Когда голуби пролетали над военными фортами, солдаты заряжали пушки картечью и сбивали сотни птиц. Один из американских писателей середины XIX века описывает город Торонто во время пролёта над ним большой стаи голубей. Три или четыре дня, пока голуби летели над городом, стены его домов дрожали от непрерывной пальбы, словно жители завязали на улицах перестрелку с неприятелем. Все лавки, все учреждения были закрыты. Люди осаждали крыши домов. Всевозможные ружья, пистолеты и мушкеты были пущены в ход. Даже почтённые члены муниципального совета, адвокаты, преуспевающие дельцы и сам шериф графства не могли отказать себе в увлекательном «спорте» истребления безобидных птиц.

Странствующие голуби питались желудями, каштанами, буковыми и другими орехами, которые в изобилии производили нетронутые леса Северной Америки. Голубям часто приходилось менять места кормёжек, но ночевать они прилетали обычно в одну и ту же местность. Здесь их с нетерпением поджидали толпы убийц, собравшиеся со всей округи.

Одюбон рассказывает, что одно место ночёвок голубей занимало участок леса шириной почти в пять и длиной около 65 километров. Голубей ещё не было видно, а вокруг расположились лагерем «охотники» с повозками, бочками для засолки мяса и другим снаряжением. Два фермера пригнали за сто миль стада свиней, чтобы откармливать их здесь голубиным мясом.

Когда село солнце, на горизонте показалась тёмная туча. Это летели голуби. Они быстро приближались. Тысячи голубей были убиты первыми же выстрелами. Но прибывали все новые и новые легионы птиц. Они уже заняли все деревья в лесу, не осталось ни одной свободной ветки. На некоторых суках голуби сидели в несколько слоёв, располагаясь на спинах друг у друга.

А воздух вокруг дрожал от непрерывной пальбы, от треска падающих под тяжестью голубей деревьев, хлопанья миллионов крыльев. В адском грохоте нельзя было расслышать слов соседа. Даже ружейные выстрелы распознавались лишь по вспышкам. Всю ночь длилось побоище. К утру под деревьями лежали горы убитых и издыхающих птиц.

Люди из Европы презирали законы «невежественных» индейцев, запрещающие охоту на птиц в период размножения. Они миллионами убивали гнездящихся голубей. В штате Мичиган в 1878 году гнездовая колония голубей занимала все деревья в лесу на пространстве 15x57 километров. Гнездовье в Кентукки располагалось на вдвое более обширной площади. На каждом дереве висело иногда больше сотни гнёзд, и нередко сучья обламывались под тяжестью быстро растущих птенцов.

Когда птенцы годились уже в пищу, отовсюду съезжались толпы убийц. Они приезжали с семьями, работниками, пригоняли стада свиней. Деревья с гнёздами валили на землю и убивали палками не оперившихся ещё птенцов.

В США насчитывалось много тысяч профессиональных «охотников» на голубей, которые зарабатывали баснословные по тем временам деньги — до 10 фунтов стерлингов в день. Их «дело» было широко поставлено. Целая сеть агентов посылала по телеграфу донесения о появлении тут или там новых стай голубей, о местах их ночёвок и направлении полёта. Туда уже мчались заготовители.

Развитие железных дорог обеспечивало быструю доставку сотен тонн убитых голубей на рынки страны. Ежедневно, например, из гнездовой колонии в штате Мичиган отправлялось по железной дороге 12,5 тысячи птенцов и взрослых птиц, а валовой сбор за период размножения с марта по июль достигал 1,5 миллиона птиц.

Таков «урожай» только одной гнездовой колонии. Во всех же Соединённых Штатах и в Канаде в семидесятых годах прошлого века добывались сотни миллионов голубей!

Неужели в большой стране не нашлось ни одного человека, который поднял бы голос в защиту избиваемых птиц? Неужели в США не было законов, охраняющих богатства природы?

Законы такие, конечно, были. Ещё в 1848 году в Массачусетсе издано постановление, запрещающее ловлю голубей сетями. Через три года в штате Вермонт были взяты под охрану все непромысловые птицы, в их числе странствующие голуби. Законы, запрещающие их добычу, были вскоре приняты и в других штатах. Но кто считался с ними, когда речь шла о большом бизнесе!

