– Говорите, не сомневайтесь, – поддразнил он девушку. – Я не такой уж страшный человек.

– Вы совсем не страшный, – согласилась она.

– Ну, тогда не стоит держать рот на замке.

– Думаю, что вы правы, – пробормотала она, ободренная его добросердечностью. Шана собрала все свое мужество. – Я должна признаться, сэр Квентин, что мне очень любопытно, почему у вас до сих пор нет жены. Или я ошиблась, и у вас есть жена, которая ждет вас дома, а?

– В Хагроуве, – подсказал он. – Нет, миледи, ничего, кроме холодного камина, не ждет меня там, – рыцарь глухо рассмеялся. – Так как я еще не нашел такую женщину, которая захочет жить с таким бродягой, как я.

Девушка улыбнулась.

– Бродягой? Вы наговариваете на себя, сэр, ведь вы джентльмен и человек чести. Это сразу стало ясно в ту ночь, во время прогулки по стене с лордом Ньюбери и графом, вы тогда так хорошо выступили в роли дипломата.

Лицо сэра Квентина неожиданно стало жестким, но Шана этого не заметила.

– Сэр, а где находится этот Хагроув?

– Хагроув расположен в часе езды на юг отсюда, миледи. Это скромное имение досталось мне от покойного лорда Монтгомери.

Улыбка исчезла с лица принцессы.

– Тогда, – спокойно сказала она, – если король отдаст в награду замок Лэнгли Торну, то вы станете его вассалом.

– Похоже, что так, – с легкостью согласился он. – Но кто может сказать наверняка, что я научился принимать неизбежное? В самом деле, есть люди, – продолжал рыцарь, – которые молча принимают свою судьбу, а есть и такие, которые стараются ее изменить.

Шана нахмурилась, так как не совсем поняла того, что он имел в виду. Но у нее больше не было возможности расспрашивать его дальше, потому что затрубили трубы и забили барабаны. Все замолчали. На поле вышел герольд и объявил о начале турнира, огласив правила, которые должны соблюдать участники. Они будут сражаться тупыми наконечниками копий и только выбивать из седла своего противника, и не будет ни злобы, ни смертей. Затем встал Эдуард и галантным жестом дал знак начать игры.

Появились первые два участника поединка. Одним из них был сэр Джеффри, другого Шана не знала. Толпа зашумела, и рыцари заняли свои места на противоположных концах поля. По сигналу маршала они поскакали навстречу друг другу. Земля и трава летели из-под копыт, поднимая пыль до небес. Раздался оглушительный рев, когда противник сэра Джеффри с грохотом ударился о землю.

Все новые и новые участники турнира сменяли друг друга, народ ликовал, но Шана не принимала участия в таком шумном переживании происходящего. Она не испытывала восторга от этого зрелища, только чувствовала, как сжималось ее сердце от отчаяния при виде этих рыцарей, игравших в войну.

В следующий раз они по-настоящему будут сражаться с валлийцами.

Торн находился в конце ристалища. В нем было столько мужественности, столько силы, что он сразу же выделялся среди других. Взгляд девушки помимо ее воли снова и снова останавливался на фигуре графа. На нем поверх доспехов была свободного покроя одежда черного цвета. В голове Шаны промелькнула предательская мысль, что такого энергичного, дерзкого и сильного рыцаря ей еще не доводилось видеть.

Вдруг принцесса почувствовала, как кто-то прикоснулся к ее плечу. Она инстинктивно обернулась и увидела короля.

– Следующий в списке – граф, – сказал он, улыбаясь. – Вы будете самой красивой парой, Шана.

Эдуард говорил абсолютно серьезно. Внезапно слезы застлали ей глаза. Девушка отвернулась и, проклиная свою слабость, не скрывая горечи, заметила:

– Сэр, я буду самой нежеланной невестой.

Король только пожал плечами и улыбнулся, также лукаво, как и всегда.

– Вы могли бы предотвратить этот брак, если бы захотели, сэр.

– Мог бы, – согласился он, держа ее руку в своих ладонях. – Но мы с вами знаем, что я этого не сделаю, так как хочу, чтобы между мной и вашими родственниками восстановился достойный мир. Сила и могущество, моя дорогая, очень часто рождаются из удачного союза.

