Даша поспешно натянула одеяло до шеи, вдруг обнаружив, что она спала практически обнаженная.

— Поставь, пожалуйста, чайник. Я сейчас приду, — попросила она.

— Это твое второе желание? — уточнил джинн и на лице его появилось странное выражение, значение которого Даша истолковать не могла.

— Нет, — растеряно произнесла она. — Я просто хотела сказать… Ничего.

Даша замолчала, окончательно запутавшись и боясь опять сказать что-нибудь лишнее.

— Просто скажи, как есть, — предложил красивый мужчина, с недавнего времени обосновавшийся в ее комнате и ее мыслях, усаживаясь на кресло в непринужденной позе и с интересом рассматривая ее.

— Я… Мне… Мне надо одеться, но мне неловко в твоем присутствии, — пробормотала Даша, краснея до корней волос.

— А раздеваться в моем присутствии тебе нормально?.. — с улыбкой поинтересовался джинн, и Даша поняла, что он просто дразнит ее. Сердится на что-то? Может быть она чем-то обидела его? Злоупотребляет его добротой? Принимает подарки, ничего не отдавая взамен?

— Не беспокойся, все в порядке, — пробормотала она, заворачиваясь в одеяло и намереваясь с независимым видом прошествовать в ванну. Там в шкафчике должен лежать еще один халат.

Размышляя об этом, Даша сползла с кровати и шагнула к выходу из комнаты, но не рассчитала того, что одеяло было длинное и волочилось по полу, путаясь в ногах. Следующим шагом она запнулась о подвернувшийся под ногу край одеяла и растянулась на полу. Одеяло сползло до пояса, обнажая ее спину и грудь. Даша сжалась на полу, прижав руки к груди и закрывая ладонями лицо. Так ужасно она себя еще никогда не чувствовала!

Почему с первой минуты знакомства с ним она постоянно попадает в такие неловкие ситуации? Было ужасно стыдно за все одновременно, и за прошлую ночь, и за свое эгоистичное желание оставить его рядом с собой, и за свое неуклюжее падение, и за свое обнаженное тело. Лицо горело, а сердце было готово выскочить из груди. В этот момент она почувствовала прикосновение прохладной ткани к своей спине.

Пока она предавалась самобичеванию, Иббрис поднялся с кресла, подхватил с пола скомканное покрывало и, проходя мимо, накинул его на Дашу.

— Я пойду поставлю чайник, — объявил он, покидая комнату.

Даша так и осталась сидеть на полу в растерянности, кутаясь в покрывало.

Услышав из кухни щелчки электроподжига, она соскочила с пола и подбежала к шкафу, прикидывая в уме: что бы ей такое надеть? Джинсы — как-то скучно и буднично. Домашний халат — совсем непривлекательно. Платье — слишком официально. Взгляд ее упал на дальний угол шкафа в котором висела странная, но удивительно красивая одежда, которую она как-то купила на распродаже, поддавшись минутному порыву.

С тех пор марокканская джеллаба обосновалась в ее шкафу. Очень длинное свободное шерстяное платье темно-синего цвета, покрытое замысловатой серебристой вышивкой, с широкими рукавами и высоким разрезом до колен спереди и двумя десятками мелких пуговичек. Одеть ее все как-то повода не было, поэтому Даша до этого лишь любовалась ей, изредка проводя рукой по мягкой ткани. Но похоже, что именно сейчас настало время красивого экзотического платья. Даша натянула его на себя, обулась в легкие тканевые балетки, причесалась, подкрасила губы и слегка сбрызнула шею духами. Несколько минут придирчиво осматривала свое отражение в зеркале.

В юности Даша была очень привлекательной девушкой: высокой, фигуристой, с пышной гривой темно-каштановых волос. Сейчас возраст давал о себе знать округлившимся животиком, менее четкой линией подбородка, морщинками в уголках глаз и серебряными нитями в темных прядях. Лишь глаза оставались прежними: серо-голубыми, искрящимися. А может появление джинна в ее жизни заставило их так сиять.

Оставшись довольной своим отражением в зеркале, Даша направилась на кухню. И в это время в дверь раздался сильный стук. Даша вздрогнула.

