Волосы, даже с виду шелковистые, золотом ниспадали ему на плечи. Мягкое, еще совсем юное лицо с ямочками на щеках. На вид парню можно было дать не больше двадцати лет. На вздернутом носу рассыпались золотистые веснушки, а в прозрачных серых глаза плясали огненные искры.

— Ты ифрит? — шепотом спросила Даша. Но парень отвел глаза, не ответив. Он удерживал Дашу за запястья, в то время, как его напарник опустился на пол за ее спиной и ощупывал ноги.

— Долго вы еще будете возиться? — недовольно проворчал Наор, со стаканом выпивки устроившийся в кресле и наблюдавший обыск. — Разденьте ее, и сразу станет видно, что и где она прячет!

— Да, повелитель! — стоявший перед ней парень обернулся и вновь склонился перед Наором.

И в тот же миг одежда на Даше вспыхнула.

Даша завизжала от ужаса и рванулась прочь, но кто-то держал ее поперек груди.

— Тише, — шепнул огонь голосом одного из близнецов.

— Больно не будет, — добавил второй. И пламя сразу же начало опадать.

Больно действительно не было. Даша обнаружила, что стоит посреди зала одна, и никто ее больше не удерживает. На теле не было ни одного ожога, ни единой царапинки. Волосы и те были целы до самых кончиков. Но одежда исчезла вся, включая нижнее белье. Вся мелочевка, обитавшая в карманах ее офисного наряда, валялась на полу у ее ног.

— Нда… — разочарованно протянул Наор, подойдя к ней и поворошив носком ботинка женские мелочи на полу. Как и следовало ожидать, бутылки джинна среди помад и пудрениц не было.

Даша обняла руками свои плечи и попятилась, но деваться ей было некуда. По обе стороны от нее, как два истукана, стояли огненные ифриты.

— Что ж… — задумчиво произнес Наор, постукивая каблуком по полу. — «Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе». Увести ее, приковать к стене и запереть!

Ифриты подхватили Дашу под локти, и она сама не заметила как очутилась за пределами зала в длинном мрачном коридоре с холодным полом, вымощенным неровными камнями. В коридоре было прохладно, и каменный пол был ледяной. Но справа и слева от нее два мужчины источали жар, как два пылающих костра.

— Куда вы меня ведете? — жалобно спросила Даша, испуганно озираясь по сторонам. Происходящее по-прежнему напоминало кошмарный сон, который с каждой минутой становился все страшнее.

Мужчины молча тащили ее так быстро, что она едва успевала задевать босыми ногами пол. Но, к счастью, путь их пролегал не в подземелье, а куда-то вверх. Дважды они поднимались по обычной лестнице с кованными чугунными перилами и широкими пролетами, а под конец ее подвели к узкой винтовой лестнице, поднимавшейся вверх в глухом каменном колодце. Втроем по ней шагать было невозможно, поэтому один из ифритов пошел вперед, и волосы его засияли, как факел, бросая неровные блики на каменные стены и освещая щербатые ступени. Второй подтолкнул ее сзади между лопатками, чтобы она шагала вверх, и шел за ней след в след, отставая лишь на одну ступеньку.

Лестница привела их в небольшую круглую комнату без единого угла, отличающуюся от «колодца» по которому они поднимались лишь наличием узкого зарешеченного окошка, в которое порывами задувал ветер. Посреди комнаты стояла кровать с одним лишь матрасом, а над кроватью в стену были вбиты настоящие железные кандалы!

Пока шедший впереди ифрит забрался на кровать и регулировал кандалы, Даша попятилась, но наткнулась спиной на второго из близнецов. Его грудь мерно вздымалась, и от его тела исходило успокаивающее тепло. Даше, вопреки всякому здравому смыслу, захотелось прижаться к его телу, спрятаться на мужской груди от происходящего с ней кошмара.

— Пожалуйста… Прошу вас, отпустите меня! — взмолилась она, оборачиваясь к стоящему рядом мужчине и обращая к нему полные слез глаза. — Вы же не оставите меня здесь? Что плохого я вам сделала?

Но ифрит стоял с безразличным выражением на лице, будто каменное изваяние. И лишь пляшущие в прозрачных серых глазах огненные всполохи, да вздымающаяся грудь, свидетельствовали о том, что он живой.

