— Сомневаюсь, чтобы это было нечто подобное, Корделия. Ведь камень упомянул только еще один камень.

— Значит, он ребенок! — радостно воскликнула Корделия. — Ух ты! Какой миленький! Я хочу взять тебя к себе домой!

— И не мечтай! — сразу отрезала Гвен. — Мне хватает забот и кроме музыки, которая заполонит весь дом!

— В доме он перестанет, — Корделия повернулась к камню. — Ты ведь перестанешь делать музыку?

— Нет, — ответил камень. — Меня переполняет мелодия: я не смогу удержаться.

— А ты никогда не опустеешь? — поинтересовался Грегори.

— Никогда, — решительно заявил камень. — Музыка растет во мне, и я чувствую… что… должен… взорваться! — он даже подпрыгнул на руках Корделии. Девочка бессловно вскрикнула и потянулась к нему, но Магнус перехватил запястье сестры.

— Отпусти Меня! — рявкнула она, мгновенно приходя в ярость. — Я должна… — но тут Корделия замолчала, глаза ее расширились, она изумленно смотрела на камень, который крутился на земле перед ними, выбрасывая радужную пленку, покрывавшую опавшие листья под ним. Так же неожиданно он остановился.

— Откуда он знает, когда вертеться, а когда останавливаться? — прошептал Грегори.

— Он реагирует на свет, — выдвинул гипотезу Фесс. — Заметьте, что сейчас он лежит на солнце. Сейчас почти полдень; я думаю, он ориентируется по углу наклона солнца к горизонту.

Род застыл. Какой эспер на Греймари может знать о солнечных батареях?

— Разве не проще ориентироваться на восход и закат? — спросил Магнус.

— Нет, потому что в полдень солнце в зените, и угол его наклона относительно горизонта указывает на положение севера или юга. Камень располагается относительно полюса.

— Он растет, — тем временем выдохнул Джеффри.

Все посмотрели. Действительно, камень начал разбухать.

— Назад, дети! — приказала Гвен.

А Род рявкнул:

— Ложись!

Компания без возражений отскочила и попряталась.

— Почему, папа? — спросила Корделия.

— Потому что я видел, как камни, раскалываясь, убивали людей, — мрачно ответил Род.

Дети отползли еще подальше; Джеффри, Магнус и Корделия спрятались за деревьями, Грегори укрылся за родителями. Выглянув, они увидели, что камень уже стал вдвое больше первоначального размера. Потом он задрожал и посредине появился поясок, словно кто-то накинул на него петлю. Петля медленно стягивала камень до формы песочных часов. Наконец под аккомпанемент какого-то металлического грохота он раскололся, и две половинки взлетели в воздух.

Дети ошеломленно мигнули, но Фесс решил, что нельзя упустить такую прекрасную демонстрацию.

— Обратите внимание на траекторию осколков в воздухе, дети! Какова ее форма?

— Парабола, — с отвращением фыркнул Джеффри.

— Мы должны пойти поглядеть! — Корделия вскочила.

— Минутку… — Род поспешил остудить исследовательский пыл.

Юная бригада остановилась и с тревогой посмотрела на отца.

— Ты что-то задумал, — обвинительно заявил Магнус.

— Могу ли я предложить идею для обсуждения? — как бы между прочим спросил Фесс.

— Что именно? — отозвался Род.

— Подумайте! Это же механизм, благодаря которому камень оказался здесь.

— Конечно! — воскликнул Магнус. — Вот что он имел в виду, когда сказал, что его сделал другой камень!

— Совершенно верно, Магнус. Был один камень, а теперь два. Он воспроизводится.

— И у него только один родитель, — задумчиво проговорила Корделия.

— Само собой. Такая форма воспроизводства называется делением.

— Но почему он вырос и разорвался? — нахмурилась Корделия. — Чем это вызвано?

— Несомненно, механизм деления привело в действие солнце в зените. А почему разбух… Вы заметили, куда он упал, когда вы уронили его?

Четыре пары глаз устремились к мягкому камню и радужной пленке вокруг него. Та заметно сузилась и теперь занимала всего полдюйма вокруг камня.

— Он упал на ведьмин мох! — выдохнула Корделия. — И весь его втянул в себя.

Род и Гвен переглянулись.

