И это…бесит!

— Надеюсь, ничего серьезного? — озабоченно интересуется Керефов, как зомби следя за ее ладонью, ласкающей собственную ногу.

— Нет, уже почти восстановилась, спасибо, — воркует длинноконечностная Наргиз, хлопая густо накрашенными, щедро подведенными ресницами.

Главный плюс быть жгучей брюнеткой — можно сделать стрелки на глазах шириной с автобан, и ты будешь выглядеть сексуально, а не пугающе…Это я, кусая губу, замечаю тоже…

— Поболтаем потом? — ее завлекающая улыбка расползается еще шире, демонстрируя чудеса способности к растягиванию терракотового рта, а щедро подведенные глаза начинают влажно мерцать, — Давно не виделись…

— Потом… — неопределенно кивает Дамир, скользя черным взглядом по устремленному к нему женскому лицу.

Кладет ладонь мне на плечо и на мгновение сильно сжимает, прежде чем повторить.

— Я скоро, Жень.

Черные глаза брюнетки пронизывают его ладонь на моем плече насквозь, рискую пришпилить ее там навечно, широкие брови сходятся на переносице, заламывая морщинку, и это хоть чуть- чуть придает мне уверенности. С деловым видом начинаю накладывать себе грузинский салат, решая, что двадцать минут с этой Шахерезадой я переживу…

— Можно вина? — улыбаюсь, кажется, Анне, кивая на графин, стоящий перед ней, — Оно виноградное или гранатовое?

— Гранатовое и просто восхитительное, Жень, — щебечет та, ставя графин ко мне поближе. Поднимает свой наполовину наполненный бокал в приветственном жесте, — Ну, будем знакомы. Любая новая блондинка за этим столом для нас отдельная радость.

Они с Леной начинают хихикать, чокнувшись между собой. Тоже невольно улыбаюсь, поднося наполненный бокал. От них исходит столько позитивной, расслабленной энергии, что часть вливается и в напряженную меня. Правда, недолго…

Проводив удаляющего Дамира цепким взглядом, Наргиз тоже тянет свою руку к тонконогому бокалу.

— А кто вы Дамиру, Жень? — сходу интересуется она, переводя на меня свои огромные миндалевидные глаза.

Чуть не давлюсь, хотя вино и правда восхитительное. В легком негодовании выгибаю бровь, показывая, что против подобной бестактности, и отвечаю не сразу. Хотя в глубине души Наргиз получает от меня плюсик — такой прямолинейности можно только позавидовать…

— Мы работаем вместе, — выдаю дежурную версию, а потом, не удержавшись, добавляю, загадочно улыбаясь, — и общаемся…

Казалось бы, на этом допрос можно бы и прекратить, но Наргиз видимо из семьи потомственных НКВД — шников.

— М-м, — крутит она тонкую ножку бокала музыкальными пальцами, — А как же оказались здесь? Здесь только семья.

Я делаю еще глоток и чувствую, как сестры- блондинки затихают, со жгучим любопытством наблюдая за нами. А еще ощущаю, что их симпатии на моей стороне. Это побуждает идти в Ва- банк. Отставляю бокал и берусь за приборы.

— Случайность, — честно признаюсь я, и деловым тоном продолжаю, — Мы ездили в субботу на турбазу, чтобы потрахаться, а сегодня Дамир должен был закинуть меня в город и только потом приехать сюда, но машина сломалась по дороге. Рамиль с Леной нас подобрали, и вот…

Улыбаюсь и развожу руками.

— … я здесь, — снова беру свой бокал и осушаю его до конца.

Лена выдает сдавленный смешок, Анна пихает ее в бок так сильно, что слышно даже мне. Терракотовый рот Наргиз являет миру идеальное "О". Тишина. Я даже нервничать начинаю, не переборщила ли я…Напрягаюсь.

— Активные выходные — это прекрасно, — наконец философски изрекает Анна и машет мне, чтобы опять подставляла бокал.

Отпускает. Если и переборщила, то не до конца.

— Вы встречаетесь, — обвинительным тоном констатирует Наргиз.

— Скорее, пока просто спим, — пожимаю плечами я.

— Бывает… — вздыхает Лена и наливает себе сама.

Анна почему-то опять хихикает. Видимо, это какие-то их междусобойные шуточки.

На слове "спим" в черных глазах Наргиз появляется холодное пренебрежение. Даже поза ее меняется. Из напряженной, звонкой, словно она кошка, которая готовится нападать, она превращается в расслабленную и томную повелительницу этой жизни. Наргиз улыбается, опуская веки и гася победный огонь в своих глазах, и протягивает ко мне свой бокал, чтобы чокнуться.

