К Удаву подсели рыжий парень с разбитым носом и двое его приятелей.
— Спасибо, братан! Выручил! Мы видели, что у Макса проблема, но пока через толпу лезли, у вас тут уже все закончилось. Ловко ты его!
— Да ладно, чего там… Что-то я погорячился малость. Чуть не задушил дурака. Разозлился, понимаешь — единственную рубашку пивом облили!
— Ты сам-то откуда такой?
— Да только что из-за решетки откинулся. В зоопарке лечился.
— Ух ты! А что у тебя было?
— Да, там, разное… Долго рассказывать… Короче, змеей болел.
— Слушай, так ты, это… а ты машину водишь?
— Не знаю. До зоопарка, вроде, не водил.
— Ничего, научим. Это фигня. Тут такое дело… Мы, понимаешь, дальнобойщики. Водилы. Гоняем фуры отсюда в Амбулаторск и обратно. Через леса. По двое на машине работаем. Пока один рулит, другой спит. Ну и вообще, в лесу поодиночке нельзя. Там же больные — звери всякие. Они, правда, простых людей не трогают обычно, сами от них прячутся. Кроме оборотней. Те злые. Ну, короче, в одиночку нельзя. Так тут у нас Макс сейчас без напарника остался…
— А что с напарником?
— Да не поймешь… Исчез, короче. В прошлый четверг пошел в кабак тут один, «Пенициллин» называется. Тут, рядом. Ну и все, пиздец, поминай как звали. Видели его там, говорят, нажрался конкретно. Потом вышел оттуда на улицу — и с концами. Хрен его знает, может в драку какую-то где-то влез, могли и убить по пьяни. А вообще, говорят, — рыжий понизил голос, — он там какую-то херню про Главврача нес. Критиковать изволил, типа. Могли и стукнуть на него, а там — сам понимаешь, легавые себя ждать не заставляют. Или санитары. Подъехали да и приняли его, тепленького, на выходе. И нет человека… Не знаю, надеюсь, может, возникнет еще. Только машина-то стоять не может, ездить надо. Может, правда, поработаешь со мной? Водить научим, дурацкое дело — не хитрое! А пока просто со мной поедешь, чтоб не один я через лес хреначил. А? Деньги пополам.
— Да можно, наверное…
— Ну так и зашибись! Эй, нам еще по кружке!
Воистину велика современная медицина! Дело дошло и до "Площадки мертвяка". Есть в зоопарке такая территория, где резвятся в одной компании мертвые зверята всех видов и мастей. Разных зверей — всех там селят вместе. Мертвые меж собой не враждуют, им делить нечего, и между ними нет отношений типа «хищник-жертва». А в теплое время года дети под контролем медперсонала зоопарка могут даже погладить, подержать в руках, поиграть с мертвыми черепашками, морскими медвежатами и козлятами пони.
Из обитателей «Площадки» первой вылечили львицу по кличке Скушали. Так ее назвали, потому что она по недосмотру служителей зоопарка была съедена еще будучи маленьким львенком. После этого съеденную львицу поселили на "Площадке мертвяка". Там Скушали провела несколько лет в играх с другими мертвыми животными. Время шло, Скушали выросла и превратилась во взрослую молодую львицу. По человеческим меркам ей было чуть больше двадцати лет.
Скушали выписали в первую пятницу сентября, под вечер. Сразу на квартиру идти не хотелось. Львица зашла в кафе. Взяла чашечку кофе, уселась за столик у окна и стала разглядывать прохожих. Рабочий день закончился, и по тротуару заструился людской поток. Люди спешили — кто домой, кто в магазин. У всех было какое-то дело. Только у Скушали его не было. От этих мыслей львица вдруг почувствовала себя как-то неуютно и уже хотела отвернуться от окна, но тут ее взгляд задержался на одном персонаже, который чем-то выделялся из толпы. Мужчина чуть ниже среднего роста, худощавого телосложения, с кейсом в руке и сигаретой во рту. Вроде обычный человек, такой же, как все, но лицо у него было такое… Словно он не совсем понимает, где он и зачем тут находится. И похоже было, что дел у него тоже никаких нет. Львица засмотрелась на странного прохожего, а тот, проходя мимо кафе, посмотрел в окно и встретил ее взгляд. И тут Скушали показалось, что лицо этого мужчины ей знакомо. Прохожий же, между тем, остановился, повернул назад и зашел в кафе. Подошел к столику Скушали. Слегка смущаясь, улыбнулся и сказал:
— Привет!
