Арон повернулся за поддержкой к Макееву, который пожал плечами.

– Он вполне серьезен, Мишель. Скажите, то ли это, что вам нужно, решайте.

Арон глубоко вздохнул и снова повернулся к Диллону.

– Хорошо, – сказал он.

– Вот и прекрасно, – спокойно ответил Диллон. Он взял со стола лист бумаги и карандаш и быстро написал на нем несколько цифр.

– Это номер моего счета в Цюрихском банке. Вы переведете миллион фунтов завтра утром.

– Заранее? – спросил Рашид. – Не много ли вы хотите?

– Нет, старичок, это ваши люди требуют слишком многого, а правила изменились. При успешном завершении операции я хочу еще один миллион.

– Послушайте, – начал Рашид, но Арон поднял руку. – Прекрасно, господин Диллон, цена небольшая. Что мы должны теперь сделать для вас?

Мне нужны деньги на расходы. Я полагаю, такой человек, как вы, держите дома много этих вонючих бумажек.

– Очень много! – Арон улыбнулся. – Сколько вам надо?

– Можете вы дать мне доллары? Скажем, двадцать тысяч?

– Конечно. – Арон кивнул Рашиду, который пошел к дальней стене комнаты, отодвинул в сторону большую картину, скрывавшую стенной сейф, и начал его открывать.

Макеев спросил:

– А что я могу сделать?

– Помнишь старый склад на улице Хельер, которым мы пользовались раньше? У тебя сохранился ключ?

– Разумеется.

– Хорошо. У меня много вещей, которые необходимо убрать туда. А для этого дела мне нужен легкий пулемет с треногой. «Хеклер и Кох», М-60 или что-нибудь в этом роде. – Он взглянул на часы. – Восемь часов. Надо, чтобы он был там к десяти. Хорошо?

– Разумеется, – подтвердил Макеев. Рашид вернулся с небольшим чемоданчиком.

– Двадцать тысяч. К сожалению, в стодолларовых купюрах.

– Есть какая-либо вероятность, что можно проследить, как они сюда попали?

– Нет, – заявил категорически Арон.

– Хорошо. Я заберу карты.

Он подошел к двери, открыл ее и начал спускаться в зал по лепившейся к стене лестнице. Арон, Рашид и Макеев последовали за ним.

– И это все, господин Диллон? – спросил Арон. – Больше мы ничего не можем сделать для вас? Вам не нужна помощь?

– Когда она понадобится, я найду ее в уголовном мире, – сказал Диллон. – Честные мошенники, работающие за деньги, обычно более надежны, чем политические фанатики. Не всегда, но в большинстве случаев. Не беспокойтесь, вы услышите обо мне – так или иначе. Теперь я ухожу.

Рашид распахнул дверь. В комнату ворвался дождь с мокрым снегом. Диллон натянул на голову кепку и заметил:

– Мерзкая ночь для такой работы.

– Один вопрос, мсье Диллон, – сказал Рашид, – что будет, если ничего не получится? Я имею в виду, что вы получите заранее ваш миллион, а мы…

– Не получите ничего? Не думай об этом, старичок. Я обеспечу другую цель. Всегда остается новый премьер-министр, этот Джон Мейджор. Я полагаю, что его голова на блюде тоже очень понравится вашему хозяину, там, в Багдаде.

Он вновь улыбнулся и вышел под дождь, захлопнув за собой дверь.

Диллон уже во второй раз за этот вечер остановился возле «Черного кота» на краю небольшого мола. Кафе было почти пустым. В углу, держась за руки, сидели молодой человек и женщина. Перед ними на столе стояла бутылка. Музыкант тихо играл на аккордеоне, переговариваясь при этом с человеком за стойкой. Это были братья Жобер, второсортные гангстеры парижского преступного мира. Им пришлось ограничить свою активность с тех пор, как Пьер (тот, что стоял за стойкой) лишился три года назад левой ноги в результате автомобильной аварии, случившейся после вооруженного ограбления.

Диллон открыл дверь и вошел. Второй из братьев, Гастон, перестал играть и обратился к вошедшему:

– А, мсье Рокар, уже вернулись?

– Привет, Гастон. – Диллон пожал ему руку и поприветствовал бармена:

– Привет, Пьер.

– Послушайте, я все еще помню ту вашу милую ирландскую мелодию. – Гастон взял несколько аккордов.

– Молодец, – похвалил Диллон. – Настоящий артист.