— Это хорошо, что ты это понимаешь, Женя, — тянет лениво, — Меньше боли потом для тебя.

А я наоборот тут же ощетиниваюсь.

— С чего ты решила, что его выбор, а не мой?

— Просто знаю его, — качает бокал в руках Наргиз.

— Была в такой же ситуации? — выгибаю бровь, отпивая сладкое вино.

— Пф-ф-ф! — смеется брюнетка, — Кто? Я?

Смеется громче.

— У меня принципы есть вообще-то и должное воспитание. Только муж… — устремляет на меня снисходительный взгляд.

— И поверь, — добавляет сладко, — Дамир слишком уважает меня, чтобы такое предлагать.

— То есть он тебе вообще ничего не предлагает, — констатирую я и тянусь за шашлыком.

Зря, потому что становится очевидно, что у меня подрагивают пальцы. И что я нервничаю от этого разговора сильнее, чем хочу показать.

Как ни крути, а слова Наргиз…Они задевают.

— Почему же? — улыбается она, поднося бокал к губам, — Предлагал когда-то. Не турбазу, конечно…

Смеётся опять.

— А замуж. Как положено, через отца. Но у меня тогда только карьера начала строиться. Я прошла отбор в балетную труппу в Берлин…Там встретила Мухамеда…

Наргиз театрально горько вздыхает, а потом добавляет.

— Молодая была, глупая…

— И куда Мухамед делся? — холодно интересуюсь я.

— Мы развелись, — поджимает губы Наргиз, сверля меня похолодевшими глазами.

— И ты решила вспомнить первый вариант? Поэтому сюда пришла? — снова подставляю Анне бокал.

— Девочки, да тысячу лет назад было, — бормочет она, послушно подливая, — Может сменим тему, а?

— Нет, я никого не ищу, — отрезает Наргиз, продолжая буровить меня своими черными глазами, — А пришла я поздравить дорогого Рустама Зурабовича, который является лучшим другом моего деда. Дань уважения отдать. Но что тебе знать о наших традициях и обычаях?

— Не так уж там все сложно, — роняет как бы между делом Лена, ловко препарируя шашлык.

Наргиз переводит на нее колкий взгляд и замолкает. А я чувствую, как у меня начинает раскалываться от всего этого голова. Тру виски и случайно опускаю взгляд на юбку. Чёрт, пятно…Я ведь с ним так и хожу! Позорище…

— Лен, а где туалет? — наклоняюсь к своей соседке.

— Около бассейна гостевой домик. Зайдешь, и в коридоре сразу направо, — зеленые глаза жены Рамили пытливо изучают мое лицо, — Все в порядке, Жень?

— Да, я сейчас.

С каждым шагом в указанном Леной направлении во мне все ярче оформляется кипящее внутри раздражение. Нет, я понимаю, что Дамир не виноват ни в появлении Наргиз на этом празднике, ни тем более в ее бесплодных матримониальных фантазиях. Умом понимаю, да. Но общее ощущение от всей ситуации становится всё более угнетающим.

Я знала, что не стоит сюда ехать. Знала…

Я пытаюсь прогнать мерзкий холодок, ползущий вдоль позвоночника и оставляющий за собой чувство, что я здесь совершенно чужая. Была и буду. И никогда не приживусь. Пытаюсь и не могу…Да и надо ли? Невооружённым глазом видно, что с Дамиром мы хреновая пара, а отношения только ради физиологии всё-таки не совсем мой профиль.

Так может быть…

Нащупываю в сумке гладкий корпус телефона, сжимаю и отпускаю пока. Я обещала Дамиру его дождаться…

Найдя нужную дверь, захожу в просторную ванную. Подхожу к раковине и пристально разглядываю в зеркале своё не накрашенное лицо. Белесые брови, светлые ресницы, бледная, тонкая кожа, мальчишеская стрижка, темно-синее платье простого кроя делает меня еще более бесцветной, чем я есть. И только два ярких пятна: искусанные губы — дурная привычка, от которой я уже и не пытаюсь избавиться, и лихорадочно блестящие серые глаза. Они так мерцают, что мне сложно выдерживать собственный взгляд, и я опускаю голову, переводя всё внимание на злополучное пятно на юбке. Пару минут уходит на то, чтобы его затереть, еще минут десять, чтобы высушить ткань под как нельзя кстати оказавшейся здесь сушилкой для рук. Пока держу юбку под напором теплого воздуха, в голове мелькают неприятные раздражающие картинки, из-за которых успокоиться не выходит никак: пренебрежительный колкий взгляд деда Дамира, отворачивающегося от меня, ехидная ухмылка Рамиля на заднем плане, терракотовые губы Наргиз…