Она никого не ждала, дочь должна была вернуться еще часа через три. Но Даша примерно догадывалась, кто это мог быть. Может сделать вид, что никого нет дома? В дверь снова настойчиво забарабанили. Даша покосилась в сторону кухни и со вздохом поплелась к двери.

— Уходите, я занята, — попыталась она урезонить нежданного гостя через запертую дверь.

— Дашка, открывай, бля… твою мать… чтоб тебя! — рявкнул из-за двери нетрезвый голос. Внутри ее все похолодело.

— Уходите, пожалуйста, — тихо проговорила она, прислонившись к двери.

Но посетитель принялся яростно пинать в дверь ногами.

— Да что ж это такое! — Даша тоже пришла в ярость и распахнула дверь, саданув ей по занесенной для очередного пинка ноге. На пороге стоял сосед, грузный одышливый мужик, который, получив удар дверью, взвыл хватаясь за пострадавшую ногу.

— Ты что такое творишь! — снова рявкнул он. — Соседей не уважаешь? Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты помыла площадку перед квартирами! — он, покачиваясь, указывал на нее заскорузлым указательным пальцем.

Соседа дядю Мишу Даша не боялась, он, в принципе, был безобидный и неплохой мужик. Пару раз он даже помогал Даше прибить полку и починить протекающий на кухне кран. Жил он с престарелой матерью в квартире напротив. Но, выпив, становился просто отвратителен. Он шатался по подъезду и искал к кому докопаться. И Даша частенько становилась жертвой его негодования.

Тогда как в других квартирах мужчины быстро объяснили дяде Мише, почему именно к ним заходить не стоит, здесь жила только Даша с дочкой. И пьяный дебошир не встречал должного отпора. Поэтому он с пугающей регулярностью наведывался к ней. Впрочем, в драку не лез и ничего, кроме дверей, не ломал. Даша открывала ему, выслушивала его пьяные нотации и вежливо прощалась. На этом общение заканчивалось, но на душе после этого все равно было погано.

— Дядя Миша, вы бы шли домой, — устало проговорила Даша, глядя на его раскрасневшуюся физиономию.

— А ты мне еще поговори! У-у-у-у, наглая девка, да я тебя… — внезапно дядя Миша осекся, глядя куда-то поверх ее головы.

— Какие-то проблемы? — послышался спокойный голос. Джинн стоял у нее за спиной, прислонившись к косяку двери.

— А ты кто такой? — опешил дядя Миша.

— Хотите познакомиться? — усмехнулся Иббрис, отлипая от косяка. Джинн шагнул из квартиры, положил руку Даше на плечо, одним круговым движением кисти разворачивая ее к себе лицом, а затем отправляя ее себе за спину. Другой рукой закрыл за собой дверь.

Даша, застыв перед закрывшейся у ее носа двери, напряженно прислушивалось. Сначала на площадке было очень тихо, затем послышался грохот и жалобные стоны дяди Миши. И почти сразу же дверь распахнулась, и Иббрис вошел в квартиру.

— Что ты с ним сделал? — с тревогой спросила Даша.

— Поговорил, — лаконично отозвался джинн. — Больше он тебя не побеспокоит.

— Спасибо, — прошептала Даша и подняла глаза, встретившись взглядом с его льдисто-синими глазами.

— Это не то, за что стоит благодарить, — пожал он плечами. — Любой на моем месте поступил бы также. Ты вроде чай хотела? Он уже заварился.

— Можно я тебя обниму? — попросила Даша, не зная, как еще выразить ему это чувство благодарности, восхищения и защищенности, возникшее от того, что он вступился за нее.

Иббрис озадаченно кивнул. Даша обвила руками его талию и прижалась щекой к его груди.

Несколько секунд он растерянно стоял, разведя в сторону руки. А затем тоже заключил ее в объятия, одной рукой накрыв ее плечи, а другой прижимая ее голову к своей груди.

— Ты столько для меня делаешь, что я не знаю, как благодарить тебя, — тихо проговорила Даша, уткнувшись ему в грудь и вдыхая пряный, слегка терпкий, но притягательно-приятный запах его тела. Он ничего не отвечал.

— Ты ничего не хочешь… — с огорчением произнесла Даша. — Скажи мне, что я могу сделать для тебя? — проговорила она, отрывая голову от его груди снова заглядывая ему в глаза снизу вверх. Пауза затягивалась, но Даша не отводила глаз, ожидая ответа.