Молодая пара поднялась и вышла из кафе. Пьер достал из холодильника полбутылки шампанского.

– Полагаю, мой друг, вам, как всегда, шампанского? Ничего особенного нет, но мы ведь бедные люди.

– Ты хочешь, чтобы я вас пожалел?

– Чего вы хотите от нас? – поинтересовался Пьер.

– Я хочу предложить вам небольшое дельце. – Диллон указал головой на дверь. – Лучше бы вы ее закрыли.

Гастон положил аккордеон на стойку, закрыл дверь на щеколду, потом опустил жалюзи. Вернувшись, сел на табурет:

– Итак, друг мой?

– Вы, ребята, могли бы получить большие деньги. – Диллон открыл портфель, достал дорожную карту и показал братьям пачки стодолларовых банкнот. – Двадцать тысяч баксов. Десять сейчас и десять после успешного завершения дела.

– Боже! – воскликнул Гастон с трепетом. Но Пьер не проявил особого волнения.

– И что мы должны сделать за эти деньги?

Диллон всегда считал, что лучше держаться по возможности ближе к правде. Он развернул дорожную карту на стойке.

– Меня нанял Корсиканский союз, – сказал он, назвав преступную организацию, вызывающую наибольший страх во Франции, – чтобы решить одну небольшую проблему. Вы можете считать, что речь идет о деловом соперничестве.

– Понятно, – отметил Пьер. – И вам надо решить эту проблему?

– Совершенно верно. Люди, о которых идет речь, будут проезжать по этой дороге по направлению к Валентону завтра, вскоре после двух часов. Я намерен взять их вот тут, у железнодорожного переезда.

– А как это будет сделано? – поинтересовался Га-стон.

– Очень простая засада. Вы все еще занимаетесь транспортом, не так ли? Краденые автомобили, грузовики?

– Вы же знаете. Вы покупали их у нас не один раз, – ответил Пьер.

– Пара фургонов у вас найдется? Не слишком трудно?

– А что потом?

– Мы отправимся к этому месту сегодня вечером. – Он взглянул на свои часы. – Прямо отсюда, в одиннадцать часов. Дорога займет всего час.

Пьер покачал головой:

– Послушайте, это будет мне не по силам. Я стал слишком стар для перестрелки.

– Прекрасно, – отпарировал Диллон. – Сколько человек ты убил, когда был в спецназе?

– Я тогда был моложе.

– Мы все стареем, я полагаю. Никакой перестрелки. Вы оба вступаете в игру и тут же выходите из нее. Все кончится так быстро, что вы даже не успеете понять, что происходит. И никаких проблем. – Он вынул из портфеля несколько пачек стодолларовых банкнот и положил их на стойку бара. – Десять тысяч. Договорились?

Как обычно, жадность взяла верх. Пьер сгреб деньги.

– Да, приятель, я думаю, мы договорились.

– Хорошо. Я вернусь в одиннадцать. – Диллон закрыл портфель. Гастон распахнул дверь, и ирландец ушел.

Гастон спросил, повернувшись к брату:

– Что ты думаешь?

Пьер налил в два стакана коньяк:

– Я думаю, наш друг Рокар очень большой врун.

– И очень опасный человек, – добавил Гастон. – Что будем делать?

– Поживем – увидим. – Пьер поднял свой стакан. – Твое здоровье.

Диллон преодолел весь путь до склада на улице Хельер пешком, сворачивая с одной улицы на другую и то и дело скрываясь в темноте, чтобы убедиться, что за ним никто не следит. Он уже давно был убежден в том, что во всех революционных политических группировках проблемы возникают потому, что они раздираются фракционной борьбой и наводнены информаторами, и что это особенно верно, когда речь идет об Ирландской республиканской армии. Именно поэтому, как он и сказал Арону, он предпочитал пользоваться услугами профессиональных уголовников всякий раз, когда нуждался в помощи. Он обычно называл их «честными мошенниками, работающими за деньги». К сожалению, не все они были такими, а поведение Пьера озадачивало.

В больших двойных дверях склада имелась небольшая скрытая дверь. Диллон отомкнул запор, открыл ее и вошел внутрь. Здесь стояли два автомобиля: седан «рено» и «форд-эскорт», а также закрытый брезентом полицейский мотоцикл «БМВ». Он убедился, что все в порядке, и поднялся по деревянной лестнице в квартиру на втором этаже. Она не была его единственным домом. У него имелась также приспособленная для жилья баржа на реке, но иногда эта квартира была ему нужна.