– Ого! – присвистнула Настя. – Вот так сюрприз!

Петр продолжал мяться в дверях, вращая глазами и таким образом приглашая Настю выйти к нему в коридор.

– Заходи в палату, не бойся. Все одеты и перебинтованы.

– Я хотел бы поговорить… наедине…

– Почему-то я уже не сомневаюсь, что ты не оставишь меня в покое. Заходи и говори, о чем хочешь, мои соседки все глухие.

– Что значит глухие? – понизив голос, спросил Петр, воровато озираясь.

– В самом прямом смысле – в интернате для глухонемых случился пожар, и вот они здесь… Я, хромоножка, слегка разбавляю их общество. Так что можешь чувствовать себя вполне раскованно и свободно. Они, кстати, тоже относятся ко мне как к дополнительной тумбочке.

Петр все равно не спешил заходить в женскую палату, чувствовалось, что он стесняется. И Настя смилостивилась, вышла к нему в коридор. Она хмуро осмотрела его, напустив на себя небрежный вид, чем вуалировала то чувство, которое липким медом-ядом заползало в ее душу при его появлении, а особенно на близком расстоянии.

– Выглядим мы с тобой… – протянула Настя, тоже одетая в больничный халат.

Правда, тот сидел на ней совсем по-другому, чем на Петре. На его торсе казенное одеяние выглядело очень сильно севшим после стирки – короткие рукава, короткий подол, едва натягивается на груди. А на ней халат был похож на средневековое платье с волочащимся подолом сзади, с двойным запа2хом на стройной фигурке и с закатанными валиком рукавами, чтобы хоть кисти выставлялись.

– По-моему, нам подобрали одежду не по размеру, – отметил Петр.

– Давай махнемся? Никого нет! Скорее снимай! – подзадорила его Настя, и они быстро поменялись одеждой. Результата это не дало никакого – каждый снова оказался в том же виде.

– Разные у нас с тобой, Настя, физические данные, – вздохнул Петр.

– Или у них все халаты одного размера, – высказалась она. – Так сказать, стандартный вариант.

– Надо было ходить с пакетом приготовленных вещей для больницы, чтобы сейчас не выглядеть клоунами, – заметил Петр.

– С чего вдруг? Я никогда не готовилась именно к такому повороту событий в своей жизни! – возразила Настя. – Хотя после знакомства с тобой… Сейчас твое предложение уже не выглядит смешно и дико.

Петр взял ее под руку и потащил в сторону лифта.

– Ты куда?

– На обед принесли какой-то суп, не могу назвать его съестным, а кушать хочется…

– У нас, в женском отделении, такая же фиг… то есть то же самое…

– Вот, вот. А я знаю, что здесь в подвале есть буфет, пойдем туда и нормально поедим.

– Согласна! – обрадовалась Настя, которую «склизкий» суп тоже не впечатлил.

Они спустились в подвал больницы и пошли по направлению стрелок с надписью «Буфет». По всему пути их перемещения призывно пахло выпечкой, а еще чем-то больничным и менее приятным.

Петр усадил свою даму на металлический стул и направился к буфетной стойке, за которой стояла женщина с тоскующим лицом.

Когда он вернулся, Настя игриво спросила:

– Что принес добытчик домой?

– Не ахти, конечно… – поставил перед ней поднос с едой Петр.

– Но лучше супчика, которым кормят пациентов, – осмотрела «добычу» Настя.

На подносе красовались тарелки с кусочками запеканки, политой сметаной, котлетками с картофельным пюре и подливкой и печеными яблоками. Из питья им предложили графин с морсом.

– Прекрасно! – потерла руки Настя, посматривая на редких посетителей буфета.

– Время обеда, народ надеется наесться бесплатной едой. Но сейчас пойдут, – пояснила, подплывая к ним, полная буфетчица с пирожками в пластмассовом поддончике. – Разогрела для вас. Они свежие, с утра привезли.

– Спасибо, – взял у нее из рук пирожки Петр.

Но видная дама уходить не спешила. Ее полные губы растянулись в улыбке, она засмущалась и стала как-то покачиваться туловищем из стороны в сторону.

– Что? – спросил Петр.

