Больше Тэйлор не сказала ни слова. Она улеглась на самом краю кровати, стараясь быть от Лукаса как можно дальше, и натянула на себя покрывало, свернулась калачиком, закрыла глаза и приложила все усилия, чтобы не разрыдаться вслух.

Несколько минут прошли в молчании. Она подумала даже, что он уснул. И тут же решила потихоньку уйти из спальни и перейти в гостиную. Там можно опять лечь на диванчик. Было страшно снова потерять контроль над собой. Ей и сейчас было невероятно трудно держать себя в руках, а казалось, что нет ничего более унизительного, чем опять сорваться в его присутствии. Даже Мадам уже много лет не видела ее слез. Она пришла бы в ужас от своей, внучки и устыдилась бы за нее. Тэйлор подумала, что не перенесет, если мистер Росс вновь станет свидетелем ее скорби. Наверняка ему покажутся отвратительными ее слабость и недисциплинированность. Стало стыдно даже от одной мысли об этом.

Ей надо уйти отсюда. Она откинула покрывало, села и спустила ноги с кровати. Но он схватил ее раньше, чем она успела встать. У нее даже не было времени на сопротивление. Движения Лукаса были быстрыми, как молния. Он обхватил ее руками за талию и привлек к себе. Миг – и она оказалась уютно прижата к нему спиной и чувствовала все очертания его мужского тела. И он явно не собирался выпускать ее из своих объятий.

– Тэйлор…

Она не отвечала. Но это его не испугало.

– Ведь вы сейчас хотели близости со мной не просто из-за любви, а по другой причине.

Она попыталась отодвинуться. Но он не позволил.

– Вы ведь желали меня, правда?

Она не собиралась отвечать ему, но он стал крепче сжимать объятия, и она поняла, что он не сдастся, пока не услышит ответа.

– Да, желала, – прошептала она тихо.

– А утром пожалели бы об этом.

Она долго думала над тем, что он сказал. Потом шепнула: «Возможно» – только чтобы угодить ему. Хотя сама в это не верила. Она желала Лукаса с такой неимоверной силой, какой даже не подозревала в себе. И ее нынешние ощущения приводили ее в ужас. Тэйлор всегда хотела уметь управлять своими чувствами. Подчинять их внутренней дисциплине. Такому поведению ее научил страх. И Мэриан. Тэйлор училась у своей старшей сестры. Мэриан не только защищала ее от похотливых посягательств дяди Малькольма, она еще научила ее всем необходимым предосторожностям, психологическим и физическим, которые должны были помочь ей не стать жертвой какого-нибудь мужчины.

А потом на ее пути встречается Лукас Росс. И Тэйлор не знает, как уберечься от него. Она прекрасно справлялась несколько лет, она обручилась с Уильямом Мерриттом и собиралась за него замуж, не подарив ему при этом даже малой толики своего сердца. И хотя его предательство больно ранило ее, правда заключалась в том, что скандал и унижение оказались для нее гораздо более ужасными, чем потеря Уильяма. И все случившееся не очень удивило Тэйлор, потому что Уильям в целом оправдал ее ожидания.

Но Лукас был совсем из другой оперы. Он ни в чем не был похож на тех мужчин, что она знала прежде. Он был добрым, заботливым и любящим, и, Боже, лучше бы не был таким! Безо всяких усилий он крушил всю ее оборону, и она знала, что если не будет постоянно начеку, то он окончательно прорвет эту оборону и похитит ее сердце.

– Тэйлор… – Шепот его звучал хрипло.

– Да? – прошептала она в ответ.

– Когда вы отдадитесь мне, то будете думать только обо мне. – Он нежно потерся подбородком о ее макушку, лаская ее. – Сегодня ночью вы думали только о бабушке. И это правильно. Вы должны скорбеть.

Она покачала головой.

– Мадам не велела мне скорбеть, – пояснила она. Повернулась в его объятиях и припала щекой к его груди. – Она заставила меня дать ей обещание, что я не надену траур. Я должна повернуться лицом к будущему, а не к прошлому.

Тэйлор всхлипнула, сама того не желая. Лукас погладил ее по спине и прижал еще теснее.

– Что еще она вам велела?

