— Что именно?

— Убивать. — Гарек опустил глаза, изучая их сапоги, стоявшие рядом в снегу. Он уже и вспомнить не мог, когда именно они поменялись сапогами. — Я хотел быть дровосеком, охотником, как Версен, а жизнь заставила меня стать убийцей. Мои стрелы словно сами находят цель. И это не магия, это мое собственное желание и умение. И легкость, с которой мне это удается, многим кажется прекрасной. Я, пожалуй, действительно лучший из тех стрелков, каких мне доводилось встречать. И я не хвалюсь, просто это так и есть. Я никогда не испытываю ни малейших колебаний, когда стреляю, но потом... О, потом меня мучают ужасные угрызения совести! Я безумно жалею о том, что выстрелил в человека, и страстно мечтаю, чтобы этого никогда больше не происходило. И все же, если я смогу помочь тебе там, во дворце Велстар, то непременно помогу.

— Но против Нерака твои стрелы бессильны.

— Скорее всего, да. Но, я полагаю, у него сотни стражников и слуг, которые только и мечтают о том, чтобы отдать жизнь за своего господина.

Стивен вспомнил, как Гарек стоял на вершине горы Пророка с луком наготове, а потом, когда на них напал алмор, стал с какой-то нечеловеческой быстротой выпускать в него стрелу за стрелой. Гарек прав: он будет отличным помощником, когда придет время для нападения на логово Нерака.

— Ну что ж, по-моему, мы с тобой отличная парочка, — сказал Стивен. — Двое снедаемых сомнениями убийц выходят на битву со злом, трагической безнадежностью и бесконечными людскими страданиями. — Стивен помолчал, потом шутливо подтолкнул Гарека локтем в бок и прибавил: — Хотя, скорее всего, мы оба в итоге получим такой пинок в зад, что мало не покажется.

Последние слова он был вынужден Гареку перевести, но когда тот уразумел смысл столь фривольного высказывания, то от души рассмеялся, и его веселый хохот даже Лахпа разбудил, и на несколько минут в промерзшей долине словно восстановились давно забытые тепло и покой.

Стивен успел заснуть к тому времени, как на поляну вышли из леса Бринн и Саллакс. Впрочем, он проснулся, едва Гарек вскочил, чтобы помочь друзьям. Лахп, увидев осунувшиеся лица путешественников, тут же принялся жарить мясо.

— А Марка ты видел? — прошептала Бринн, крепко обняв Стивена.

— Нет, — тоже шепотом ответил Стивен, — но я уверен, что с ним все хорошо. Он очень сильный. — Он осторожно выпустил Бринн из своих объятий, стер у нее со щеки слезинку и тихо прибавил: — Мне ужасно жаль, что так вышло... с Гилмором.

Бринн нахмурилась, губы у нее тут же предательски задрожали, глаза наполнились слезами, но она, сурово покачав головой, твердо сказала — похоже, самой себе:

— Нет, ни за что!.. — и умолкла.

Потом, как деревенская девчонка, вытерла нос рукавом, и этот неприличный жест вызвал у Стивена прилив нежности к ней.

— Я ни за что с ними не расстанусь! Я не желаю потерять их обоих! — И она так посмотрела на него, словно одного ее желания было достаточно, чтобы Марк Дженкинс прямо сейчас радостно бросился к ним по тропе. — Ни за что!

— Я знаю, — желая подбодрить ее, сказал Стивен, — он непременно нас нагонит. Должен нагнать. Кто же иначе спасет мне жизнь, когда меня в следующий раз черти куда-нибудь понесут?

— До чего же я рад, Стивен, — вдруг громко заявил Саллакс и крепко стукнул его по спине, — что ты держишься таким молодцом!

— Ты тоже держишься молодцом, Саллакс, — ответил Стивен. — Когда я уходил в горы, то сильно беспокоился, чем та история с духом обернется.

— Все уже прошло, — улыбнулся Саллакс. — Тот проклятый призрак здорово меня ударил, но я от того удара уже оправился. Впрочем, следует быть настороже — вдруг он снова появится. Хотя теперь, надеюсь, ты сможешь его прогнать с помощью своего волшебного посоха.

Стивен осторожно глянул на Бринн.

Ну, точно. Что-то явно не так. Да и Саллакс уже не казался ему тем очевидным лидером, тем вожаком, который от самого Эстрада всегда шел впереди них. Гарек, правда, намекнул ему, что Саллакс еще не совсем пришел в себя, хоть и выглядит вполне здоровым, и все-таки тревога не отпускала Стивена.

