– Можно попробовать упасть перед ним в обморок, вот что я думаю.
– А если он ее не поймает? – возразила Констанс. – Оставь в покое свои волосы, Дженнифер. Ты уже испортила себе всю прическу. И надень очки, а то ты щуришься, и у тебя будут вокруг глаз морщинки.
Дженнифер не обратила внимания на замечания Констанс.
– Правда, у отца Элисон будет плохо с сердцем, если этот молодой человек начнет за ней ухлестывать, – продолжала она.
Констанс кивнула в знак согласия. И ее короткий упрямый локон качнулся в подтверждение.
– Он как раз то, что называется негодный юнец, – сообщила она Тэйлор.
– Юнец? Дорогуша, он мужчина, – сказала Элисон с упреком.
– Мужчина с темной репутацией, – парировала Констанс. – Тэйлор, а это розовое платье меня не бледнит? Дженнифер говорит, что к моим рыжим волосам и веснушкам не подходят никакие оттенки розового, но мне так понравилась эта ткань…
– Ты выглядишь прелестно, – ответила Тэйлор.
– У него и правда небезупречная репутация, – согласилась Элисон. – Но именно это-то в нем как раз меня больше всего и привлекает.
– Мелинда говорит, что он только за одну последнюю неделю каждую ночь проводил с новой женщиной, – не унималась Констанс. – Представляете? Он может заполучить кого захочет. Он очень…
– Обольстительный? – предложила Элисон как вариант.
Констанс немедленно покраснела.
– Должна признаться, в нем есть какая-то грубая привлекательность. Он такой… громадный. А глаза у него ну просто божественные. Они темно-темно-карие.
– Так о ком мы говорим? – спросила Тэйлор с любопытством.
– Мы пока не знаем, как его зовут, – пояснила Элисон. – Но он сейчас здесь и не уйдет, пока нас не представят друг другу-В нем есть что-то греховно-эротическое. – Она сделала паузу, чтобы обмахнуть лицо веером. – Заявляю, что у меня при нем сердце екает.
Тэйлор вдруг заметила, что Дженнифер смотрит на нее слегка насупясь и не без сострадания в глазах.
– Что-нибудь случилось, Дженнифер?
– О, Тэйлор, ты такая смелая, что пришла сюда сегодня.
Элисон шлепнула Дженнифер по плечу кончиком веера.
– Ради Бога, Дженнифер, мы ведь договорились не напоминать ей об этом унижении.
– А сами взяли и напомнили. Тэйлор, у тебя сердце еще разбито?
– Нет. Я, честно говоря… – Больше она не успела ничего сказать.
– По слухам, Джейн ждет от него ребенка, – прошептала Дженнифер. – Они были близки все время, что он ухаживал за тобой.
– Тебе обязательно было это говорить? – рассердилась Элисон.
– Она имеет право знать, – заспорила Дженнифер.
– Но мы не знали, – вмешалась Констанс. – Мы бы обязательно сказали тебе, Тэйлор. Мы бы никогда не допустили, чтобы ты вышла замуж за такого негодяя.
– Мне совсем не хочется говорить…
И опять ее перебили, не дав закончить мысль.
– Знаете, он здесь, – сообщила Дженнифер. – Я видела, как Джейн схватила его за руку, едва только Тэйлор вошла. И все еще не отпускает. За свои грехи Уильям Мерритт заслуживает виселицы.
– Я в самом деле не хочу говорить о нем, – удалось наконец вставить Тэйлор.
– Нет-нет, конечно, нет, – согласилась Элисон. – Запомни мои слова, дорогуша. Придет время, когда ты поймешь, как тебе повезло, что тебя бросили.
– Мы не отойдем от тебя до конца вечера, – пообещала Констанс. – А если кому-нибудь вздумается сказать глупость, то я его или ее лично поставлю на место. Обещаю тебе, Тэйлор.
– Спасибо, – поблагодарила Тэйлор. – Но я вовсе не такая нежная. Не стоит волноваться, что кому-нибудь удастся меня обидеть. Я себя в обиду не дам.
– Да, конечно, – промолвила Элисон, и в голосе ее прозвучала нотка жалости.
– Ты все еще не остыла к нему? – не терпелось узнать Дженнифер.
– Остыла. И, кстати говоря, мне…
– Ну конечно, она к нему не остыла. Она его ненавидит, – категорично заявила Констанс.
– Нет, это не так… – снова попыталась начать Тэйлор.
– От любви до ненависти один шаг, – наставительно проговорила Дженнифер. – Мне кажется, она должна возненавидеть всех мужчин вообще, и Уильяма Мерритта, в частности.
