— Мы только бросали палки, — заверил его Магнус, — и из них очень мало попало. Но самое главное чудо сотвори вот этот храбрец, — и старший Гэллоуглас осторожно положил руку на голову пса. — Он набросился на них так неожиданно, что они чуть не попадали от страха.

— Тогда это действительно друг, — Фесс подошел ближе, и пес принюхался к нему. Потом фыркнул и возмущенно посмотрел на робота.

— Его нюх не обманешь, — вздохнул конь. — Он знает, что я не настоящая лошадь.

— Можно взять его домой, Фесс? — робко спросил Джеффри.

Робот постоял неподвижно несколько мгновений, потом сказал:

— Ты можешь привести его, Джеффри, но вот сможешь ли оставить — это должны решить твои родители.

Пес забил хвостом.

— Папа не решится прогнать такого доблестного союзника, — возразил Джеффри.

— Полагаю, что ты прав, хотя и отказываюсь вмешиваться в это дело. А пока оставьте его здесь, он может присоединиться к нам, когда мы будем возвращаться домой.

Джеффри, опустившись на колено, взял пса за голову и поглядел ему прямо в глаза. Собака дружелюбно дышала ему в лицо. Сосредоточившись, Джеффри послал ей в мозг картину: пес смотрит вслед четверым детям и коню. Они уходят. Собака закрыла пасть. Потом Джеффри заставил изображение потемнеть, снова посветлеть — с рассветом, снова потемнеть ночью. Потом, во время второго рассвета, дети и конь снова показались. Джеффри на картине наклонился и потрепал пса, и наконец в последнем действии четверо детей, конь и пес ушли все вместе.

Пес заскулил, и Джеффри прочел в его мозгу другую последовательность образов: вначале пес прыгает и щелкает зубами, сражаясь с пятью волками и прогоняя их, а четверо детей в это время прячутся за конем; потом пес яростно лает на банду грабителей, которые бегут от него; наконец он в одиночку сражается с огромным медведем, кусает его, рвет клыками и завывает, пока медведь не падает мертвый, а дети собираются вокруг, гладят пса и кричат от восторга.

— Братцы, — пробормотал Джеффри, — он…

— Я видел: он хочет защищать нас от всех опасностей леса, потому что считает себя в двадцать раз сильнее любой собаки, — Магнус склонился ко псу, печально качая головой. — Ты не можешь совершить такие великие деяния, потому что ты только пес, собака. А мы не можем сейчас взять тебя с собой: мы сами не знаем, куда идем, и не можем останавливаться.

Зверь опустил голову, хвост его застыл.

— Нет, все совсем не так плохо, — возразил Джеффри, гладя пса по голове и почесывая у него за ухом. — Ты замечательный зверь, и мне очень хочется, чтобы ты стал моим товарищем на все годы юности.

Пес с надеждой поднял голову.

— Ты не можешь терпеливо подождать здесь? — спросил Джеффри. — Когда мы вернемся, то обязательно возьмем тебя домой. Ты будешь служить мне?

Пес смотрел на него. Потом снова раскрыл пасть и несколько раз ударил по земле хвостом.

— Хороший парень! — Джеффри потрепал его за уши и вскочил. — Жди нас в готовности и станешь конюшенным псом… Хорошо, Фесс? — и мальчик с затаенным страхом посмотрел на коня.

— Для меня будет большой честью разделить конюшню с таким верным спутником, Джеффри, но ты понимаешь, что решение все равно остается за твоими родителями.

— О, конечно, Фесс! Но если ты разрешишь ему жить в конюшне, я думаю, мама не станет возражать!

— Ну, пошли! — Корделия смотрела на эту сцену с плохо скрываемым нетерпением. — Запад ждет!

— Пошли! Иду с радостью! — Джеффри повернулся и пошел. Он лишь дважды обернулся, чтобы помахать рукой. И даже не слышал, как Корделия что-то прошептала о большом дурно пахнущем слюнявом псе.

Лес поредел, деревьев стало меньше и все они как-то исхудали. Тропа медленно и незаметно ползла вверх, и когда утро подходило к концу, дети выбрались на высокую вересковую пустошь. Ветер трепал им волосы, а широкий открытый вид веселил сердца.

— Ух ты! — воскликнула Корделия. — Хочется танцевать!