— Привет.
— Не узнаешь меня?
— Не очень.
— Я Слон!
— Ах ты, боже мой! Слон! Здорово, что встретились! Да, я тебя только сейчас узнала! Ты изменился. Сбросил рост, да? Классно. Тебе идет. А меня вот выписали!
— Замечательно! Поздравляю. Давно?
— Да вот только сегодня. Еще даже до квартиры не дошла.
— Ну отлично. Слушай, я тоже очень рад тебя видеть. Ты как — не торопишься?
— Да куда же мне торопиться?
— Ну я тоже тогда себе сейчас чашечку чая возьму. Посидим немножко?
— Посидим.
— Тебе что-нибудь взять?
— Да нет, спасибо, у меня еще кофе остался. А, знаешь, возьми, пожалуйста, мороженого!
Скушали действительно была рада встрече со Слоном. Ей даже стало жутко, когда она подумала о том, что вот только что она сидела совсем одна в центре большого города, совершенно незнакомого, посреди толпы живых людей!
Вернулся Слон с чаем и мороженым.
— Ну, ты как, вообще, какие планы? Что собираешься делать?
— Да я уж даже и не знаю… Пока в зоопарке сидела, планы были. Хотела в медицинский поступать. Готовилась даже немного. В Седьмой мед, наверное. Там специализация по патологоанатомии, мне это интересно. Ну а до этого, наверно, поработать надо будет. Пойду санитаркой куда-нибудь. А ты-то сам как устроился?
— Да ничего. Временно помощником бухгалтера числюсь. В фармацевтической компании. Ну, так, честно говоря, пока — «подай-принеси». Мальчик на побегушках. На курсы бухучета хожу по вечерам. Как закончу — найду уж место получше. Да платят, впрочем, неплохо. Не жалуюсь.
— Какой здесь гадкий кофе! В зоопарке — и то куда лучше был! Из чего его тут делают? Поди, ни одного кофейного зерна тут нет, цикорий пополам с кукурузой…
— Знаешь, а у меня дома есть кофе. Настоящий. У нас на предприятии в буфете бывает иногда… Хочешь, зайдем, угощу?
— Пошли!
Они сидели на кухне Слона и пили настоящий кофе. С печеньем. За окном уже было темно, шумели каштаны. Ближе к ночи в стекла застучал дождь, не осенний интеллигентный дождик, тонкий и нудный, а еще летний, из последних летних — сильный, горячий и быстрый, с крупными каплями.
— Льет как из ведра. — Бессмысленно процитировал Слон непонятно как всплывшую в памяти реплику из какого-то старого фильма. И совсем уж не к месту продолжил: — Старая любовь не ржавеет.
— О чем это ты? — поинтересовалась Скушали. — Вспомнил старую любовь?
— Да нет! — смутился Слон. — Сам не знаю, что сказал.
— Нет, правда!
— Да не было у меня никакой старой любви!
Львица выгнула спину и тихим низким голосом спросила:
— А как насчет новой?
Заснули звери только под утро. Провалились в глубокий сон.
Они не слышали, как за окном всю ночь тянулись бесконечные колонны черных машин с красными крестами. Из города в лес. Ловить зверей, глупых, несознательных зверей, скрывающихся в лесах от медицинского обслуживания.
Они не слышали и того, как на рассвете машины возвращались из леса в город, везя на принудительное лечение тех, кого удалось отловить. Возвращались тихо. Пойманные звери спали, получив свою дозу наркотика. Часть зверей по дороге умирала. От остановки дыхания, от остановки сердца. Неизбежные издержки — звери все разные, разве в спешке рассчитаешь для каждого правильную дозу снотворного?
Слон с львицей не знали и того, что несколько машин не вернулось из лесов. Такое тоже случалось регулярно. Лесные оборотни дрались с медиками не на жизнь, а на смерть.
Скушали и Слону не было до всего этого дела.
Слона разбудил телефон. Прежде чем идти к аппарату, Слон поцеловал спящую львицу.
— Алло!
