— Призраки, — прошептал кто-то.

— Не бойтесь, — раздался впереди голос Волчьего Сновидца. — Я уже достаточно напугал их. Теперь они смирные. В прошлый раз я шел здесь без огня. И они пропустили меня — пропустили во тьме. Значит, я был достоин этого… Покажите им, что вы горды и бесстрашны, и они не причинят вам вреда.

— Понятно, почему им так не понравился дедушка Кричащего Петухом, — хмыкнул Издающий Клич, стараясь ободрить себя.

Поющий Волк рассмеялся — слишком резко и отрывисто. Смех его жутко отозвался во тьме.

Он шел держась за канат. Во рту было сухо, сердце замирало. «Я иду тропою черных духов». Зловещее потрескивание отдавалось ужасом в каждой жилке его тела.

— Разговаривайте, не молчите, — крикнул идущим сзади Волчий Сновидец. — И если заметите провалы или опасные места — дайте знать тем, кто идет следом.

Гул голосов разорвал тишину.

— Ну уж мы покажем им нашу храбрость, — бормотал себе под нос Издающий Клич. Он, моргая, вглядывался во тьму, снова и снова дрожа от тихого шума в ледяных стенах. А наверху что-то гудело совсем громко и совсем страшно. — Я вовсе не бесстрашен… и не горд… и я хочу хоть немножко света…

Шаг за шагом они двигались, ровный голос Волчьего Сновидца удерживал их вместе, и сама его Сила нависала над ними, как щит, в этом царстве враждебной тьмы.

Левой рукой Издающий Клич сжимал свои копья, а правую не отрывал от каната из мамонтовой кожи. Постепенно глаза его привыкли к темноте, и при свете тусклой лампы в руках Волчьего Сновидца он стал различать загадочные образы, населявшие этот мертвый и враждебный мир. Огромные узкие тени лежали на ледяных стенах…

А сзади, во тьме, скрипучий голос Обрубленной Ветви снова и снова повторял: «Волчий Сон… Волчий Сон…» Звук человеческого голоса защищал от жуткого, скрипучего, пугающего бормотания Духов, которые, подобно летучим мышам, затаились под черными сводами, подстерегая добычу.

Вперед и вперед. Издающий Клич шагал, страх, как зверь, царапался в его груди и рвал его сердце. Ледяные своды становились все ниже. «В ловушке, ты — в ловушке!» — шептал некто из глубин его сердца. Во рту его пересохло, но он понуждал себя идти вперед. За спиной у него Зеленая Вода пела священную песню, чтобы поддержать свой дух, на ходу баюкая ребенка.

Они то и дело останавливались. Все протискивались вперед, чтобы попасть в световое поле тусклой лампы Волчьего Сновидца. И каждый раз, останавливались ли они для отдыха или для еды, это укрепляло их, давая их измученным душам отдых от холода и тьмы — и от пугающего перешептывания мертвых.

Когда пришло время пятой остановки, смирение овладело ими. Они болтали, нервно пересмеивались, и Издающий Клич даже осмелился поднять глаза вверх и разглядеть, как играют отблески от лампы Волчьего Сновидца на ледяных сводах. Но, слава Отцу Солнцу, ни одно безглазое лицо не поглядело в ответ.

Память о солнечном свете стала неяркой, как сон, как зыбкая мечта. В труднопроходимых местах Издающий Клич прокладывал дорогу через груды камней для стариков и детей, которые все еще слепо таращились в темноту, широко раскрыв глаза и ничего не различая.

И тут где-то наверху раздался ужасающий скрип. Он прорезал Ледник сверху донизу мгновенно, как удар молнии. Земля под ногами вздрогнула; люди замерли.

— Бабушка… — в ужасе позвала Багряная Звезда.

— Я здесь, деточка, — отозвалась Обрубленная Ветвь.

— Возьми меня за руку… Я боюсь…

— Не думай об этих призраках, деточка… Сила Волчьего Сновидца держит их в узде. Нам ничто не грозит… Ничто.

Удары прекратились; скрежет наверху затих.

Издающий Клич неуверенно кивнул. Ему хотелось бы в это верить. На всякий случай он задержал дыхание, чтобы никакой злой Дух вместе с воздухом не вынул невзначай душу из его тела и не унес к себе во тьму.

Через час или два они вновь отдыхали, тесно прижавшись друг к другу. Издающий Клич поймал себя на том, что глядит на юношу, который некогда звался Бегущим-в-Свете. Да неужто это правда? Неужто они и впрямь идут через Великий Ледник? Идут из одного мира в другой? Шкура Дедушки Белого Медведя блестела в свете лампы. Волчий Сновидец на каждой остановке заново наполнял ее мороженым жиром.