— Совершенно верно. Давайте предположим, что он разбух, потому что упал на ведьмин мох и потому что солнце стояло в зените.

— Почему предположим? — воинственно спросил Джеффри. — Это совершенно очевидно и ясно!

— Многое кажется очевидным и ясным, но когда мы на это рассчитываем, оно не происходит. Если хочешь проверить, правильно ли ты предположил, Джеффри, ты должен воспроизвести такие же условия и посмотреть, получишь ли тот же результат.

— Да ведь это научный метод, которому ты нас учишь! — воскликнул Магнус. — Вначале мы наблюдаем и собираем информацию, потом пытаемся установить, что означает эта информация, потом высказываем гипотезу.

— Ты снова пытаешься нас учить, Фесс, — обвинила Корделия.

— Конечно. Время занятий еще не кончилось.

— Держись, Металлический Ментор! — подбодрил коня Род.

— Спасибо за поддержку. Предлагаю прямо сейчас проверить сформулированную нами гипотезу.

— Это значит, что мы должны поставить эксперимент, — перевел Грегори.

Джеффри сердито посмотрел на младшего.

— Хвастун!

— А ты нет, со своей катапультой? — отбрил Грегори.

— Да!

— Как мы будем экспериментировать, Фесс? — спросил Магнус. — Поищем другой мягкий камень и положим на полоску ведьмина мха?

— Ну конечно, а завтра незадолго до полудня понаблюдаем за ним, — подтвердил Фесс.

— Хорошо! — Джеффри хлопнул в ладоши, радуясь перспективе действий. — Пошли за камнем!

— Это можно, — задумчиво сказал Род. — А еще можно пойти в противоположном направлении.

Джеффри остановился и оглянулся на отца.

— Зачем?

— Что бы сделал командир, сын, если бы увидел подъезжающего к нему разведчика?

Джеффри посмотрел в пространство.

— Попытался бы узнать, откуда приехал разведчик.

— А если мы пойдем назад по следу камня, мы найдем его родителя? — спросила Корделия. Глаза ее загорелись.

— Возможно, — ответил Фесс, — и используем его для эксперимента.

— А отыскивая его, — добавил Джеффри, — мы выполним еще один эксперимент: определим, откуда пришел камень!

— Прекрасная мысль, Джеффри! Бывают времена, когда ты меня очень радуешь! Ты точно заметил: мы одновременно выполним два эксперимента, сразу ответив на два вопроса, вместо одного! Пошли, дети. Проверим, правильно ли мы заключили о происхождении камня!

Корделия, Грегори и Магнус с криками гурьбой повалили за Фессом. Джеффри пошел медленней, покраснев от удовольствия, но почему-то чувствуя, что им манипулировали.

Но родители хорошо это знали. И знали, что проделано все было мастерски.

— Я недооценивала Фесса как воспитателя, — тихо заметила Гвен, когда они неторопливо шагали за детьми.

— Я тоже, — признался Род. — А ведь я был его учеником.

Гэллоугласы осторожно продвигались вперед, Фесс следовал за ними. Некоторое время шли молча. Затем заговорил Магнус.

— Но как камень может играть музыку? Это не в его природе: камни тверды и ничего не чувствуют.

— Для камней так же неестественно становиться мягкими, — напомнила Корделия.

— Только если камень не сделан из ведьмина мха, — фыркнул Джеффри.

— Точно. А чего не может ведьмин мох? — спросил Грегори.

Гвен улыбнулась.

— Почему бы не спросить, что в его природе?

— Все и ничего, — ответил Род. — Верно, Фесс?

— Правильно, — подтвердил робот. — Сам по себе гриб не имеет других свойств, кроме цвета, текстуры, состава, массы и способности реагировать на проецируемую мысль. Его «сущность» полностью потенциальна.

— Вообще-то, я понимаю, как из него можно что-нибудь создавать: я сама не раз это делала, — нахмурилась Корделия. — Но как ему удается сохранять форму, что я ему придала, когда я далеко?

Род пожал плечами.

— Не знаю — но он может. Если я правильно считаю, первые эльфы были созданы из ведьмина мха людьми, которые и не догадывались о том, что они делают: возможно, бабушками-сказочницами, которые были проективными телепатами, но и не подозревали об этом. Они любили рассказывать сказки внукам. А ближайшие поросли ведьмина мха воспринимали эти сказки и превращались в их героев.