– Помнить ее… – Слезы текли уже неудержимо. Тэйлор не могла остановить их поток. – Она хотела, чтобы я рассказывала детям добрые истории про нее.

Лукас решил, что она говорит о детях, которые появятся у нее когда-нибудь.

– О ней будут помнить, – сказал он.

Но Тэйлор, похоже, не слышала его ответа. Она рыдала, уже не сдерживаясь и беспрестанно извиняясь за свое поведение.

– Дорогая, в слезах нет ничего дурного.

Она не была с ним согласна, но рыдания мешали ей сообщить ему об этом. Как долго она плакала? Ей казалось, что вечно. А потом ее еще одолела икота, и, о Боже, на что она была похожа! Залила всего Лукаса слезами, да еще в сопровождении таких ужасающих и недостойных настоящей леди звуков!

Но он, видимо, не имел ничего против. Встал, нашел носовой платок, забрался обратно в постель и дал платок ей. Когда она вытерла свое заплаканное лицо, забрал его, бросил на тумбочку и снова заключил ее в объятия. Он был бесконечно нежным. И от его доброты она рыдала еще сильнее. Через некоторое время он попытался ее успокоить:

– Тише, любимая. Все будет в порядке.

Он повторил это обещание не меньше десяти раз. Больше никогда ничего не будет в порядке, думала она. Ведь Мадам больше никогда не вернется. Теперь Тэйлор совсем одна на белом свете и полностью отвечает за двухгодовалых малюток, а Лукас Росс ни черта не знает о том, что будет в порядке, а что – нет.

Она чувствовала себя слишком опустошенной и не стала спорить с ним. И просто убаюкала себя собственными слезами в объятиях мужа, которому позволила утешить себя. Она чувствовала себя защищенной и в безопасности. Милый Боже, она никогда и ни за что не хочет отпускать его.

Тэйлор проспала. Виктория пришла за своей подругой в половине девятого утра. Как только Лукас открыл ей дверь, она начала поспешно объяснять ему, что волнуется, так как Тэйлор опоздала на их встречу. Ей нездоровится или она забыла, что они собирались позавтракать вместе в Дамском Ресторане полчаса назад?

Лукас не стал рассказывать Виктории о бабушке Тзйлор. Он разбудил жену и сам взял на себя труд проводить Викторию на завтрак. Ему не хотелось есть, поэтому он съел всего одну порцию сосисок, рыбу, печенье, подливку, печеные яблоки с корицей, яйца-пашот и картошку. Виктория съела одно-единственное сухое печенье и выпила стакан свежего яблочного сока.

Подруга его жены с утра пребывала в нервном состоянии. Она взволнованно окидывала взглядом ресторан, и Лукас решил, что она чувствует неловкость из-за других присутствующих. Чтобы как-то развеселить ее, он завел разговор о ее семье. Но понял свою ошибку, как только заметил, что взгляд Виктории затуманился. Разговор о родителях и друзьях, оставшихся в Лондоне, явно расстроил ее. Тогда Лукас повернул беседу в сторону будущей жизни в Бостоне. Виктория разволновалась еще больше.

В другом конце ресторана кто-то громко и визгливо засмеялся. Виктория подпрыгнула почти на целый фут и быстро оглянулась через плечо. Она была нахмурена и озабочена.

– Что-нибудь не так? – спросил Лукас.

Но Виктория не успела ответить – к столу подошла Тэйлор. Лукас тут же встал и выдвинул ей стул. Она поблагодарила, не глядя в его сторону, и села.

Тэйлор не поднимала глаз, но он видел легкий румянец у нее на щеках. Она явно была смущена чем-то. Возможно, тем, что происходило ночью?..

Она была одета в черное. Лукаса не волновало, какого цвета ее платье, но то, что она пренебрегла приказанием бабушки не надевать траур, ему не очень понравилось.

Волосы Тэйлор закрутила узлом на затылке. И эта простая, незатейливая прическа еще больше подчеркивала безупречность ее черт. Он вновь осознал, как она головокружительно красива, и поймал себя на том, что озирается вокруг, чтобы убедиться: присутствующие в ресторане мужчины не глазеют на нее. Она принадлежит только ему, черт побери, и он никому не позволит смотреть на нее с вожделением.