Барис сильно сожалел, что уехал в тот вечер.

Если бы только можно было зачеркнуть прошлое и повернуть время назад. Поступил бы он по-другому? Он задал себе вопрос, на который не смог сразу ответить. Что стоила любовь одного человека по сравнению со свободой для всех?

Звук шагов в коридоре прервал его мысли. Барис моментально вскочил на ноги, мучаясь вопросом, стучавшим у него в голове. Что могло заставить тюремщика прийти именно сейчас?

В замке повернулся ключ. Барис напряг слух и безошибочно уловил тяжелое дыхание. Рыцарь был наготове и буквально вжался в стену у двери.

Дверь со скрипом открылась. Барис оторвался от стены и набросился на входившего.

Почувствовав, что ее схватили сзади с такой силой, что трещали ребра, Шана вцепилась пальцами в локти, сомкнувшиеся у нее на шее. Она как-то умудрилась глотнуть воздуха и закричала:

– Барис!

Это был искаженный – неясный звук, так как она произнесла его имя, в то время как он зажал ей рот рукой. И тут рыцарь ощутил ее соблазнительные влажные губы. Он резко выпустил ее.

– Шана! – он произнес ее имя с мольбой и одновременно с бранью.

Барис повернул ее к себе лицом, рассматривая ее и не веря своим глазам.

– Что ты здесь делаешь?

Дрожащим голосом она сказала ему, как о чем-то решенном.

– Я пришла помочь тебе бежать, – ее улыбка исчезла, и она вцепилась пальцами в его руку. – Мы должны спешить, Барис. Мне удалось насыпать снотворного порошка в пиво тюремщику, которое ему подали на ужин. Но я не знаю, как долго он действует. К тому времени, как он поймет, что ты сбежал, ты должен быть далеко.

Они крадучись шли по коридору, уверенные, что тюремщик спит на своей скамье. Барис привлек Шану к себе.

– Как мы пройдем мимо остальных?

– Страж, который стоит у задней двери, заболел и спит в своей комнате, – прошептала она. – Тебя никто не задержит, и ты проскочишь в ворота.

Молча Шана наблюдала, как рыцарь освобождал тюремщика от меча и кинжала.

– А сколько человек может отправиться в погоню? – спросил он, пристегивая кинжал к поясу.

– Торн еще не вернулся от короля, – быстро сказала она. – А большинство людей уехали с сэром Джеффри и лордом Ньюбери сегодня утром. Гарнизон сэра Квентина находится здесь, но, по-моему, слуга открыл бочку вина после ужина, – ее глаза слегка блеснули. – Боюсь, что многие набрались, как следует.

Он провел пальцем по контуру ее щеки.

– Ты всегда была умницей, милая принцесса.

ПРИНЦЕССА. Ее сердце сжалось, когда лицо Торпа возникло перед ее мысленным взором. Она отбросила этот образ и с волнением посмотрела на Бариса.

– Барис, тебе нужно спешить.

Они больше не говорили, так как были уже на территории крепости. Барис шел за ней по пятам, когда они крадучись пересекали двор. Вот-вот должен был пойти дождь, облака густым покрывалом укутывали луну. Шана торопливо молилась Богу, чтобы луна не выглянула из-за облаков. В темноте ночному караулу будет труднее разглядеть Бариса. Даже если стражи и поднимутся, дождь смоет следы беглеца. Но все же к тому времени, когда они оказались у боковой двери, ее цервы были на пределе.

– Прости меня, что я не смогла достать тебе лошадь, – с сожалением прошептала она. – Боюсь, что тебе придется добираться пешком.

Он кивнул.

– Я знаю место, где можно укрыться, пока не уляжется шум.

Шана ничего не сказала. Наступило молчание, такое же тяжелое и мрачное, как эта ночь.

– Я не мог открыть тебе, что Дракон – это я, – вдруг сказал Барис. – Если бы у меня была такая возможность, я бы это сделал. Но я боялся, что это принесет тебе неприятности… Господи, я ругал себя тысячу раз за то, что оставил тебя в туночь в Мервине. Я никогда не думал, что он сбежит и увезет тебя, и ты окажешься в его власти.

– Не стоит говорить о прошлом, – сказала она с болью. – Мы уже ничего не можем изменить, Барис.

