Когда зола сгоревшего гнёзда остывала, в пепле, оставшемся от прежнего феникса, поселялся небольшой червь. Он быстро рос и на третий день превращался в юного феникса. Окрепнув, помолодевшая таким радикальным способом птица расправляла крылья (который раз за многие тысячи лет). Заглянув ненадолго в город Гелиополис (близ нынешнего Каира в Египте), чтобы возложить на алтарь бога солнца урну с пеплом своего предшественника, феникс летит на восток, в рай. Все птицы сопровождают его в этом радостном путешествии. Но, увы! Долетев до пределов рая, им приходится поворачивать назад. Ведь туда вхожа лишь одна птица феникс. И птичьи стаи летят обратно на свою полную печалей родину.

Ежегодно весной и осенью птицы, видимо, вспоминая о чудесных днях, проведённых в компании с вечно юной подругой, или, может быть, репетируя полет с новорождённым фениксом следующего тысячелетия, предпринимают далёкие путешествия.

Некоторые учёные, пленённые поэтическим очарованием этой легенды, решили поискать в природе следы птицы феникс. Может быть, обитает на земле её (пусть более прозаической) двойник, у которого сказочная тёзка заимствовала некоторые твои примечательные черты.

Обратились к сочинениям античных коллег.

Птицу феникс описывал Геродот, но выяснилось, что он спутал с ней совсем другого представителя царства пернатых. Конечно, не мог обойти молчанием знаменитую птицу и Плиний Старший[50]. Он писал в «Естественной истории», что, по слухам, феникс будто бы размером с орла. Шея у неё золотистого цвета, все прочее тело — пурпурное. Голова украшена хохолком из удлинённых перьев.

Стали искать, пользуясь указаниями Плиния, золотисто-пурпурных птиц с хохолком среди представителей египетской фауны. И нашли!

Пурпурная цапля (Ardea purpurea) очень походит своей внешностью на портрет феникса, нарисованный Плинием, и в её повадках заметили некоторые сходные черты. Пурпурная цапля любит, например, гнездиться на вершинах финиковых пальм. Когда на рассвете, приветствуя восход солнца, она машет крыльями, её чудесное оперение вспыхивает огнём в лучах пробуждающегося солнца.

Наконец найдены старые египетские изображения феникса: он похож на цаплю! Египетское название пурпурной цапли — «бену». Так же называли в стране пирамид и финиковые пальмы. Греки употребляли другое слово — «феникс».

Но, к сожалению, в биологических свойствах пламенеющей на восходе солнца птицы не найдено никаких примет вечности. Она так же смертна, как и все на этом свете.

Однако счастливую судьбу возродившегося феникса разделила другая птица. Её история показывает, насколько успех, казалось бы, самых безнадёжных поисков зависит от настойчивости исследователя. Имя этой птицы — такахе.

Первые исследователи Новой Зеландии из рассказов маори заключили, что на островах, кроме моа, водились ещё какие-то замечательные птицы. Маори охотились на них. Птицы были ростом с гуся, с развитыми крыльями, но летать не умели. Одно воспоминание о чудесном оперении этих птиц приводило в восторг старых охотников на мого — так называли диковинную птицу на Северном острове. Другое её имя — такахе — было в обиходе у жителей Южного острова.

Учёные сначала с интересом собирали все сведения о странной птице. Но проходили годы, и никаких следов её обитания, даже в далёком прошлом, не нашли. От моа остались хотя бы кости и перья. А о существовании такахе — никаких вещественных доказательств… Решили было, что мого-такахе — мифическое существо из маорийских сказаний.

Но вот в 1847 году Уолтер Мэнтелл, неутомимый собиратель редкостных животных Новой Зеландии, случайно приобрёл в одной деревне на Северном острове череп, грудную кость и другие части скелета неизвестной крупной птицы. Он тщательно запаковал свою находку и послал в Лондон отцу, известному в то время геологу. Мэнтелл-старший обратился за консультацией к палеонтологу Оуэну. Профессор Оуэн определил, что кости принадлежат большой крылатой, но нелетающей птице. Он назвал её в честь Мэнтелла — Notornis mantelli, то есть — «Замечательная птица Мэнтелла».

