— Что на этот раз?

— Да все то же. Если вы знаете столько, значит, еще кто-то может располагать аналогичной информацией. История давняя, не может быть, чтобы конкретно вы одно с другим свели, а остальные сидели и в кулак дули. Вывод — за такой куш горы эти давно должны были до основания срыть. Святогор там когда закрылся? Веке в десятом или около того? Тысяча лет на поиски заначки у желающих имелась, а это очень хороший люфт. Даже с учетом труднопроходимости локации и недружелюбия местного населения. Я кое-что об Урале читал, потому помню, что тамошние обитатели не сильно пришлых жаловали, что вогулы и зыряне на Севере, что башкиры и черемисы на Юге.

— Твои сомнения понятны, — одарил меня улыбкой заказчик. — И знаешь, отчасти ты прав. Вот только про утраченную слезу Рода изначально-то знали немногие, в основном ближники богов, вроде того же Полоза или Усыни, а с их уходом вполне правдивую историю сначала начали считать выдумкой, а после и вовсе сказкой. Единственное, что ее участники теперь существуют в фольклоре каждый сам по себе — Сварог стал одной из тем для рефератов по славянистике на филологических факультетах, Святогор превратился в самого сильного богатыря, которого проходят в школе, а слеза Рода трансформировалась в один из самых известных сказочных атрибутов. Помнишь наливное яблочко на тарелочке? Которая, что захочешь, то тебе и покажет? Это эхо памяти о слезе Рода. И зеркальце, что ответ на любой вопрос дает, тоже она.

Хитрит старый. Следы путает, голову на отрезание дам. Не хочет правду говорить. Жаль. Не люблю, когда заказчик с самого начала крутить начинает, как правило, ничем хорошим это в результате не заканчивается.

Может, послать его куда подальше? Вот только Навь…

Было бы оплатой что угодно другое — послал бы. А тут не могу. Не факт, что еще один такой шанс предоставится.

— К тому же я имел доступ к ряду… э-э-э… Используем тут слово «документы», хотя оно и не полной мере отражает суть данных источников, — продолжил Карл Августович, как видно, уловивший на моем лице тень сомнения, хоть и я старался не выдавать свои эмоции. — Чтобы получить возможность ознакомиться с ними, мне пришлось приложить немалые усилия и пойти на ряд крайне невыгодных компромиссов. Причем каждый из них является вещью в себе, более-менее полную картину можно составить, лишь сопоставив их. Впрочем, даже после этого цель не стала для меня ближе. Я знал место — Урал, но это ничтожно мало, слишком он велик. И самое главное — это очень древние горы, и они, поверь, умеют хранить доверенные им тайны. Урал — не просто название на карте или географическая зона. Это отдельная вселенная со своими законами и правилами, суровая к тем, кто пытается добраться до принадлежащих им ценностей. «Золотая баба», клады Ермака и Пугачева, их так и не нашли, хотя искали многие. Да что там! Фарфор Саломирского так где-то у Талькова камня и лежит по сей день, даром что даже место известно. Что уж говорить о слезе Рода!

— Но? — вкрадчиво произнес я.

— Но совсем недавно случилось неожиданное. — Шлюндт достал из коробки, лежащей на столе, новую сигару.

— Только не говорите, что в скрытую от всех тысячу лет пещеру случайно забрался маленький человечек с мохнатыми ногами, — попросил я собеседника. — Этого мне не перенести.

— Ты будешь смеяться, но что-то подобное и произошло, — расхохотался мой наниматель. — Но сначала случилось землетрясение. Да ты о нем, скорее всего, в новостях читал. В конце прошлого месяца горную систему тряхнуло как следует. 29 июня, если точнее.

— Было такое, — кивнул я. — Помню.

— А дата тебя не смутила, Максим? — хитро прищурился старичок. — А?

— Да нет, — не стал скрывать я. — С чего бы?

— И ведь ты еще неплохо подкован, — вздохнул Шлюндт. — На фоне остальных, имеется в виду. Максим, 29 июня празднуют Сварогов день. Ну, по нынешнему календарю, разумеется. Может, конечно, это и совпадение, всякое в мире случается, но если даже это и так, то все равно есть над чем поразмыслить.

