Мадам всегда говорила, что Шерман – мозг, а Саммерс – душа этого начинания. И в своей оценке бабушка, безусловно, была права, думала Тэйлор с улыбкой, пока Питер Саммерс отпускал ей комплимент за комплиментом. Тэйлор не могла вспомнить, знакома ли с ним, но он уверял, что они прежде встречались. Она была тогда еще совсем юной особой и почти все время цеплялась за бабушкину юбку. А он, Саммерс, безуспешно пытался уговорить ее улыбнуться.

– Вы вели себя довольно забавно, – рассказывал он ей. – Немного даже странно. С нами был еще ваш дядюшка Малькольм, и стоило ему выйти, вы отцеплялись от бабушкиной юбки и превращались в чертенка. Пускались на самые разные шалости. А ваша бабушка была весьма снисходительна. Она давала вам полную волю. Вы начинали рыться в ее столе, очевидно, в поисках каких-то сокровищ, но с появлением в кабинете вашего дяди снова стремглав летели к бабушкиной юбке. И все это повторялось несколько раз, потому что ваш дядя то и дело выходил, а потом возвращался. У меня создалось впечатление, что он прикладывался за дверью к стаканчику виски.

– Может быть, и так, – отвечала Тэйлор. – Мадам никому не позволяла пить спиртное в ее присутствии.

Банкир продолжал вспоминать один за другим забавные эпизоды. И все они были связаны со странным поведением Тэйлор в присутствии дяди Малькольма.

Но эти воспоминания не вызывали у Тэйлор улыбки. Лукасу стало любопытно, когда же до Саммерса дойдет, что она не видит в своем дяде ничего забавного. Сам Лукас, слушая эти рассказы, сразу же пришел к простому выводу: Тэйлор боялась этого человека, когда была маленькой. И его удивляло, что она до сих пор боится его. Судорожно сжатые руки, испуганный взгляд – все говорило о том, что ее страх граничит с ужасом.

Он уже собирался вмешаться в их разговор, чтобы перевести его в другое русло, но тут Саммерс завершил свои воспоминания и спросил Тэйлор, было ли спокойным и благополучным ее путешествие из Лондона. К их беседе присоединился и Шерман. Лукас молча стоял за спиной жены, пока эти два джентльмена наперебой ухлестывали за ней. Разумеется, он полагал, что они вполне безобидны, но все же ему не нравилось, как тот, что помоложе, глазеет на Тэйлор.

Гарри Шерман дождался, когда Тэйлор будет снова занята беседой с его коллегой, и, отозвав Лукаса в дальний угол комнаты, спросил его, знает ли Тэйлор о смерти бабушки.

– Ее дядя Эндрю прислал телеграмму, – ответил Лукас.

Шерман облегченно вздохнул:

– Я с ужасом думал, что именно мне придется сообщить ей. Они ведь были близки, как мать и дочь. И я сам никак не могу поверить. Мне будет ее недоставать.

Затем Шерман спросил Лукаса, готова ли Тэйлор пройтись по всем подробностям завещания.

– Ее бабушка внесла кое-какие изменения, и я боюсь, что Тэйлор еще не знает всех последствий. Эти условия вызовут переполох в семье. Запомните мои слова: еще будут неприятности.

Через час, после того как все подробности были растолкованы, Тэйлор начало мутить.

Лукасу показалось, будто она вот-вот потеряет сознание. Ее лицо сделалось белым, как ее перчатки. Саммерса не было – он отправился на поиски свидетелей, так как Тэйлор предстояло подписать некоторые документы, а Шерман, заметив резкую перемену в своей клиентке, пошел принести ей стакан воды. Он сказал Лукасу, что это все, конечно же, от горя, а разговор о последней воле дорогой леди Эстер, очевидно, оказался для Тэйлор просто невыносимым.

Лукас сел рядом с Тэйлор. Он дождался, пока они остались совсем одни, и взял ее за руку.

– С вами все в порядке?

Она не отвечала, в глубокой задумчивости опустив голову.

Он сжал ее руку, чтобы она посмотрела на него, а когда это не помогло, осторожно взял ее за подбородок и легонько повернул лицом к себе.

В глазах ее стояли слезы. Она вся дрожала. Нет, Тэйлор не пыталась справиться с горем. Она боролась со страхом. Ее глаза выдавали правду. Она была самом деле напугана, и Лукас твердо решил узнать, по какой причине.

