В голову мне пришла одна идея. Я стянул с кухни брусок твердого мыла, выстругал из него мыльный карандаш и написал на зеркале фразу «Ваши мысли – наши жизни» сначала эльфийскими письменами, а потом, сверху вниз по краям зеркала, рунами Ская. Возвратившись в свою камеру с похищенными одеялами, я снова заснул, и если меня и посещали сны, то только приятные.
Находясь в подземелье, я не имел возможности увидеть восход солнца, но услышал голоса сменных надзирателей, звавших и искавших Фиаха, и заключил, что настало утро. Я поднялся с постели и попросил одного из тюремщиков принести мне теплой воды и полотенце. Он поколебался, но в конце концов ответил отказом.
– Тогда я сам принесу, – сказал я.
Он рассмеялся и пустился вдогонку за своими товарищами, разыскивавшими Фиаха. Когда он удалился на значительное расстояние, я прошел в тюремную караульную, набрал в тазик воды из бака, подогрел на огне и отнес в одну из камер, предназначенную для знатных господ. В караульной я нашел чистую рубаху, которую использовал в качестве полотенца. Я умылся с мылом, послужившим мне ночью карандашом, вернулся в свою прежнюю камеру и перенес оттуда чистую солому в новую.
Окошко там было маленькое и высокое. Но как оно меняло дело! Свежий воздух и свет зимнего солнца проникали в камеру, и хотя там было холодно, во всей темнице было так же холодно, если не холоднее. Закутавшись в одеяло, я чувствовал себя вполне уютно.
К тому же я мог выглянуть наружу, встав на перевернутый тазик. Смотреть особо было не на что, если не считать мерзлой, припорошенной снегом земли да бродивших по двору свиней, но я наблюдал за ними не без интереса.
После слуги Манасена первым моим посетителем стала Ури. Я позвал ее, и она сразу же встала передо мной, вытянувшись в струнку и глядя на меня испуганными глазами.
– Вы могли бы сейчас быть с королевой Дизири, господин. Мне отвести вас к ней?
Я пожал плечами:
– Равным образом она могла бы сейчас быть со мной.
– Она королева, господин.
– А я всего-навсего обычный паренек из Америки.
Лицо у нее приняло еще более испуганное выражение.
– Вы рыцарь, господин. Рыцарь из Митгартра.
– И не только. Я один из рыцарей Вальфатера.
– М-мне н-ничего про это не известно, господин. Как скажете.
– Я думал, что когда передам послание королю Арнтору, Дизири придет за мной. Я прождал ее в тюремной камере всю ночь и надеялся увидеть сегодня утром. Я умылся и оделся – в надежде, что она придет.
– Д-да, господин.
– Не происходят ли в Эльфрисе беспорядки, которые могли бы задержать Дизири? Мятеж, поднятый кем-нибудь вроде Сетра?
– Мне ни о чем подобном не известно, господин.
– Я виделся с ней, когда находился в Редхолле. С тех пор в Эльфрисе не могло пройти много времени – день или два, самое большее.
– Меньше, господин. Пойдемте со мной в Эльфрис, и мы узнаем. Я боюсь королевы, но вы меня защитите, я уверена.
Я помотал головой:
– Детьми мы играли вместе, Ури. Дизири и я. Теперь я вспомнил.
Ее голос прозвучал мягко:
– Правда, господин?
– Правда. – До сей минуты я не знал, что помню. – Я думал, они стерли из моей памяти все эти воспоминания, Ури, но они просто спрятали их под посланием. Она жила во дворце, башнями которого служили огромные деревья. Вокруг простирался сад – полный полевых цветов, мхов, ручейков и речушек. Я был сильнее Дизири, но старался не пользоваться своим преимуществом, и она наказывала меня, когда сердилась: шлепала своей маленькой ладошкой. – Я рассмеялся. – Удары не сильнее, чем нанес бы зайчонок лапкой, но если я хихикал, она грозилась напустить на меня своих стражников – вооруженных мечами моховиков, которые охраняли нас. Они убили бы меня по ее приказу, но она ни разу не выполнила своей угрозы.
– Вы ведь не отправите меня с посланием к ней, господин? Это может сделать Баки. Они не причинят ей вреда.
– Однажды я выпил кровь Баки.
– Я п-помню, господин.
– Она сказала, что кровь исцелит меня, Ури, и я действительно исцелился. Насколько иначе сложилась бы моя жизнь, не выпей я кровь Баки?
