— Сиди там, Плесси, дядя Леннокс сейчас придет.

— Не уходи, — зарыдала она. — Волки меня съедят! — Ее слезы надрывали ему сердце, но он все-таки отошел и проверил следы в кустах. Зверей в самом деле было двое. Он снял Плесси с дерева и прижал к себе.

— Вот видишь, я очень скоро пришел.

— Только не бросай меня опять, дядя Леннокс.

— Не брошу. Теперь будь храброй девочкой и помоги мне остановить кровь, ладно? — Леннокс, кряхтя, снял разодранную рубашку. На правой его лопатке зияли четыре кровавые борозды, до которых он не мог дотянуться.

— Ой, сколько крови.

— Ничего, зато раны очистятся. Плесси, ты шить умеешь?

— Мама учила меня.

— Вот и чудесно. — Леннокс отыскал в котомке иголку и нитки. — Зашей эти царапины, и мы пойдем дальше.

— Я не умею. — Страх снова вернулся к ней.

— Это очень просто. Я тебе покажу. Сначала вдень нитку — мои ручищи для этого не годятся. — Плесси послюнила конец нитки и продела ее в ушко. Леннокс взял у нее иголку, извернулся, проткнул кожу у себя на плече. — А теперь делай стежки, вот так, — сказал он, одолевая накатившую дурноту.

Плесси заплакала.

— Ты не умрешь, правда ведь, дядя Леннокс?

— От такого-то пустяка? Становись сзади и покажи, как ты шьешь.

Талиесен вел Касваллона в лес, прочь от хижины. Холодно не было, но легкий ветерок говорил о приближении осени.

— Как то есть «если выживет»? — остановившись, спросил Касваллон. — Мы знаем, что она дожила до старости и умерла после боя с чудовищем — я сам видел.

— Ты, мой мальчик, видел одну из Сигурни, — хмыкнул Талиесен. — Рассказывать о бесконечных возможностях и парадоксах времени было бы слишком долго. Помни только, что невозможное всегда может стать действительностью. Малышке угрожает страшная опасность — в первую очередь со стороны чародея Якуты-хана. Его наняли свергнуть короля, настоящего отца Сигурни, а взамен, помимо щедрой награды, обещали ему жизнь королевской дочери. Он ловкий маг и обязательно ее выследит, а этот горец ему не помеха.

Касваллон присел на поваленный ствол.

— Это очень печально, но что же мы можем сделать? Не стану же я сидеть здесь и стеречь младенца. Ты тоже не станешь. Я нужен своему клану, и времени у нас нет.

— Опять это слово: «время». — Талиесен сел рядом с ним. — Мы можем ждать здесь сколько угодно, но в свой мир ты вернешься сразу же после того, как ушел из него. Тут рядом есть деревушка, мы отдохнем там и поедим. Потом вернемся сюда, к водопаду, и разобьем бивак около Врат. За один день ты увидишь больше, чем другие смертные за всю жизнь.

На следующий вечер Касваллон развел костер возле той скалы, через которую недавно прошел. Они с друидом жевали медовые коврижки и смотрели, как серп луны дробится в озере под водопадом.

— Долго еще ждать? — спросил Касваллон.

— Пока я не почувствую чар Якуты-хана. Впрочем, надо вызвать сюда еще кое-кого. — Друид вышел на берег и тихо запел. Ветер улегся, над двумя валунами у заводи сгустился туман. Касваллон смотрел в изумлении, как строятся из тумана ворота. В них замелькали какие-то огоньки, а после возник человек — высокий, невероятно широкий в плечах, одетый в серебряный панцирь и сверкающую кольчугу. Борода его, белая, как и волосы, была заплетена в косу.

— Кто звал Железнорукого? — похожим на отдаленный гром голосом спросил он.

Касваллон поднялся и встал рядом с друидом.

— Я, Талиесен, верховный друид. Твоя дочь жива, но она в опасности.

— Здесь меня убили, — сказал призрачный воин. — Мое тело лежит под этими валунами. Жену мою тоже убили, и я не могу найти ее дух.

— Но твоя дочь жива и спит в хижине неподалеку отсюда. Ее нужно сохранить, спасти от чародея и его демонов.

— Что же я могу, Талиесен? Я ныне бесплотен.

— Ты будешь сражаться не с людьми из плоти и крови. Я заронил семя в разум ребенка: когда демоны явятся, она прибежит сюда. Эти существа, хотя и материальны, тоже вызваны заклинаниями, и ты можешь их победить.

