Несколько раз Джон показывался на поверхности, описывал в прыжке дугу, снова исчезал и снова появлялся.
– Да, тебе выпала чертовски трудная задача, Джон, – сказал Финли. – Где искать? Ничего не слышно, тут даже твой сверхчувствительный радар не поможет. Эх, если бы я мог тебе помочь! Ладно, плыви назад, старина!
Он уже протянул руку к датчику команд, намереваясь приказать Джону возвращаться, как вдруг дельфин вновь показался на поверхности. На этот раз он не стал выпрыгивать из воды, а лишь высунул голову и показал Финли найденный им предмет. Он держал его нижними зубами за край отверстия и издавал дыхалом[9] громкий ликующий свист.
– Да быть того не может! – воскликнул Финли и выключил секундомер. Дельфину потребовалось ровно семь минут и сорок девять секунд. – Джон! Это просто феноменально! Как же тебе это удалось? Как же ты сумел обнаружить среди рифов эту штуку? Ведь там просто лежал кусок металла. Что ты сказал: вот она? Блеск, Джон, просто блеск!
Финли подбежал к маленькому подъемному крану, опустил ванну на воду, Джон послушно юркнул в маленький водоем и позволил поднять себя на борт. Там он раскрыл пасть, и Финли вынул у него изо рта стальной предмет. Джон, видимо, тоже был вне себя от радости: он несколько раз ткнул Финли в руку своей похожей на клюв пастью и начал тереться о его ладони.
– Когда я буду составлять отчет о проделанной нами сегодня работе, тебе, хоть ты и классный малый, придется очень нелегко… Стив будет утверждать, что нам просто повезло и нет никаких гарантий, что такое можно повторить. И тебе придется доказывать, что это не так. Тогда у них волосы дыбом встанут от изумления!
В полдень Финли вернулся в лабораторию. Джона осторожно опустили в бассейн и дали целое ведро рыбы. Изголодавшийся дельфин с жадностью набросился на нее и громко зачавкал.
– Ага! Выходит, он снова нормальный? – спросил один из ассистентов.
– Что значит нормальный? – Финли негодующе посмотрел на человека в белом комбинезоне. – Если вас, скажем, запоры мучают, то и вид у вас будет идиотский.
– Да, наверное, сэр.
Ассистент предпочел поскорее удалиться. «У всех этих дельфинологов точно крыша поехала, – подумал он. – У одних больше, у других меньше. А с доктором Финли совсем беда – он уже вроде готов сам дельфином стать. Каждый день языком дельфиньим заниматься – наверняка это к каким-то изменениям в мозгу приводит. Да и доктор Ролингс тоже с приветом».
Финли вошел в свое бунгало, сел за пишущую машинку и начал составлять отчет. «Обнаружение дельфинами предметов, не подающих внешних сигналов» – так он сперва озаглавил его, но затем рывком выхватил лист бумаги из машинки, вставил новый и дал отчету гораздо менее громкое название: «Внеочередной эксперимент с дельфином Джоном по программе „Учебное погружение“.
Финли уже готов был излить на бумаге свой восторг, но, хотя и с трудом, заставил себя излагать факты сухо и деловито. Внезапно он перестал печатать, повернул голову к окну и воскликнул: «Сегодня мы показали этой бабе, что чего-то стоим, правда, Джон? Несчастная любовь не сломала нас…»
Вилл, по прозвищу Блэки, был истинным джентльменом, в этом Хелен убеждалась всякий раз, когда встречалась с ним. И сегодня в холле отеля «Титаник» на Майами-Бич он блеснул не только шикарным белым костюмом – из лучшего китайского шелка, – но и тем, что преподнес Хелен огромный букет желтых роз.
– Какая прелесть! И все же, Блэки, я вынуждена вас огорчить, – сказала Хелен, чувствуя, как сильно бьется ее сердце. – Вы тратите такие деньги, а розы в этом климате вянут уже к вечеру.
– Но зато я сумел заставить вас улыбнуться и увидел, как сияют ваши глаза. Поверьте, за это не жалко и целое состояние отдать! – Он поцеловал Хелен руку, и она опять поразилась, до чего же он тактично себя ведет. Она бы не стала отворачиваться, попытайся он поцеловать ее в щеку или даже в губы. А то, что он этого не делал, служило доказательством его глубокого уважения к ней, однако ей было бы приятно, если бы Фишер теперь, после их шестой встречи, вел себя более раскованно.
