Союз между Францией и Швецией был скреплен Гамбургским договором 1638 года и ознаменован успехами союзников на севере и на юге. Бауэр отбросил имперского генерала Галласа (несмотря на поддержку, оказанную ему курфюрстами Саксонским и Бранденбургским) в Богемию и Силезию, где тот вынужден был зазимовать. На юге крепкий Брейзах должен был сдаться герцогу Веймарскому. Когда герцог умер, в 1639 году, то его армия была принята на французскую службу, а Бауэр продолжал теснить имперцев и в Богемии, где он расположился на зимних квартирах. В довершение бедствий Габсбургов, испанский флот, появившийся в шведских водах, был разбит и рассеян голландским адмиралом Тромпом.

Несмотря на продолжавшуюся войну, не прекращались и переговоры о мире. Однако эти переговоры, не достигшие никакого результата, привели к созыву в 1640 году сейма в Регенсбурге – первого сейма за весь период, начиная с 1613 года. Князья лично на этот сейм не явились и большинство их мотивировало свой отказ (и не без основания) отсутствием денежных средств. Сейм заседал до середины следующего года и много способствовал уяснению общего положения дел. Однако император не согласился на общую амнистию и на распространение религиозной свободы в пределах его собственных наследственных владений, и война продолжалась. Но в 1641 году ознаменовалась только смертью храброго шведского генерала Бауэра, который был замещен одним из талантливейших полководцев этого времени, Леонардом Торстензоном.

Итак, Регенсбургский сейм ни к чему не привел, да и мудрено было бы прийти к какому бы то ни было выводу прежде, чем установится более или менее продолжительное перемирие. При этом всякие переговоры о мире продолжали находиться в зависимости от колебаний военного счастья, то есть от бесчисленных случайностей войны, охватившей всю Европу, включая Турцию, Испанию, Польшу и Нидерланды, Италию и Скандинавские государства.

Однако 1640 год все же несколько подвинул вперед вопрос о мире. Участие Испании в войне было в значительной степени ослаблено восстанием в Португалии и Каталонии, с другой же стороны, в Бранденбурге, слабый и недальновидный курфюрст Георг Вильгельм был замещен курфюрстом Фридрихом Вильгельмом (1640-1688 гг.), правителем разумным, твердым и притом находившимся в самом расцвете лет.

Ему удалось в 1641 году заключить со шведами отдельный договор о нейтралитете, который дал возможность этому государю и истинному христианину хоть немного облегчить то ужасное положение, в какое повержена была нескончаемой войной его родина.

Наконец, в 1642 году Фердинанд III сделал еще один шаг к примирению, заключив договоры с Францией и Швецией, по которым Мюнстер и Оснабрюк были назначены местами для мирных переговоров, а сами переговоры должны были там начаться в ближайший назначенный срок. Военные действия Фердинанда не были успешны. Торстензон вторгся в Силезию и Моравию, затем отступил к Лейпцигу, чтобы сблизиться со своими резервами, и здесь, при Брейтенфельде (2 ноября 1642 г.), почти на месте прежней битвы, нанес имперским войскам такое поражение, от которого уцелело немного более одной трети их армии. В следующем году на театр войны явились новые участники. Георгий Ракочи, князь Седмиградский, наследовавший Бетлен Габору, с разрешения султана, своего верховного повелителя, вторгся в Венгрию и стал восстанавливать ее население против императора Фердинанда. В то же самое время (в марте 1645 г.) и Торстензон вторгся в Богемию, еще раз разбил имперцев и дошел почти до самой Вены. С князем Седмиградским, правда, вскоре удалось заключить мир, но зато, с другой стороны, от императора стали, один за другим, отпадать его союзники. Курфюрст Иоганн Георг Саксонский, в августе 1645 года, заключил отдельный договор со шведами, а курфюрст Максимилиан Баварский, незадолго до этого потерпевший тяжкое поражение от французов, под начальством Тюренна, готов был вступить в подобный же договор с королем французским.

Тем временем, в апреле 1645 года, были открыты мирные конгрессы в Мюнстере и Оснабрюке, а военные действия, крайне ослабленные общим истощением сил, уже не могли более способствовать слишком крутому повороту в общем положении дел. В окрестностях Аугсбурга, при Цусмарсгаузене (17 мая 1648 г.), произошло последнее большое сражение – в нем участвовали австрийцы, баварцы, шведы и французы. Весьма знаменателен был при этом тот факт, что на 33 000 сражающихся в

имперском войске числился обоз, в состав которого входило 127 000 всякого сброда! Было ясно, что настала пора для заключения мира. Вскоре война действительно закончилась под стенами того самого города, у которого она началась – под стенами Праги. Часть города уже была захвачена шведами. Вскоре к ним подошли подкрепления и на 25 октября назначен был общий штурм остальной части города, но он был .отражен.

Однако шведы возобновили нападение и продолжали биться до тех пор, когда 3 ноября пришла, наконец, весть о том, что 24 октября в Мюнстере был подписан общий мир.

«Новый почтарь-мироносец, отправленный из Мюнстера 25 октября 1648 года с радостной вестью». Заголовок листка, на котором было написано извещение о заключении мира

Гонцы были разосланы с этой радостной вестью ко всем частям войска и отдельным отрядам, а особые печатные объявления распространили повсюду весть об этом великом событии. Многие в Германии не хотели верить этому известию и даже утратили сознательное понимание самого слова «мир». Все успели почти одичать от нескончаемой и повсеместной войны. Множество людей и свет-то Божий увидели впервые в какой-нибудь лесной трущобе, в какой-нибудь неведомой глуши пустыря, куда укрылось население их деревни вместе с семьями и имуществом, избегая неистовств и грабежей того полчища разнузданной сволочи, которая тащилась следом за войском.

Для большинства населения Германии мирное течение жизни представлялось уже чем-то сказочным, и совершенно несбыточным казался такой обыденный быт, при котором скот мог в полной безопасности стоять в хлеву, гуси, утки и куры – спокойно бродить по двору, путники – беспрепятственно двигаться по большим дорогам, а добрые люди – веселиться под мирным кровом местных гостиниц и харчевен... И вот, наконец, меч возвращался в свои ножны и обильный поток крови и слез должен был иссякнуть!

Положить конец этой войне, которая охватила всю Европу, и была, одновременно, междоусобной, религиозной, в известном смысле народной и в то же время войной кабинетов, было огромным делом. Распутать все политические, территориальные и правовые вопросы, накопившиеся в течение века и, особенно, в последние тридцать лет, было так же сложно, как расплести легендарный Гордиев узел.

Немало было затруднений даже с вопросами этикета, возникшими при приготовлениях к заседаниям в Мюнстере. Предстояло решить: следовало ли устанавливать балдахин над местом папского нунция в Церкви? Должны ли были французские послы при посещении их венецианским послом провожать его до последней ступени лестницы или до самой кареты? Имели ли послы курфюрста право на титул превосходительства как послы великих держав Венецианской республики и Нидерландов? Потребовалось четыре года неустанных переговоров, просьб, всякого маклерства для того, чтобы выработать нечто среднее для решения этих важных вопросов.

Под конец протестовал один только папский нунций. Переговоры между шведами, императором и протестантами происходили в Оснабрюке, а с французами – в Мюнстере. Затем, оба договора 24 октября того же года были подписаны в Мюнстере всеми воевавшими державами, или как-либо причастными к этой войне. Последнее соглашение было заключено в Нюренберге (июнь 1650 г.) и тем фактически был установлен окончательный мир.