– Люблю, когда мужчины и женщины приходят вместе… Это так трогательно – познакомиться в больнице, где установлены жесткие границы – мужское и женское отделения, да к тому же нарушено физическое здоровье. Но жизнь-то идет… А что, может, вам судьба познакомиться в больнице. Что тут такого? Правильно, и здесь люди живут! Тем более, что чувство может оказаться сильным, раз перебило хворь. Вот в буфетик привели даму… и правильно… Да вы вообще очень красивая пара!

– Спасибо, вы нам наговорили очень много комплиментов и добрых слов, но мы познакомились еще до больницы. И сюда попали вместе, – ответила Настя.

– О, да вы – страстная парочка! – прокомментировала новость буфетчица, продолжая мяться у их столика.

– Что-то еще? – спросил Петр, почувствовавший неловкую, затянувшуюся паузу.

– Вы выглядите не очень больными, да и глаза у вас горят… – склонилась над ними буфетчица, колыхнув большой грудью. – Может быть, хотите коньячку? – спросила она таким умоляющим голосом, что согласиться должен был бы и язвенник, и трезвенник.

– А в больнице можно? – удивилась Настя, не сдержавшись.

– Нет, конечно… Но вот хорошим и фактически здоровым людям я иногда позволяю расслабиться. Да и, если честно, зря коньячок запрещают. В малых-то дозах он очень даже способствует выздоровлению. А как же иначе? Сосуды расширяются, давление снижается, аппетит повышается, иммунитет стимулируется. А если у человека поднимается настроение, он начинает активнее бороться со своим недугом. Ведь задерживаются в больнице только пессимисты.

Настя переглянулась с Петром. По ним было понятно, что оба они не только не страдают алкоголизмом, но даже и в данный момент выпивать не хотят. Но Петр, как и Настя, не хотел быть жестоким, а потому сказал:

– Хорошо… мы выпьем чуть-чуть коньяка.

– Чудесный выбор! Я сейчас! – оживилась буфетчица.

– Чего она так радуется? – спросила Настя.

– Думаю, наценка за коньячок здесь будет больше, чем в самом дорогом ресторане, – предположил Петр.

– Вот ведь гадство!

– Каждый крутится, как может… – философски заметил Петр. – Я сейчас не способен пойти и донести на нее кому-либо…

– Хотя было бы правильно, – отметила Настя, про себя подумав, что у Петра у самого есть судимость, вот он и относится с послаблением к криминальным склонностями других.

– В больницу попадают разные люди, хронические алкоголики тоже. Многие из них успешны в жизни, то есть по внешнему виду и не скажешь, что выпивают они каждый день. И вот когда они попадают в больницу, то испытывают большой дискомфорт, и такой буфет с «разумной» хозяйкой для них является своего рода спасением. А выпивать в больнице категорически нельзя! – продолжал размышлять вслух Петр.

– Это как во времена нашего «сухого закона» – всегда можно было поймать такси и «подлечиться» у таксиста, – внесла свою лепту в разговор о пьянстве Настя.

Петр с удивлением посмотрел на спутницу.

– Ого! Откуда такие познания? Ты же тогда еще не родилась!

– Не льсти мне, получается не очень правдоподобно. Все равно эта женщина – преступница. Она играет на порочных страстях людей, фактически на их второй болезни. «Полезно, сосуды расширяются…» Просто умора! Она предварительно диагноз уточняет, что ли? А если человеку вообще пить запрещено? Ведь пьют же и лекарства. Ой, не знаю я… Главное, чтобы сейчас в больницу не ворвались наркоманы в поисках наркотиков и не взяли нас в заложники…

– Я тоже уже привык: как только оказываюсь с тобой наедине, сразу же что-то должно произойти, – засмеялся Петр.

– Пожалуйста, – поставила перед ними два непрозрачных пластиковых стаканчика буфетчица.

– Спасибо, – ответил Петр, и она испарилась.

– Рискует… навязывается сама… – посмотрела ей вслед Настя.

– Увидела парочку и предположила, что людям надо выпить, – пожал плечами Петр и продегустировал предложенное таким не совсем стандартным способом. – Коньяк неплохой… Ну, что ж… давай поедим и выпьем.

– Давай, – согласилась Настя. – Не чокаясь!

Петр снова засмеялся, и они приступили к еде, достаточно вкусной и в меру сытной. Домашней ее назвать было, конечно, нельзя, но, по крайней мере, пюре было из настоящего картофеля, а не из порошка, а котлеты явно содержали не только хлеб, но и мясо хотя бы на добрую половину.