В 1880 году в стране встречались ещё значительные стаи странствующих голубей, но уже через 20 лет от них не осталось и следа. Исчезновение фантастически многочисленного вида было так внезапно, что в Америке, кажется, до сих пор не могут прийти в себя от неожиданности. Изобретено несколько «теорий» для объяснения ошеломляюще быстрого, «как взрыв динамита», исчезновения голубей. Одни предполагают, что все голуби утонули в Атлантическом океане, когда «эмигрировали» в Австралию. Другие думают, что они улетели на Северный полюс и там замёрзли.

Нужно ли объяснять после всего изложенного, что в истреблении странствующих голубей повинен не Северный полюс и не Атлантический океан, а стихия более страшная, имя которой «бизнес».

В начале нашего века в зоопарках ну различных любителей жило ещё несколько странствующих голубей. Последний представитель этого вида умер в городе Цинциннати в сентябре 1914 года.

В последнее время в США изредка появляются сообщения, что кто-то и где-то будто бы видел странствующих голубей. Специалисты полагают, что за странствующих голубей, вероятно, принимали траурных голубей, которые на них очень похожи. Но не будет ничего удивительного и в том, если окажется, что это и в самом деле странствующие голуби. От алчности бизнеса они могли спастись в глубине канадских лесов.

Животворные силы природы неиссякаемы. Виды, почти исчезнувшие, вновь восстанавливают свои поредевшие ряды, когда друзья природы не пожалеют сил ради благородного дела — их спасения.

Совсем уже погибшие животные возрождаются «из пепла», подобно сказочной чудо-птице. Люди древности, поражённые вечной молодостью природы, сложили легенду о бессмертном фениксе. Почувствовав приближение немощной старости, птица феникс сжигала себя на очистительном костре, чтобы затем вновь возродиться к жизни, но без тяжкого бремени прожитых лет.

Жила птица феникс в раю — в прекрасной стране, далеко за восточным горизонтом, там, где восходит солнце. Обитатели рая не знали ни печалей, ни смерти.

Прожив в радости и блаженстве тысячу лет, птица феникс начинала чувствовать приближение старости.

Поскольку печальные мысли, связанные с этим обстоятельством, запрещены в раю, обеспокоенная птица покидала райские чертоги и переселялась в мир смертных, чтобы хорошенько обдумать своё положение. Она летела на запад через джунгли Индии, пересекала Иранское нагорье. В Ираке делала остановку, чтобы пополнить в его благоухающих рощах запас опиума, ладака и других необходимых при самосожжении благовоний. Затем летела дальше к берегам Средиземного моря. Здесь, в Сирии, находился транзитный пункт её чудесных превращений.

Сирийское побережье, на котором птица феникс совершала своё омоложение, люди назвали «берегом феникса» — Феникией, или Финикией.

Конечно, на финикийском берегу в изобилии росли финиковые пальмы. Птица феникс выбирала самую высокую и на её макушке из собранных ароматических растений начинала строить гнездо. Работа шла быстро, и к вечеру благоухающая гробница-колыбель была уже готова. Птица феникс садилась в гнездо и дожидалась рассвета. С рассветом приходили её смерть и юность.

Лишь только небо на востоке загоралось слабым румянцем зари, птица феникс поворачивалась навстречу солнцу.

Чудную песню запевала она! Её голос был так прекрасен, что даже сам солнечный бог на секунду отрывался от важных дел. Остановив колесницу, он слушал нежную мелодию. Замирала вся вселенная. Останавливалась земля. Прислушивались звезды.

Лишь секунду слушал бог солнца дивную песню и снова трогал своих коней. Снопы искр взлетали вверх от дружного удара лошадиных копыт. Некоторые искорки падали на землю, прямо в гнездо волшебной певуньи. В миг вспыхивали ароматные травы, из которых оно было сложено. Так, с весёлой песней на устах, в огне и благоухании, оканчивала птица феникс каждое тысячелетие своей жизни.