Хелен ломала голову, пытаясь понять его. Преуспевающий делец, от которого сбежала жена, ибо он хотел добиться чересчур многого. Усталый, измученный и в чем-то очень беспомощный человек, который купил виллу близ Майами и полностью перестроил ее, готовясь начать жизнь сначала и попытаться сделать ее более счастливой. Боль, причиненная первой женой, до сих пор сидит в нем, из-за этого он осторожен с женщинами, и со мной тоже, думала Хелен, и скептически относится к ним. И ведет он себя так бойко лишь потому, что хочет тем самым скрыть свои комплексы. Она как психолог, это сразу почувствовала…
Когда они направились в бар, он поставил роскошный букет в огромную хрустальную вазу. Официант по его просьбе заранее принес ее сюда, и Хелен кокетливо приколола к волосам цветок. Все это время доктор Дэвид Абрахам Кларк неторопливо прохаживался по огромному холлу и, глядя в зеркальные стекла витрин магазинов, незаметно наблюдал за своими подопечными.
Когда они направились в бар, он не пошел вслед за ними, а мерными шагами направился к телефонной кабинке, вошел внутрь и набрал номер. Сказал несколько слов, вышел и попытался найти в ресторане «Морской дворец» свободный столик, сидя за которым ему было бы удобно наблюдать за заранее заказанным Фишером столиком. На нем уже стояла хрустальная ваза с огромным букетом желтых роз.
Дэвид Абрахам посидел немного со стаканом «Кампари», смешанного с апельсиновым соком, тщательно изучил меню, где хорошо знакомым ему блюдам были даны совершенно невероятные названия. Так, шницель по-венски назывался «Телячий вальс Иоганна Штрауса». И любого жителя Вены наверняка бы удар хватил от такого переименования. Затем он взял карточку вин, в которой, помимо всего прочего, «Рейнишес зонненнтропфхен» превозносилось как одно из лучших немецких вин.
Наконец появились Хелен и Фишер, и Кларка очень огорчило то, что она держала его под руку. Она смеялась, откинув голову назад, и просто сияла от счастья. Стоило Хелен и Фишеру сесть за столик, как возле них тут же засуетились трое официантов. Мистера Фишера здесь, видимо, очень уважали.
Ужин Фишер начал с аперитива – шампанского, немало поразив тем самым Дэвида Абрахама. «А парень-то не прост, – подумал он. – И вовсю деньгами сорит. Странно, конечно, но, может быть, Хелен ему действительно дорога».
Сам Кларк заказал довольно скромный ужин с калифорнийским вином, и поэтому столик его обслуживал всего лишь один официант, всячески демонстрировавший свое пренебрежительное отношение к нему. Кларк был негр, а в южных штатах до сих пор белый человек испытывает душевные муки, когда ему приходится обслуживать чернокожего и называть его «сэр». Но Кларк даже бровью не повел, он с детства привык к такому обращению. Даже когда он появлялся на официальных научных конгрессах с металлической табличкой на лацкане «Доктор Д. А. Кларк», то все равно чувствовал: многие просто не в состоянии примириться с тем, что он полноценный человек и пользуется такими же правами, как и они.
– Сегодня для меня что-то вроде премьеры, – сказал Фишер после того, как они выпили по бокалу шампанского. – Сделал как бы первый шаг к новой жизни.
– Подробнее, пожалуйста, Блэки! – ответила Хелен и опять почувствовала, как у нее забилось сердце. Такого рода высказывания были ей хорошо знакомы – большинство мужчин именно так начинают разговор о своих проблемах и долго ходят вокруг да около, выражаются сложно и витиевато, хотя обо всем можно сказать в двух словах.
Однако Вилл Фишер совершенно не походил на них.
– Мой дом в общем-то готов, – без всяких обиняков заявил он. – И я уже могу принимать в нем гостей. Разумеется, это холостяцкое жилье – ничто там не согрето теплом женской души. Нет того, что может дать лишь присутствие женщины. И все же, как мне кажется, я построил красивый дом. – Он в упор посмотрел на Хелен, и та приложила усилия, чтобы выдержать взгляд его больших черных глаз. – Я бы очень хотел показать его вам, Хелен.
