знакомое ощущение того, что время специально для него замедляет свой бег, и снова мелькнула мысль: а действительно ли так происходит, или же ему это просто кажется? Даже эта бешеная река вдруг показалась Стивену вполне управляемой, и он выругался: чертова осторожность! Давно надо было прибегнуть к помощи посоха! Впрочем, он еще не совсем понимал, как ему действовать дальше.

Сунув конец посоха в воду, он коснулся дна и представил себе, что течение замедляется, поверхность реки выравнивается, и плот теперь уже совершенно спокойно плывет дальше. Но сперва ничего не произошло. Стивен по-прежнему ощущал толчки, плот по-прежнему швыряло на скалы, но постепенно толчки стали слабее, река вокруг них понемногу успокоилась, хотя и впереди, и позади продолжала безумствовать.

Но «Капина Прекрасная», похоже, уже почувствовала себя гораздо увереннее и неторопливо поплыла вперед, словно по небольшому пруду, подгоняемая легким ветерком.

— Отлично! — сказал сам себе Стивен и приподнял над головой второй конец посоха. — А теперь немного света.

Он сосредоточился, представив себе факел — такой, какие видел на стенах Речного дворца. Гилмор тогда еще один такой факел украл, чтобы освещать дорогу, а заодно и раскурить свою любимую трубочку. И почти сразу в воздухе над плотом вспыхнул небольшой желтый огонек.

«Ярче!» — мысленно приказал Стивен, и огонек, словно услышав его, стал разгораться, освещая стены каньона.

Когда мрак рассеялся и «Капина» перестала биться о скалы, Марк, немного придя в себя, заявил:

— А ведь, ей-богу, так гораздо лучше! Так можно хоть всю ночь плыть!

— И все-таки надо отыскать такое местечко, где можно было бы высадиться на берег, — сказал Гарек. — Нужно плот починить и хоть немного согреться и просушить одежду, иначе холод прикончит нас еще до того, как это сделает река.

— И отдохнуть нам тоже не помешает, — прибавил Стивен. — Я, например, до полудня могу проспать. — Он воспользовался английским словом, и Бринн тут же переспросила:

— До какого времени? — Она смотрела на него сквозь мокрые спутанные пряди волос, очаровательной рамкой обрамлявших ее личико.

— До полудня, — улыбнулся Стивен. — Это примерно середина дня.