Мария Терезия заключала этот мир с тайным намерением нарушить его при первом удобном случае. Избавясь теперь от своего опаснейшего врага, она продолжала вести войну против прочих, несмотря на то, что кардинал Флёри и воинственный дотоле маршал Бельиль были склонны теперь к миру, потому что французы и баварцы в Праге находились почти в отчаянном положении. Путь вспомогательному войску был отрезан; маршал Брольи успел пробраться в Саксонию лишь с частью окружен ной неприятелем армии; Бельиль успел освободить 11 000 человек пехоты и 3000 человек кавалерии в ночь на 16 декабря, благодаря только тому, что австрийцы зазевались; остальная часть, около 6000 человек, капитулировала при весьма почетных условиях (25 декабря). Эта неудача была последней для французского первого министра, 90-летнего кардинала Флёри: он умер через месяц после того (29 января 1743 г.).

Война продолжалась, и роль Англии в ней была очень своеобразна. Министерство Вальполя пало в феврале 1742 года, но вмешательство Англии в континентальные дела и в защиту интересов курфюрста ганноверского, на которое так жаловалась оппозиция, не прекратилось с переменой министерства. Напротив, новый министр иностранных дел, лорд Кэртрэт, занялся еще усерднее этой, чисто личной, иностранной политикой Георга II. Этот министр пользовался особым расположением короля по простой причине: при полном незнании Георгом II английского языка Кэртрэт мог объясняться с ним по-немецки, на что не были способны прочие министры. Король руководствовался в своей политике вельфской завистью к племяннику, слава о подвигах и успехах которого уже гремела в Европе. Перед англичанами это чувство можно было выставлять в хорошем свете, потому что оно направлялось против Франции и Испании. В марте 1743 года так называемая прагматическая армия, стоявшая в Австрийских Нидерландах, в количестве 40 000 человек, и в состав которой входили английские, ганноверские и австрийские полки, двинулась к югу, и сам король Георг явился к ней в лагерь при Ашафенбурге, в надежде стяжать тоже боевые лавры. Они достались ему, хотя и не по личным его заслугам: армия его одержала победу над герцогом Ноалем в битве при Деттингене, в нескольких часах езды от Ашафенбурга, между тем, как по всему можно было скорее ждать ее поражения (27 июня). В тот же день баварцы заключили с Кевенгюлером договор, по которому они отделялись от французов, и армия Брольи выступила в об ратный поход во Францию. Прагматическая армия перешла за Рейн, но здесь не было принца Евгения и совместное действие «прагматиков» с войсками принца Карла не состоялось. В общей сложности год прошел счастливо для Австрии. Сардиния отпала от Нимфенбургского союза и поборола испанцев, соединясь с Австрией. Испанцы, как уже было указано выше, считали издавна Италию за какое-то поместье для младших членов своего королевского дома; но соединенная австрийско-сардинская армия разбила испанскую при Кампо-Санто в феврале того же года, а осенью 1743 года Англия, Австрия и Сардиния вступили в еще теснейший союз посредством Вормсских договоров, имевших главной целью изгнание Бурбонов из Италии. Этот союз метил втайне еще и на другое: сказанными договорами подтверждались все прежние, имевшие отношение к «Прагматической Санкции» вплоть до 1739 года; но Бреславльский мирный договор был оставлен ими в стороне.

Фридрих узнал обо всем в подробностях лишь в феврале следующего года. Однако он не обманывался насчет истинного положения дел и не мог не догадываться, что Мария Терезия совсем не отказалась от Силезии, что она не хотела примириться с свершившимся фактом и видела в Фридрихе похитителя ее наследства, в своих правах на которое она была вполне убеждена с обычной женской безосновательностью и логикой своего габсбургского высокомерия. Подобно тому же она считала императора Карла VII, поддерживаемого Фридрихом, узурпатором, против которого она должна была выставить единственного законного и правомерного кандидата, своего супруга-герцога. Сверх того, Фридрих был в ее глазах самым опасным еретиком: по всей вероятности, вовсе не верующим в Бога. Тотчас по заключении мира и даже еще во время войны, он распоряжался уже в захваченной им области по-хозяйски: в Бреславле и Глогау уже давно действовали палаты – военная и государственных имуществ, был назначен силезский губернатор, были введены налоги и, что было удивительно, новое правительство умело ладить и со своими католическими подданными; новый владетель Силезии был слишком разумен для того, чтобы вступать прямо в бой с укоренившимся верованием, преследовать личные отношения к Церкви и т. п. Австрийцы выказали, впрочем, тотчас же свою нечестность при разграничении владений: под именем Оппы пруссаки разумели весьма известную реку, протекающую к югу от Егерндорфа; но австрийцы указывали на более северную речонку того же имени и выгадали, таким образом, себе Егерндорф.