Сидящий на кровати обернулся, и тот, что стоял рядом, приобнял Дашу за плечи и подвел к кровати.

— Нет! Нет! Не смейте! Не трогайте меня! — Даша поняла, что разжалобить их не получится и яростно забилась в сильных мужских руках. Но для ифритов она была не более, чем отчаянно трепыхающаяся бабочка в клетке человеческих рук. Вдвоем они быстро уложили Дашу на твердый и комковатый матрас и завели за голову руки. Даша, отчаянно извиваясь, завыла, ощутив, как холодный металл кандалов сомкнулся вокруг ее запястьев. Но вот замок щелкнул, и кричи не кричи, а вытащить руки из железных колец можно было только сломав их. Кольца или руки.

— Твари! Сволочи! Бандиты! Вы поплатитесь за это! — кричала Даша, пытаясь достать ногой и пнуть кого-нибудь из своих пленителей. Но те, убедившись, что кандалы держат крепко, слезли с кровати с разных сторон. Один из них, словно невзначай задел ногой грохотнувшее железное ведро рядом с кроватью. А затем они друг за другом спустились в люк в полу и захлопнули за собой тяжелую крышку.

Даша обессиленно повалилась на кровать и разрыдалась. Больше не было смысла надрывать голос — в башне никто ее не услышит и никогда не найдет. Что она наделала?

Раскаяние запоздало накрыло ее. Какая же она была дура! Убежала на работу, ничего не сказав Иббрису. Подвергла опасности своих коллег, джинна и сама… Думала, что попала в самую настоящую волшебную сказку, и не заметила, как сказка превратилась в кошмар.

После того, как ифриты покинули ее темницу, в комнате становилось все холоднее. Маленькое зарешеченное окошко не было застеклено и сквозь него в темницу врывались потоки холодного воздуха. Даша скрючилась на своем неудобном ложе, поджав под себя ноги и обняв плечи руками, насколько позволяли цепи кандалов, и тихо всхлипывала, оплакивая свою судьбу. Даже если маг и не может убить ее по каким-то магическим причинам, ничто не помешает ему держать ее тут всю жизнь. Никакие правоохранительные органы не найдут следов внезапно исчезнувшей посреди рабочего дня женщины. А Яна? Как она будет без нее совсем одна?

Погруженная в свои горькие мысли, Даша не сразу обратила внимание на настойчивое чириканье у решетки окна. А когда заметила, то лишь махнула рукой, насколько позволял тяжелый железный браслет.

— Кыш! Кыш отсюда! У меня нет для тебя еды. И даже бумаги с карандашом нет, чтобы написать записку, — горько прикрикнула она на маленькую черную птичку, устроившуюся на карнизе за решеткой и поглядывающую на нее блестящим желтым глазом.

Птичка не испугалась грохота железа и взмаха руки, как будто знала, что дальше кровати Даше не сдвинуться. И у Даши вновь подступили к горлу рыдания.

— Тьвить! Тьвить! — снова зачирикала птичка, добиваясь того, чтобы Даша на нее посмотрела. — Даша! Посмотри сюда! Это я, Сиренн.

От изумления Даша даже плакать перестала. Это что? Очередное чудо? Или у нее от потрясений уже галлюцинации начинаются?

— Иббрис в безопасности, как и его бутылка, — продолжала чирикать птичка, сделав несколько прыжков ближе к Даше, но опасливо поглядывая на решетку, которой было закрыто окно.

— Не плачь. Тебе надо продержаться совсем немного. Скоро мы вытащим тебя отсюда, — зачирикала она торопливо, когда увидела, что Даша подалась к окну и напряженно прислушивается к ее словам. — Наор, хоть и страшен, не сможет причинить тебе вреда. Если с твоей головы по его вине упадет хоть волос, он навсегда лишится своего магического дара. То же и с ифритами. Поэтому ничего не бойся, просто жди. И еще…

Птичка договорить не успела, так как в этот момент столб огня вышиб крышку люка, ударился о каменный свод и, изменив направление, врезался в оконную решетку.

— Сиренн! — завопила Даша, рванувшись в своих цепях, но юркая птичка увернулась от потока огня и, в последний раз чирикнув, скрылась из вида.

— Что ты наделал! — закричала Даша на стоящего посреди комнаты ифрита. — Ты же мог убить ее!