– Не знаю, господин. Ваши вопросы… вы умнее меня. Если вы позвали меня, чтобы мучить своими вопросами, я должна терпеть. Но не могу ли я услужить вам каким-нибудь иным образом?
Я сказал, что беспокоюсь за Облако и Гильфа, и попросил Ури найти их и освободить, коли они желают, а потом вернуться ко мне и доложить.
Следующая посетительница явилась ко мне вскоре после ухода Ури, и я задался вопросом, не Ури ли привела ее. Это была Моркана, но на сей раз она не выступила из сгустившейся тени, как в Редхолле, а пришла как самый обычный человек, только в сопровождении целого отряда стражников – не мертвецов, а вооруженных топорами могучих воинов в бригантинах и шлемах, которые трепетали перед нею так же, как тюремщики трепетали перед ними.
Она отправила по пять стражников в один и другой конец коридора, чтобы ни они, ни надзиратели не слышали нас.
– Я здесь ни при чем, сэр Эйбел. Не думайте, что я так мщу вам.
Я сказал, что у меня и в мыслях не было ничего подобного.
– Вы отвергли меня в Редхолле. Я предлагала свою любовь не многим мужчинам. И лишь двое меня отвергли. – Она рассмеялась мелодичным холодным смехом. – Можете угадать, кто второй? Отвечайте!
– Нет, ваше высочество.
– Лжец из вас никудышный. Он лгал гораздо искуснее. Ужели вы думаете, что негодование пылает в сей прекрасной груди? – Она прижала ладонь к животу.
Судя по дыханию и раскрасневшимся щекам Морканы, там пылал бренди.
– Ваше высочество слишком добры для этого, – сказал я.
– Вы ничего обо мне не знаете. – Она немного помолчала. – Вы могли бы наброситься на меня, изнасиловать и скрыться в моей одежде. Мы примерно одного роста.
– Я никогда не сделаю такого, ваше высочество.
– Вы же можете изнасиловать деревенскую девушку – все вы делаете это. Так какая разница? Вы спасете свою жизнь.
– Нет, ваше высочество.
– Вам самому будет не зашнуровать корсет сзади, но я помогу вам, коли изнасилование пройдет успешно. Мне говорили, что многие мужчины мечтают обладать женщиной королевских кровей.
– И я мечтаю, ваше высочество, хотя вы не та женщина.
Моркана рассмеялась:
– Она тоже. Вы поймете это.
Не желая спорить с ней, я поклонился.
– Вы еще станете моим, вот увидите. Когда я брошу вас, вы будете ползать передо мной на коленях, умоляя принять обратно. – Глаза Морканы сияли. – Тогда я напомню вам о том, как вы отвергли меня. Я прикажу вам принести мне голову Лунного человека, и когда вы принесете, я откажусь от нее и посмеюсь над вами.
Она взяла меня за подбородок правой рукой:
– Если только эльфы не попытаются скормить меня другому дракону, жалкие сыны червей. Тогда я взову о помощи – о, самым трогательным образом! – и вы убьете дракона ради меня и снова умрете. Вы уже мертвы, вы знаете.
Хотя она продолжала держать меня за подбородок, мне удалось кивнуть.
– Поцелуй валькирии убил вас. Вы знали? Это милосердное деяние. Они не забирают вас, покуда вы не ранены смертельно. А теперь… – Совершенно неожиданно она поцеловала меня, крепко обняв длинными руками и запустив мне в рот язык, скользнувший глубоко в горло. Я повалился на солому, а она сказала: – Теперь вы знаете, что мы чувствуем.
Я с трудом проговорил, что едва ли в силах вызвать у женщины такие ощущения, какие испытываю сейчас.
– Поднимитесь! – Повелительным жестом она велела мне встать. – Я собираюсь попросить брата освободить вас. Сомневаюсь, что он выполнит мою просьбу. Арнтору не нравится слышать, какой он испорченный маленький мерзавец, особенно из уст эльфов. Эльфы опекали нас в детстве… впрочем, вы знаете.
Я пытался подняться на ноги. Снова удивив меня, она присела на корточки рядом со мной.
– Он ловил маленьких рыбок и убивал разными зверскими способами. Иногда я помогала ему. Эльфы наказывали нас за это, и он так никогда и не простил их. Вы, мертвые, подчиняетесь мне, сэр Эйбел. Вы все беспрекословно мне повинуетесь, даже самые непокорные.