Маори оказались правы: такахе — не миф, а живое существо во плоти и перьях. Такахе принадлежит к пастушковым птицам. Некоторые из них водятся и у нас: это болотные курочки, пастушки, погоныши, коростели и лысухи — все хорошо известны охотникам. Самая крупная из наших пастушковых птиц — султанская курица обитает в камышовых зарослях по западному и южному побережью Каспийского моря. Она очень похожа на такахе, хотя мельче её и менее ярко окрашена. В Новой Зеландии, где султанская курица тоже водится, её, случалось, путали с такахе.

Через два года после находки Мэнтелла последовал ещё более неожиданный сюрприз. Группа охотников на тюленей расположилась на одном из небольших островков у юго-западного побережья Новой Зеландии. Ночью пошёл снег. Наутро, когда люди вышли из палаток, они с удивлением увидели на снегу следы крупной птицы. О таких птицах здесь ничего не слышали!

Охотники, забыв о деле, ради которого сюда приехали, пошли с собаками по следу таинственного пернатого.

Пройдя порядочное расстояние, люди увидели впереди большую птицу. Собаки бросились в погоню за ней. Но странное дело: вместо того, чтобы полететь, птица с необычной быстротой пустилась бежать по снегу. Наконец собаки её поймали. Птица пронзительно закричала. И когтями, и толстым — клювом она отбивалась так успешно, что собаки не могли её задушить. Люди спасли отчаянную птицу от разъярённых псов.

Охотники на тюленей не были натуралистами, но и они сразу поняли, что пойманная птица — большая редкость. Какое красивое у неё оперение! Голова и горло — сине-чёрные. Шея, грудь, бока — фиолетово-голубые, спина — оливково-зелёная, крылья и хвост — синие с металлическим отливом, а низ хвоста (подхвостье) — белоснежный. Толстый клюв и сильные ноги — ярко-красные.

Восхищённые блеском её оперения, люди не решились убить столь чудесную птицу. Они отнесли её на корабль. Там жила она несколько дней.

Но что же с ней дальше делать? Охотники не знали. С большим сожалением после четырех дней раздумья они убили прекрасную пленницу, изжарили и съели её.

Но шкуру птицы все-таки сохранили! Благодаря счастливой случайности шкура попала тоже в руки Уолтера Мэнтелла. Он немедленно послал её в Лондон.

Позднее с помощью собак было поймано ещё несколько живых такахе. Из-за чучела одной из них произошёл забавный «коммерческий конфликт» между Британским и Дрезденским музеями.

История эта такова. Один охотник на кроликов расположился лагерем в девяти милях к югу от большого озера Те-Анау (на Южном острове). В настоящее время берега этого озера — главная «резиденция» такахе. Однажды охотничий пёс, гордый своей удачей, притащил в пасти ещё трепещущую птицу. Хозяин был в восторге от «закуски», которую поймала умная собака. Он подвесил птицу к потолку палатки с намерением съесть её на следующий день. К счастью, мимо проходил заведующий опытной станции Коннор. Он «реквизировал» редкую птицу, в которой сразу признал драгоценную для науки такахе. Принёс находку домой, снял с неё шкуру и тщательно отпрепарировал все кости скелета. Это был первый полный скелет такахе, посланный в Лондон.

Но в Лондоне он не достался англичанам. Редкостную находку «предприимчивый» Коннор решил продать с аукциона. Представитель Британского музея получил от своего начальства инструкцию не платить больше ста фунтов стерлингов. А представитель Дрезденского музея прибыл с разрешением заплатить столько, сколько потребуется, но приобрести драгоценный экспонат.

Начался торг. Цена быстро поднялась до ста фунтов и… Британский музей вышел из игры. Посланец Дрезденского музея прибавил ещё пять фунтов, получил покупку и с триумфом вернулся домой.

Здесь немецкие учёные подвергли скелет такахе тщательнейшему исследованию (не обошлось и без микроскопа) и нашли в нем некоторые отличия от самого первого экземпляра этой птицы, добытого Мэнтеллом 32 года назад. Значит, на Северном и Южном островах Новой Зеландии обитают два разных вида такахе[51]. Первый вид был описан ещё Оуэном и получил название Notornis mantelli. Второй вид назвали Notornis hochstetteri в честь известного австрийского исследователя Австралии и Новой Зеландии профессора Хохштеттера.