С Саллаксом явно творилось что-то необычное. И глаза его смотрели так, словно в нем под человеческим обличьем и внешней веселостью таится дикий и страшный зверь. Казалось, в душе его поселилось некое злобное и мерзкое существо, которое изнутри точит его душу, лишает его разума, а снаружи прикрывается некими разрозненными фрагментами прежнего Саллакса, которые тоже, впрочем, произвольно меняет местами, перекрашивает или полностью обесцвечивает, маскируя все это наигранной мальчишеской веселостью и сердечным смехом.

Решив подождать более подходящего момента, чтобы обсудить с Бринн душевное состояние ее брата, Стивен сменил тему, предложив:

— Не желаете ли перекусить? Уверен, вам понравятся приготовленные Лахпом бифштексы. Между прочим, из мяса греттана. И, признаюсь, я уже стал большим ценителем этого блюда.

Саллакс только усмехнулся.

К рассвету снегопад прекратился, потеплело, снег начал таять, и оказалось, что одеяла и одежда сильно промокли. Стивен решил развести костер и все просушить, пока Гарек и Лахп охотятся, а Бринн и Саллакс крепко спят.

Во сне Саллакс казался прежним, только, пожалуй, несколько осунувшимся и куда более худым, чем в день их знакомства в Речном дворце. Но лицо его стало более спокойным и гораздо больше напоминало Стивену прежнего, уверенного в себе вожака повстанцев.

Сквозь деревья Стивен заметил Гарека, который с успехом выполнял свое обещание наловить к завтраку рыбы. Переход через горы закалил молодого ронца, сделал его более суровым и куда меньше расположенным к шуткам и веселью; это был совсем не тот Гарек, что стрелами сбивал яблоки в старом саду на окраине Эстрада. Тогда он казался совсем юным, полным радостного возбуждения перед трудным походом на север, а Марка и Стивена воспринимал как чужеземцев и почти врагов. Впрочем, он почти и внимания-то на них не обращал, развлекаясь в яблоневом саду.

Но теперь Стивен знал точно: хоть Гарек и кажется полностью сосредоточившимся на рыбной ловле, он тем не менее отлично замечает все, что происходит вокруг. И если кому-то взбредет в голову подкрасться к их лагерю незаметно, ему придется испытать на себе исключительное умение Гарека с одного выстрела попадать прямо в цель. Да и ловля рыбы ради того, чтобы не умереть с голоду, — тоже отнюдь не развлечение. Стивен даже поморщился, увидев, как Гарек выпустил еще одну стрелу, стоя в неглубокой воде. Нет! Пусть он хоть немного развлечется! И пусть ему всегда и во всем везет! Стивену очень хотелось надеяться, что он доживет до тех времен, когда Гарек, веселый и беспечный, снова будет стрелять из своего лука по яблокам в старом саду.

Несколько раз глубоко вздохнув и набрав полную грудь ломкого утреннего воздуха, Стивен медленно поднялся, осторожно попробовал встать на искалеченную ногу и обнаружил, что стоит на ней уже гораздо тверже. Керлис делал свое дело, и нога быстро подживала. Стивен развесил одеяла на перекладинах шалаша, чтобы немного подсохли, и, соблюдая все меры предосторожности, двинулся к реке, чтобы посмотреть, как Гарек ловит рыбу.

В течение последующих трех дней они шли вдоль реки на северо-запад, к фалканской границе. Стивен, который все еще не мог совершать больших пеших переходов, неохотно позволил Лахпу тащить его за собой на волокуше из сосновых ветвей. Лахп тут же с готовностью взялся за дело и, похоже, ничуть от этого не уставал. Хотя ночами еще здорово подмораживало, дни стояли ясные, солнечные и достаточно теплые, чтобы можно было скинуть плащи и идти в одних теплых рубахах.

Бринн ни на шаг не отходила от Саллакса. Они часами разговаривали о том, что с ними происходит, куда они идут и как им без Гилмора добраться до дворца Велстар. Эти разговоры с Бринн явно подбадривали Саллакса. Без ее постоянных вопросов, напоминаний и подсказок он быстро терял нить рассуждений, цепляясь за какие-то дурацкие идеи или отрывочные воспоминания, которые казались интересными и смешными лишь ему одному, или вдруг отходил в сторону, забыв, куда они идут, где находятся и зачем держат путь в Малакасию. Никто, правда, не усматривал в этих выходках Саллакса ничего опасного, и все дружно надеялись, что он быстро пойдет на поправку, как только они доберутся до Ориндейла.