Императорская армия занимала угрожающее положение осенью 1743 года, намереваясь овладеть Эльзасом и, может быть, Лотарингией. Это было бы вознаграждением для Карла Альбрехта в том случае, если бы ему пришлось уступить Австрии что-нибудь из Баварии, взамен отнятой у нее Пруссией Силезии. Но в декабре Саксония заключила с Австрией союз, по-видимому, только оборонительный и не имевший особого значения, но который мог угрожать большой опасностью, что и подтверждалось его тайными статьями.

Фридриху было необходимо сойтись теснее с Францией. Под влиянием своей новой фаворитки, герцогини Шотору, и того герцога Нояйля, верной победе которого при Деттингене помешали ошибки его генералов, французский король обнаруживал большую воинственность. Он заключил новый союз с Испанией в Фонтенебло (октябрь 1743 г.), и весной 1744 года прибыл лично к своей армии во Фландрию, где его маршал, Мориц Саксонский, побочный сын бывшего польского короля, помог ему овладеть несколькими крепостями. В июне Людовик заключил свой второй союз с Фридрихом II. Австрийская армия, под начальством принца Карла, перешла через Рейн в июле; Людовик поспешил туда же из Фландрии. По-видимому, что-то великое должно было совершиться в Эльзасе.

Фридрих возобновил военные действия в эту минуту. Он сделал вид, что спешит лишь на помощь своему законному главе, императору Карлу VII, что не обмануло, разумеется, никого. Но он повел дело широко, по своему обычаю: прежде, нежели жалкий король Август успел вымолвить в Варшаве свое согласие или несогласие, прусские войска прошли через Саксонию и соединились 3 сентября с силезской армией фельдмаршала Шверина; 12 числа гора Жижки у Праги была взята ими штурмом, а 16 числа, после недельной осады, столица Богемии сдалась и присягнула на подданство императору.

Можно задаться вопросом – а разумно ли поступил Фридрих, начиная, без видимой необходимости, эту Вторую Силезскую войну? Ему изменили многие из факторов, входивших в его расчеты: счастье, Франция, император. Первым следствием его вторжения в Богемию, предвиденного заранее, было возвращение армии Карла с Рейна; французы, весьма довольные его распоряжением, не препятствовали переправе и не преследовали его тоже на остальном пути, равно как и не предпринимали ничего против Ганновера. Принц прибыл на баваро-богемскую границу 22 октября и соединился с 22 000 саксонцев, что довело состав его армии до 70 000 человек. Фридрих, имея 60 000 человек, искал сражения, но австрийские генералы уклонялись от этого, и недостаток продовольствия скоро заставил его отступить снова в Силезию. Новый 1745 год ознаменовался для Пруссии несчастным событием: 20 января скончался в Мюнхене император Карл VII. Это отнимало у Фридриха законный повод к войне; не сбылись и его надежды при перемене министерства в Англии, т. е. при отставке Кэртрэта и замене его герцогом Ньюкэстлем: новый кабинет поддерживал неразумную политику своего короля, как делал это и прежний министр; Англия передала Марии Терезии ганноверские войска, удвоила Австрии свои субсидии и устроила Фюсенский мир между курфюрстом Баварским, Максом Иосифом, и королевой, причем курфюрст получил обратно свои владения за отказ от всех своих притязаний на Австрию и подачу своего голоса в пользу великого герцога. Увещания умиравшего отца: избегать честолюбивых замыслов, от которых не посчастливилось ему самому, запали в сердце семнадцатилетнего юноши. Фридриху не оставалось другого прибежища, кроме сомнительного союза с Францией. Воинственной фаворитки Людовика, герцогини Шатору, уже не было в живых (конец 1744 г.). Но воодушевление Франции в пользу войны еще держалось в течение некоторого времени. Маршал Саксонский, уже без надежно больной, одержал еще победу при Фонтене (Генегау), 11 мая, разбив армию из английских, ганноверских и голландских полков, причем последние особенно способствовали поражению. Фридрих назвал это дело в шутку «победой на берегах Скамандра». Действительно, оно оказалось бесплодным, хотя маршал овладел, поочередно, всеми фландрскими крепостями.