— Хорошо. Позови, когда я понадоблюсь, — сказал дух короля и растаял вместе с воротами. Касваллон вновь ощутил на лице ветерок.

— Так она дочь Железнорукого? Боги праведные!

— Да, она отпрыск славнейшего рода. Однако вернемся к костру: я должен произнести еще одно заклинание, прежде чем покину тебя. — Друид поворошил огонь и снова запел. Касваллон терпеливо ждал, когда он закончит. — Мне надо повидать одного человека. Это мечтатель и пьяница, но скоро он нам понадобится. Оставайся здесь и ни в коем случае не отходи от костра. Думаю, что скучать ты не будешь: тебе предстоит увидеть занятные вещи.

Касваллон остался один. Луна внезапно пропала. Солнце на краткий миг осветило заводь и тут же снова сменилось луной. Дни стремительно чередовались с ночами. Трава у костра поднялась высоко, высохла, проросла вновь. Листья распустились, налились густой зеленью, пожелтели, опали. Снег выпал, растаял, уступил место весенним цветам.

Когда снег выпал в шестой раз, бег времени немного замедлился. Луна задержалась на небе. Холод проникал сквозь преграду чар Талиесена, и Касваллон ежился. Краем правого глаза он заметил, как старый друид бредет к нему по колено в снегу, с коротким охотничьим луком и стрелами за спиной.

— Как ты заставил время бежать так быстро? — спросил Касваллон.

— Это даже мне не под силу, — устало ответил друид. — Я всего лишь запустил Врата, у которых ты сидишь, и они перенесли тебя на несколько лет вперед.

— Я надолго запомню то, что здесь видел.

— К сожалению, дивиться и ахать нам некогда, ибо зло уже близко. — Талиесен присел, протянул к огню длинные тонкие пальцы. Стрелы и лук он передал Касваллону. — Как же я замерз, как устал.

Касваллон согнул лук, попробовал тетиву. Оружие было надежное, крепкое.

— Кто они, наши враги?

— Люди обычно именуют их демонами, хотя это, собственно говоря, существа, живущие в ином измерении — в иной земле, если тебе так понятнее. Представь себе громадных зверей до восьми футов ростом. Они похожи на медведей, но движутся быстрее и ходят, как люди, на двух ногах. На пальцах у них когти длиной с твой охотничий нож. Есть и клыки, и короткие бивни, но бивни им нужны не для боя — ими они разделывают животных, которых убивают в своем родном мире.

— Не пойти ли нам к Саю? Один он с ними не справится.

— Нет. Судьба Сая решилась в тот самый миг, когда он согласился взять ребенка к себе. Они явятся прямо к нему домой.

— Как это?

— Да вот так. Якута-хан уже выследил Сигурни и вызовет демонов в дом ее приемных родителей. Он и раньше использовал их: для человека они невидимы. Жертва понимает, что они здесь, лишь когда у нее из груди вырывают сердце. Лучше нам туда не соваться, поверь мне.

— Как же тогда мы спасем младенца?

— Она уже не младенец. Ты же видел, как пролетело время: сейчас ей шесть. Я оставил тайную подсказку и ей, и ее матери. В миг ужаса они будут действовать безотчетно, и девочка прибежит сюда.

Касваллон прикрепил колчан к поясу.

— Как я должен биться с этими невидимыми чудовищами?

— Как можешь, горец. Стань на колени подле меня, и я передам тебе все, что сумею.

Касваллон повиновался. Тусклые глаза друида были обведены красным ободом, кожа высохла. Подняв ладонь к глазам Касваллона, он начал петь. Жар, идущий от его пальцев, огненными стрелами вонзался в мозг горца. Касваллон застонал, но голос Талиесена — друид в это время не прерывал пения — шепнул ему:

— Потерпи, мальчуган, это недолго продлится.

Скоро Талиесен в самом деле убрал ладонь.

— Что ты со мной сделал? — спросил, открыв глаза, Касваллон. Деревья у заводи сделались ненатурально четкими, словно нарисованные углем на белой бумаге, зато друид превратился в разноцветное переливчатое пятно: глаза и живот красные, область сердца пурпурная, все остальное — смесь желтого, оранжевого и белого.

— Теперь ты увидишь их, Касваллон, — сказал мерцающий Талиесен. — Они придут с юга, вслед за ребенком. Подумай, откуда лучше напасть на них.