– Никогда не считала, что при помощи ненависти можно решить…
– Ты его просто не можешь не ненавидеть, – не соглашалась Констанс.
Тэйлор решила, что пора уже сменить тему и взять разговор в свои руки.
– Я каждой из вас написала длинное письмо с очень важной новостью, – выпалила она, прежде чем ее успели снова перебить.
– Это зачем еще? – поинтересовалась Элисон.
– Новость? Какая новость? – Констанс сгорала от любопытства.
Но Тэйлор только отрицательно покачала головой.
– Придется подождать до завтра, Вы получите свои письма ближе к вечеру.
– Расскажи свои новости сейчас, – настаивала Дженнифер.
– Ты говоришь загадками, – заметила Констанс.
– Я не говорю загадками. Просто иногда бывает легче написать то, что хочешь сказать, чем…
– Выкладывай все, Тэйлор, – потребовала Элисон.
– Ты просто не имеешь права оставлять нас в таком подвешенном состоянии, – подхватила Констанс. – Вообще-то люди обычно пишут письма, когда уезжают.
Тэйлор уже пожалела, что сказала о письмах.
– Это сюрприз, – настаивала она.
– Нет, ты просто обязана сказать нам, – заявила Элисон. – Ты не уйдешь из этой залы, пока не скажешь. Я не засну, если не узнаю.
Тэйлор вновь покачала головой. Но по лицу Элисон было видно, что она этого так не оставит. И тут на помощь Тэйлор нечаянно пришла Констанс. Она заметила танцующую леди Кэтрин, узнала сапфировое ожерелье у нее на шее и тут же потребовала сказать, почему на ней драгоценности Тэйлор.
Тэйлор долго объясняла, зачем она отдала драгоценности.
С другого конца залы Лукас наблюдал за ней. Его буквально зажала толпа мужчин, которые по очереди задавали ему вопросы о жизни в Америке. Некоторые их явные предрассудки забавляли его, а некоторые раздражали. Всех англичан зачаровывали индейцы. И много ли их Лукас убил?
Он терпеливо отвечал на наименее агрессивные вопросы, но то и дело поглядывал на часы. Его не особенно волновало, был он груб. или нет. С наступлением полуночи он уходит. Лукас еще раз проверил время, отметил про себя, что осталось всего несколько минут, и продолжал отвечать на вопросы. Он как раз объяснял, что его ранчо окружено горами (индейские племена сиу и апрасаки позволили ему и его братьям выделить себе участки земли), когда заметил, что сукин сын, наследник семейного состояния, оттолкнул руку своей жены и направился к Тэйлор. Его новобрачная последовала за ним.
Тэйлор тоже заметила его. Было похоже, что она готова бежать. Лукас наблюдал, как она наклонилась, чтобы приподнять край своего платья, потом вдруг отпустила его и выпрямилась. Видимо, в конце концов, отказалась от бегства.
Нет, никто не должен заметить паники, которую она испытывает, даже ее лучшие друзья. Тэйлор поклялась себе в этом и продолжала улыбаться до тех пор, пока лицо ее не начало сводить от этой неестественной улыбки. Это унижение. Она знала: именно так все называют отмену ее свадьбы. И сейчас все они ждут, что она будет вести себя униженно. Ну так вот, видит Бог, она не доставит им такого удовольствия.
Элисон без умолку продолжала говорить о чем-то, но Тэйлор не слушала ее. Однако, чтобы не обижать подругу, делала вид, что ей очень интересно. Она кивала, когда Элисон останавливалась перевести дух, и все время улыбалась. И только надеялась про себя, что подруга рассказывает забавную историю, а не трагическую.
Они приближались. Уильям пробирался между танцующими парами, а Джейн изо всех сил старалась не отстать от мужа.
Тэйлор, возможно, и справилась бы с паникой, охватившей ее, если бы не видела выражения лица своей кузины. Джейн выглядела очень злой. Когда она находилась в веселом настроении, то была злой лишь чуточку, но когда приходила в дурное расположение духа… об этом даже страшно было подумать.
Тэйлор боялась, что ей станет дурно. О Боже, она не могла этого допустить. Ее благородное намерение твердо выдержать все до конца продлилось не больше двух минут. Нет, она, конечно же, не выдержит и убежит. У нее не было ни намерения, ни сил проявлять вежливость по отношению к своей кузине. Кузине и кузену, поправила она себя. Ее бывший жених теперь, женившись на ее кузине, приходится ей родственником.