– О Лукас, что же Мадам наделала! – Тэйлор ухватила его за руку и не отпускала.

Эти слова поразили его.

– Вы расстроились оттого, что она оставила так много денег на благотворительные цели, Тэйлор? – to, прежде чем она сказала хоть что-нибудь, он сам ответил на свой вопрос:

– Нет, конечно, не из-за это-го. Возможно, это вы и предложили ей поделить свое состояние таким образом. Все равно вам остается огромная сумма. Разве вы не были к этому готовы?

– Мадам не следовало так поступать. Неужели вы не понимаете? Теперь он будет просто вынужден приехать за мной. У него не будет другого выбора. Он на все пойдет, лишь бы заполучить эти деньги. О Господи, что же мне теперь делать?!

Тэйлор вцепилась ему в руку мертвой хваткой. Она очень волновалась, и Лукас не знал, что сделать, чтобы как-то успокоить ее. Ей придется объяснить, в чем состоит опасность, чтобы он мог ей помочь.

Тэйлор снова уставилась себе в колени. Она понимала, что надо как-то совладать со своими чувствами. Лукас, наверное, думает, что на сошла с ума.

– Мне уже лучше, – солгала она и, слабо улыбнувшись, посмотрела на него. – Простите меня. Я не собираюсь так вести себя все время. Просто это было настолько неожиданно… А сейчас я в полном порядке, честное слово.

Он ни на минуту не поверил ей.

– Вы поставили вопрос: что, мол, мне теперь делать? Но вы замужем, Тэйлор. Поэтому ваш вопрос теперь должен звучать так: что нам теперь делать? Понятно?

У него был сердитый вид и резкий голос. Ей подумалось, что он опять ведет себя, как самый настоящий принц.

Ее Прекрасный Принц. Боже, что она сделала с этим человеком? Он заслуживает лучшей участи. Его не следовало обременять браком, которого он не желал, и такими родственниками, как Малькольм.

Он сжал ее руку, и тогда только она поняла, что он ждет от нее ответа. И сказала, только чтобы не расстраивать его:

– Да, понятно. Вопрос должен быть: что же нам делать?

Он что-то проворчал. Она решила: это означает, что он удовлетворен.

– Вы очаровательны, Лукас Росс, даже когда издаете такие малопристойные хриплые звуки.

Ну нет, подумал Лукас. Он не даст ей так просто уйти от этого разговора.

– Скажите, что вы имеете в виду. Я не в силах помочь вам, пока не знаю, в чем именно проблема.

– Да, конечно.

Он прождал целую минуту, пока не понял, что она больше не скажет ни слова.

Но ему очень хотелось хоть как-то развеять ее страхи.

– Послушайте, вы сказали: он будет преследовать вас в погоне за деньгами. Вы ведь говорили о своем дяде Малькольме, да?

Она посмотрела на него и медленно кивнула.

– Но теперь вы замужем, и он не смеет прикасаться к вашему наследству.

– Это понятно.

Она попыталась встать. Но он удержал ее.

– Не так быстро, – проговорил он строго. – Расскажите мне, почему вы расстроены.

От ответа ее спасло то, что Саммерс и Шерман вернулись в кабинет. Шерман подал ей стакан, и Лукасу пришлось отпустить ее руки, чтобы она смогла выпить воды. Она воспользовалась этим и поднялась. Сделав маленький глоток, вернула стакан банкиру, поблагодарила его и отошла к окну. Сложила руки перед собой и устремила взгляд на пешеходов, снующих взад и вперед по улице.

Саммерс сел за свой рабочий стол, повернулся и взглянул на свою клиентку.

– Дорогая моя, вам придется подписать несколько бумаг, чтобы получить доступ к своим средствам.

– А что будет, если я откажусь подписывать? Саммерс подумал, что она шутит с ним. Мысль о том, что кто-то может добровольно отказаться от любой суммы денег, вызывала у него улыбку.

– Подпишете вы или нет – не будет иметь большого значения, – сказал он. – Это просто банковская формальность. Деньги будут сохранены и принесут вам солидную сумму в процентах, если вы решите ничего из них не тратить сейчас.

– Прошу вас, повторите еще раз все подробности. Как именно распределяются эти деньги?

– Две трети имущества идут на благотворительные цели, как я уже объяснял…