Но самым излюбленным из всех его планов было по-прежнему приобретение Баварии каким бы то ни было образом, тем более, что мечта о цельной, вполне объединенной австрийской монархии могла осуществиться только путем расширения и приумножения немецких владений Габсбургской короны. Несмотря на неудавшуюся попытку приобретения Баварии в 1778 году, Иосиф теперь задумал приобрести ее иным способом, выменяв Баварию на Бельгию, которая была ему совершенно не нужна и ни на что не пригодна. Опять он вступил в переговоры с тем же курфюрстом Карлом Теодором, человеком весьма недалеким, которому он предложил этот обмен Бельгии на Баварию и даже посулил в будущем возможность добыть для него заманчивый титул короля бургундского, обещая все сам уладить так, чтобы подобный обмен был беспрепятственно допущен остальными державами. Расчет основывался главным образом на крайнем миролюбии Людовика XVI, короля французского, и на поддержке со стороны России, которая быстрыми шагами шла между тем к положению первенствующей великой державы на северо-востоке Европы.

К этому положению вела Россию историческая необходимость вынужденной борьбы за прочные и определенные границы на юге и западе, при отсутствии которых ее внутренняя жизнь не могла развиваться нормальным образом. Так, например, хотя Крымское ханство, по Кучук-Кайнарджийскому миру, и было признано владением независимым, но, в сущности, самостоятельно существовать оно не могло и со временем должно было неизбежно подчиниться либо Турции, либо России. В Крыму явились две партии: одна тянула к Турции, другая – к России, и каждая хотела посадить в ханы своего сторонника, что и приводило к беспрерывным кровавым смутам, которые понуждали Россию к неоднократному вмешательству в крымские дела. Наконец, князь Потемкин указал императрице на необходимость окончательного присоединения Крыма к России для прекращения господствовавшей там неурядицы. Императрица согласилась с его мнением, и 8 апреля 1783 года Крым был действительно и навсегда присоединен к России. Управление Крымом и всеми прибрежьями Черного моря было поручено князю Потемкину, облеченному обширными полномочиями, и он, чтобы окончательно закрепить за Россией новоприобретенные земли, привлек в здешние плодородные степные пространства массу русских и иноземных переселенцев, которым дарованы были весьма значительные льготы. Оживив таким образом пустынный край, Потемкин стал всюду воздвигать новые города, пролагать пути, устраивать гавани. Повсюду закипала жизнь, а немного спустя было положено основание и будущему славному черноморскому флоту.

Карта. Приобретения России на юге в период царствования Екатерины I. На карте нанесены все места важнейших битв во время Первой и Второй Турецкой войн при Екатерине II

Князь Потемкин-Таврический

Такие быстрые успехи русского владычества на Черном море, которые рано или поздно должны были привести Россию к новому столкновению с Турцией, привели к тому, что при русском дворе появился даже так называемый «греческий проект»: по этому проекту предполагалось изгнать со временем турок из Европы и восстановить Греческую империю; на будущий греческий престол императрица Екатерина предназначала даже одного из своих внуков – великого князя Константина Павловича. Главным сторонником этого обширного замысла был князь Потемкин, а для выполнения его Екатерина, конечно, нуждалась в союзниках... И вот как раз в самый разгар всяких толков и рассуждений о греческом проекте явился в Петербург император Иосиф, который тоже носился в это время со своим проектом обмена Бельгии на Баварию и искал себе поддержки в могущественной соседке. Понятно, что обе стороны очень скоро сошлись по всем пунктам, и между Россией и Австрией состоялся союзный договор, по которому обеим державам надлежало действовать совместно в будущей войне с Турцией, а России – оказать давление на другие державы в решении вопроса о приобретении Баварии Австрией.

Не так сочувственно отнеслась к проекту Иосифа II другая соседняя держава – Франция. Не выступая открыто против предполагаемого обмена Бельгии на Баварию, но и не желая со своей стороны способствовать ни усилению Австрии, ни приближению ее границ к французской границе, французское правительство, в лице своего представителя графа де Вержен, дало уклончивый ответ: король Людовик XVI заявил, что он не может дать никакого окончательного ответа на вопрос об обмене Бельгии на Баварию, прежде нежели выскажется о том же предмете король прусский (январь 1785 г.). А это было почти равно сильно полному уничтожению всей затеи, так как на благоприятный ответ короля прусского едва ли можно было рассчитывать.

Ответ Фридриха можно было угадать заранее. Он ответил в том же 1785 году, но не словами, а действием – последним шагом этого государственного мужа в конце его жизни. Его министр, граф Эвальд Фридрих фон Герцберг, вступил в переговоры с некоторыми из важнейших владетельных князей Германии об учреждении между ними общего союза с целью ограждения имперской конституции против всяких поползновений к нарушению его Габсбургским домом: 23 июня 1785 года Пруссия, Саксония и Ганновер заключили между собой этот Германский княжеский союз, к которому потом примкнули и Майнц, и Трир, и герцоги Веймарский, Готский, Брауншвейгский, Мекленбургский, Цвейбрюкенский, Гессенский, Аншпахский, Баденский и Дессауский. Образовалось нечто вроде Шмалькальденского союза 1530 года или вроде Унии 1608 года; но только тут уж подкладка была чисто политическая, одинаково соединявшая католических и протестантских князей «на защиту их владений против каких бы то ни было противозаконных притязаний и требований», и во главе этого союза стояла Пруссия, которая успела приобрести такое важное значение при Фридрихе Великом.

Эвальд Фридрих, граф фон Герцберг. Гравюра работы Вольта, 1791 г.

Год спустя, 17 августа 1786 года, этот замечательный государь скончался в Сан-Суси, на 75 году жизни. Поводом к его последней болезни послужила простуда, полученная престарелым королем на смотре, который он производил лично, несмотря на проливной дождь. До самой кончины ум его оставался, как всегда, светлым, и он ни на минуту не оставлял своих занятий. В последний год жизни у него однажды сорвалась такая фраза, которая довольно ясно указывала на его недовольство настоящим или окружающими: «Устал я рабами править»... Но несмотря на это недовольство, он, до последней минуты, ни в чем не уронил своего королевского достоинства и не отступил от той мудрости, которая ясно указывала ему, что именно может быть создано и достигнуто королевской властью и почином – и что для нее остается недоступным и недостижимым. Может быть поэтому именно им было чрезвычайно много сделано для королевства. Между тем как другие государства с трудом могли изворачиваться своими финансами и едва сводили концы с концами, Фридрих в течение 23 лет мира нашел возможность выдать около 45 000 000 талеров различным провинциям королевства на всевозможные культурные цели, да еще сверх того – накопить в казне, на случай войны, 55 000 000, которые он и передал своему сыну вместе с государством, благоустроенным во всех отношениях. В особенности же он отличался от своего современника, императора Иосифа II, тем, что умел избирать себе одну какую-нибудь весьма определенную цель и шел к ней всегда упорно и неуклонно, не отвлекаемый никакими побочными соображениями. И в своем круге действий – весьма ограниченном – он, конечно, сделал все, что можно было сделать, хотя его государственная деятельность не может выдержать никакого сравнения с государственной деятельностью великой современницы Фридриха – Екатерины.