– Граф думал, что ты знаешь, что я Дракон, не так ли? Он приходил ко мне в темницу и потребовал, чтобы я сказал правду. Он думал, что ты обманула его! Господи, Шана, он не причинил тебе вреда, нет? Наказывал тебя или…

– Он не обижал меня, Барис, ни разу, – с жаром сказала Шана.

Наверное, он что-то услышал в ее голосе. Его тон стал резким. Своими глазами Барис поймал изгляд девушки.

– Почему ты вышла за него замуж, Шана, почему?

Она не моргнула под его безжалостным взором.

– Я мало, что могу добавить к этому, Барис. У меня действительно не было другого выхода.

Он схватил ее за руки.

– Но теперь-то он у тебя есть! – его взгляд остановился на ее красивом лице. – Пойдем со мной, Шана. Сейчас. Убежим вместе этой ночью. Ты никогда не увидишь Англию и Бастарда снова.

Принцесса попыталась освободить руки, но его хватка стала крепче.

– Нет, Барис, я не могу!

Он выругался.

– Ты ничего не должна ему, Шана! Он и в самом деле Бастард! Он совершил набеги на Лэндир и другие деревни точно так же, как смел Мервин. Он сжигает и грабит, не задумываясь, и без сожаления!

– Нет, Барис, это было не его рук дело! Кто-то грабит и убивает, скрываясь под его именем, и мы даже не знаем, кто это. – Девушка остановилась, и ей в голову пришла ужасная мысль. – Это ведь не ты, правда?

Барис невесело рассмеялся.

– Господи, хотел бы я оказаться на его месте и получить такую награду за свои злодеяния!

– Нет, Барис. Если бы он был чудовищем, поверь, я бы знала об этом.

Он едва сдерживал гнев.

– Почему ты защищаешь его, Шана? Почему ты остаешься с ним, в то время как могла бы пойти со мной? К черту Бастарда и всех остальных! Пропади они пропадом! Пойдем со мной, Шана.

Он Привлек ее к себе и наклонил голову.

– Барис, выслушай меня, – мягко воскликнула она, вырвавшись из его объятий и уклонившись от поцелуя. – Я не могу уйти от Торна… У меня будет от него ребенок!

Принцесса ощутила горячую боль в горле. Только сейчас она поняла то, что говорило ей ее тело все эти дни.

Воздух со свистом вырвался у него из груди. Барис весь выпрямился. Даже в темноте Шана почувствовала, каким грубым стал его взгляд.

– Он принудил тебя, да? – рыцарь был почти уверен в этом. – Да, конечно, он принудил тебя…

Девушка судорожно сглотнула, но ее голос не дрогнул.

– Нет, Барис. О, я не хочу сделать тебе больно, но Торн никогда не принуждал меня. Ни разу этого не было без моего желания.

Наконец, он понял… Он потерял ее, она принадлежала Бастарду. Барис отпустил ее, испытывая мучительную боль. Наступило бесконечно долгое молчание, и только вдалеке было слышно, как жужжали насекомые, и вздыхал ветер над верхушками деревьев. Наконец она услышала его голос.

– Ты любишь его.

Это не был вопрос. Это было заявление, поразившее принцессу, словно удар молнии. Ее глаза широко раскрылись, но возражение, которое готово было сорваться с ее губ, так и не прозвучало.

Время остановилось, когда Шана попробовала разобраться в своем вероломном сердце.

– Да, – прошептала она, и теперь уже знала, что это правда.

Слезы обожгли ей щеки, так как она остро почувствовала его боль, словно эта боль была и ее.

– Барис, пожалуйста, не презирай меня! Вы с Торном очень похожи. Вы будете сражаться за то, что вам нужно, за то, во что верите, будете сражаться до конца. – Она нежно коснулась его щеки. – Ты сделал так, как считал правильным для себя и для своего народа. Но теперь я должна поступить так, как считаю верным.

Что-то похожее на улыбку промелькнуло у него на губах.

– Тогда я желаю тебе счастья, принцесса. – Он обхватил руками ее голову, гладя большим пальцем ее мягкие губы. – Помни меня.

Это было все, что сказал Барис. Он повернулся и пошел. И исчез в темноте.

Шана призналась во всем на следующее утро.

В замке царил шум и гам, когда спустя некоторое время приехал сэр Джеффри. Он в ярости приказал ей запереться в комнате и не показываться на глаза, пока не вернется Торн, чтобы разобраться с ней. Джеффри был очень сердит, но его гнев казался ничем по сравнению с тем, что можно было ожидать от Торна.