— Пожалуйста, не нужно, — быстро сказал Фесс. Даже сюда от далеких камней доносились звуки музыки.

Магнус осмотрелся, нахмурив лоб.

— Что-то не видать никакого пруда или источника, Фесс.

— Да, ручьи здесь в редкость, — подтвердил робот. — В такой местности открытая вода встречается редко. Когда найдем, нужно будет наполнить меха.

— А если не найдем?

— Не повернем назад, пока не найдем, — решительно сказал Фесс.

— А мы не искушаем судьбу, Фесс?

— С обычными детьми — да. Но вы можете летать; когда начнете испытывать жажду, полетите.

Корделия глотнула.

— Я уже хочу пить.

— Только потому, что мы об этом заговорили, Корделия.

— Я могу по-быстрому слетать к ручью, у которого мы ночевали, — предложил Грегори.

Фесс поднял голову.

— Конечно! Я постоянно упускаю из виду ваши способности.

— Ты хочешь сказать, что забываешь, что мы можем делать?

— Не «забываю», — возразил Фесс.

— Он просто не хочет признавать их, — прошептал Джеффри Магнусу, но старший брат утихомирил младшего.

Фесс сделал вид, что ничего не слышал.

— Ну хорошо, так как вы в любое время способны раздобыть воду, можно не опасаться жажды. Но здесь есть трясины, дети. Оставайтесь на тропе: эти полоски мягкой почвы могут проглотить вас целиком.

— Не смогут, когда с нами ты, — пропел Грегори.

— Но мама рассердится, если ты извозишь одежду, — заметила Корделия. — Так что смотри, куда ступаешь, брат.

Грегори надул губы, но послушно зашагал по тропе. Впереди рядком шли Джеффри и Корделия, а замыкал строй Фесс.

Поднявшись на гребень небольшого хребта, они повстречали огромный камень, перегородивший тропу. На камне преспокойно покоилась пара голубых девичьих туфель.

Корделия радостно вскрикнула и подбежала к камню.

— Ой! Какие они красивые! — девочка подхватила туфли и принялась разглядывать их на солнце. — И какие мягкие!

— Мягкие? — переспросил Грегори, широко раскрыв глаза. — Значит, они из ткани, сестра?

— Нет, из кожи. Бархатные на ощупь.

— Такая кожа называется замша, — объяснил Фесс. — Корделия! Они не твои!

— А чьи же еще? — Корделия поспешно разулась и решительно натянула на ноги голубые туфли. — Если кто-то оставил их и ушел, значит, они ему не нужны! И посмотри, они совершенно новые!

— Тогда почему я им не доверяю? — нахмурился Магнус.

Уже привычная басовая нота прозвучала особенно громко. Магнус отпрыгнул, и точно на его место упал новый камень.

— Чума на эти шумные камни!

— Они и есть чума, — Грегори обиженно посмотрел на сестру. — Корделия! Не нужно!

Ноги Корделии ступали в такт музыке камней, все тело гибко раскачивалось.

— Да почему нет? Теперь я понимаю, почему в этой музыке такой сильный ритм. Для танцев.

— Мне еще долго не захочется танцевать, — заявил Магнус, — после того, как я видел других танцующих. Перестань, Делия! Пошли отсюда!

— Никакого вреда в танцах нет, Магнус, — назидательно вставил Фесс. — Пусть позабавится несколько минут: мы ведь никуда не торопимся.

Магнус удивленно посмотрел на коня; в его взгляде ясно читалось, что он подозревает Фесса в предательстве. Но Фесс только продолжал смотреть на Корделию, неподвижный и терпеливый, как железная плита.

— Ничего глупее не видел, — фыркнул Джеффри, — танцевать под это дурацкое ДУ-ДУ-ДУ, — он фальшиво напел мелодию и задергался в гротескной пародии на танец Корделии. Она гневно закричала:

— Злой мальчишка! Неужели ты просто не можешь видеть, как кто-то радуется, и не помешать?

— Осторожней, брат, — предупредил Магнус. — Ты тоже шагаешь в такт.

— Запросто, — саркастически подтвердил Джеффри. Но уже буквально через пару тактов и думать забыл напевать свою музыкальную пародию, шаги его становились все более проворными и легкими, а на лице заиграла улыбка.

— Тебе нравится не меньше, чем мне, — усмехнулась Корделия.

Джеффри резко остановился, побледнев от оскорбления.