— И кто же нашел слезу? — уже поняв, что именно случилось в горах в конце июня, осведомился у него я. — Геолог или турист?

— Турист, — не стал тянуть с ответом хозяин дома. — Их на Среднем Урале много бродит, там места красивые, давным-давно разведанные, более-менее населенные. Северный Урал в этом плане куда более недружелюбен.

— Опуская подробности, скажите — вы-то как узнали, что он наследие Рода подобрал? Вряд ли у вас какой-то маячок стоит, оповещающий об этом.

— Маячка нет, зато разнообразных знакомств много, — не чинясь, сообщил мне Карл Августович. — Был в том вагоне, где ехала тургруппа, один мой давний должник. Он, конечно, сам не понял, что в руках туриста увидел, но зато почувствовал силу, которую этот предмет источал. Бедняга, нашедший слезу, надумал ей хвастаться с пьяных глаз, мол, мало того, что при землетрясении выжил, так еще вон какую красоту в пещере отыскал. А мой источник, видишь ли, не совсем человек, потому в таких вопросах разбирается.

— Перевертыш, — уверенно заявил я. — Да? Эти энергетику необычных предметов за версту чуют.

— Верно, — подтвердил Шлюндт. — Вот сразу видно профессионала.

— А почему вы туриста беднягой назвали?

— Потому что он до Москвы не доехал, — пояснил мой собеседник. — Слеза Рода добралась, это точно, а вот он сам — нет. Ну а поскольку сходить по дороге он не собирался, вывод один — кто-то ему помог это сделать.

— Так может, как раз ваш источник отличился? — предположил я. — Перевертыши на такие дела горазды, им человека убить всегда в радость. Не понаслышке знаю.

— Тогда слеза уже была бы у меня, — пыхнул сигарой Шлюндт. — Уж поверь. Нет, тут кто-то другой сработал, явно не понимающий, что ему в руки попало, иначе он с этого поезда сошел бы на первой же станции, чтобы затеряться на просторах страны. А он доехал до конечной точки, до Москвы. Скорее всего, это просто дурачок, который принял редчайший артефакт за драгоценный камушек и решил его прикарманить, а после продать.

— Резонно, — кивнул я. — Скорее всего, так и есть.

— Вот мы и добрались до самого главного, — припечатал ладони к столу Карл Августович. — Максим, берешься ты за то, чтобы отыскать слезу Рода и передать ее мне за оговоренное ранее вознаграждение?

Как он сказал? Легкий заказ? Ну, по сути, так оно и есть, конечно. Нет, изначально, когда Шлюндт начал вести рассказ со времен царя Гороха, я, было, напрягся, но в финале все более-менее устаканилось. Есть отправная точка, есть свидетели, понятно, в какую сторону двигаться.

Но все равно точит внутри какой-то червячок. Явно же он не все мне рассказал, я это всем своим существом чую. Есть еще какой-то подвох.

— Карл Августович, вы точно ничего больше к своему рассказу добавить не хотите? — спросил я. — Может, есть еще какие-то нюансы, которые мне надо знать до того, как мы ударим по рукам? Просто я русский, живу по Покону, а в нем четко прописано — не должен заказчик от исполнителя таить то, что повредить жизни или разуму его может. Если такое случается, то договора все равно что и не было вовсе.

— Есть еще одна мелочь, — вздохнул старичок. — Но вряд ли она тебя остановит. Не тот ты человек.

— Внимательно слушаю, — я поставил локти на стол, подпер подбородок кулаками и уставился на хозяина дома.

— Дело в том, что мой информатор оказался не очень расторопен и не слишком чист на руку, — печальным тоном пояснил Шлюндт. — Относительно первого — он мог бы и сообразить, что, если непонятная вещь один раз поменяла владельца, так можно это проделать и снова.

— Резонно, — кивнул я. — Мне это тоже сразу пришло в голову. Тем более что перевертыши вообще убивают легко и просто, такова их природа.

— Но самое скверное не это. После нашего разговора он, похоже, сообразил, что вещица ему на пути попалась непростая, с историей, потому решил продать информацию о ней еще кое-кому. И этот кое-кто смог сопоставить те вопросы, которые я задавал перевертышу, с имеющимися у него исходными данными.