В тусклом свете Издающий Клич различил и лицо Пляшущей Лисы. Оно было так же холодно, как лед вокруг них, — и так же беспощадно. А когда взгляд ее случайно падал на Волчьего Сновидца, в глазах ее вспыхивали боль, горе и неразделенная страсть. Издающий Клич вздохнул и прижал к себе Зеленую Воду, радуясь их счастью.

Только тут до него дошло, что Пляшущая Лиса идет последней в колонне. В самом опасном месте, дальше всего от света… Уж не хочет ли она достаться на прокорм какому-нибудь чудищу? Заметив, как блестят ее глаза, он отвернулся. Что она такое, эта Пляшущая Лиса? Что с ней произошло? Когда-то Кричащий Петухом разлучил ее с человеком, которого она любила. А теперь этот человек стоит в двух шагах от нее, но. между ними стена, которую ей не под силу сломать. И она, судя по глазам, понимает это. Издающий Клич поежился при этой мысли.

Шаг за шагом они двигались, время от времени делая привал, а затем снова пускаясь в путь, то и дело огибая нагромождения камней, страшные дыры и провалы. Кожаные подошвы с треском ступали по неровным валунам, эхо голосов смешивалось с гулом призраков, подстерегающих души. Но люди научились держать злых Духов в узде и словно преобразили это место тьмы и страха.

«Сюда», «Смотри, куда идешь», «А вот здесь поосторожнее». Это все стало таким привычным, что Издающий Клич мог бы позабыть, где он, собственно, находится и куда идет. И только бормотание Обрубленной Ветви напоминало ему о том, что превыше всех них:

«Волчий Сон, Волчий Сон»… Вновь и вновь отзывались эти слова в его сознании — одни среди темноты.

И вот они уснули.

Пробуждение. Тьма. Слышно пощелкивание, отдающееся повсюду, — словно призраки затеяли какой-то страшный труд во льду. Но светильник Волчьего Сновидца горит. Что ж, засыпай снова, Издающий Клич, —Волчий Сновидец стережет тебя от Духов.

Сколько времени прошло? Издающий Клич потерял счет часам и дням. Стало чуть светлее. Они озирались — растерянно, сначала не веря своим глазам.

— Свет! — воскликнул Поющий Волк. — Это же свет!

— Нет, — покачал головой Издающий Клич. — Это звезды. Блаженный Звездный Народ. — Он указал рукой вверх.

— Теперь вниз, — сказал, обернувшись, Волчий Сновидец. — Смотрите-ка, мы отсюда можем различить наверху края трещины… — И дрогнувшим голосом добавил:

— Мы прошли Ледник.

От облегчения и радости у Издающего Клич подкосились ноги. Он упал на колени и, прижав к себе Зеленую Воду, прошептал:

— Мы прошли Ледник.

— Конечно, муженек. Я же говорила тебе: Сон Волчьего Сновидца — верный.

Народ вокруг ликовал. Люди плясали и оглашали воздух радостными кличами.

А вокруг стало рассветать. Облака посерели.

Волчий Сновидец осторожно задул огонек, который так много значил для них во время странствия во тьме.

— Ох! — вдруг закричала Смеющаяся Заря, скорчившись.

Поющий Волк бросился к ней:

— Что?

Она тяжело сглотнула слюну:

— Пришла пора, я рожаю.

Обрубленная Ветвь восторженно взвизгнула:

— Волчий Сон! Дитя рождается! Рождается в Новом Мире, к новой жизни, как и весь Народ. Ха-ха! Волчий Сон! Новая жизнь! Мы рождены вновь!

Издающий Клич улыбнулся, чувствуя, как обняла его Смеющаяся Заря. Он увидел светящиеся лица соплеменников… А потом его взгляд упал на Пляшущую Лису. И радость его угасла, когда он заметил безмерную пустоту в ее глазах.

Не могу поверить, — качал головой Поющий Волк, глядя на бегущие по сугробам стада животных. Стайка длиннорогих бизонов стояла всего в одном броске копья от них и с любопытством, шевеля ушами, вертя хвостами, глядела на вновь прибывших гостей.

Гребень, на который они поднялись, на юге переходил в белое скопление холмов и ветвящиеся каналы. Вокруг стояли черные ели. Их косматые ветви покачивались на ветру, проносившемся по вершине гребня.