– Удачного? – Шана невесело рассмеялась. – Ваше Величество, это будет самый возмутительный союз.

В глазах Эдуарда загорелся недобрый огонек. И только сейчас девушка поняла, как неосторожно она говорила. Что она станет делать, если король потребует извинений? Но лучше сгореть в аду, решила принцесса, чем попросить прощения, как бы глупо это ни было. Однако через мгновение Шана поняла, что избежит объяснений с королем самым неожиданным и нежеланным способом – боевой конь Торна появился перед Эдуардом. Король, проследив за взглядом девушки, увидел своего любимца и, приветствуя его, с улыбкой заметил:

– Торн, я верю, что ты нашел себе самого достойного противника.

Шана вся напряглась, ожидая, что граф склонит свое копье в ее честь, как это было принято. Однако Торн не последовал традиции. Он вручил копье оруженосцу и спешился. Принцесса еле сдерживала гнев, увидев, что де Уайлд направился к ней. Когда Торн остановился перед невестой, на ее губах застыла высокомерная улыбка. Взглянув на эту пару, Эдуард только усмехнулся и вложил руку девушки в облаченную в перчатку ладонь графа Вестена. Шана попыталась воспротивиться, но Торн уже крепко держал ее. Он отвел девушку в сторону от помоста и, остановившись, притянул ее пальцы к своим губам. Их взгляды встретились.

– Миледи, – негромко произнес граф. – Я прошу что-нибудь в знак вашей преданности, на счастье, перед тем как займу свое место на ристалище.

Просит? О, если бы! Но, увы, это было ни что иное, как требование! Принцесса вся кипела от негодования, но она не могла не заметить, что ее тело охватила странная дрожь от прикосновения его теплых губ. Однако Шана постаралась убедить себя, что это происходит от отвращения.

– Может быть, кинжал в ребра? – предложила она.

При этом Шана мило улыбалась, прикрывая злость. Он позволил ей такую дерзость, так как это может продолжаться только до завтрашнего утра.

Торн низко наклонил голову.

– Принцесса, очень хорошо, что вы говорите это только для моих ушей. Но мне в голову пришла более удачная идея.

Ее улыбка померкла! Было принято, чтобы дама отдавала свою вуаль рыцарю, как знак благословения на ратные подвиги. Шана начала закипать от гнева, так как именно по его вине у нее с собой ничего не было.

– Вы сами видите, у меня ничего нет, что я могла бы вам дать, – холодно сказала она.

Взгляд Торна стал оскорбительно дерзким.

– Тогда вы не оставляете мне иного выбора, как взять самому, – при этом он приблизился к ней.

У девушки перехватило дыхание, когда она поняла его намерения. Шана попыталась оттолкнуть графа и в отчаянии выкрикнула:

– Нет! Ради Бога, не здесь! Не на виду у всех!

– А почему бы и нет? – Торн тяжело задышал. Он поклялся бы на распятии, что не встречал еще такой красавицы.

Его взгляд упал на залитые нежным румянцем щеки. На принцессе было платье глубокого пурпурного цвета, который еще больше подчеркивал красоту ее лучистых глаз. Торн окинул взглядом длинную, изящную шею девушки, золотистые волосы, уложенные короной.

– Ведь вам очень даже понравилось, когда я целовал вас во время нашей прогулки по крепостной стене. – На его лице промелькнула легкая улыбка. – Я это почувствовал по тому, как трепетали ваши губы, по тому, как вы растаяли на моей груди, как вас не держали ноги.

Шана съежилась, почувствовав в его тоне насмешку.

– Вы были пьяны! – обвинила она его шепотом.

Да, Торн был пьян тогда. Но не настолько, чтобы не помнить вкуса ее нежных трепещущих губ, того поцелуя, который был похож на весенний дождь, пролившийся на сухую бесплодную землю, и того, как ее мягкость растопила его жестокое, очерствевшее сердце, словно в тот вечер они были предназначены друг для друга.

Руки графа обхватили изящную фигуру девушки, притягивая ее еще ближе. Глухой самодовольный смех вырвался у него из горла при виде того, как у принцессы перехватило дыхание. Торн сильнее прижал девушку к себе, запечатлевая на ее губах горячий, как огонь, поцелуй.