— А зачем вас выслушивать? — взволнованно кричал медик. Привыкнув иметь дело с больными, уклоняющимися от лечения, вице-президент усвоил себе манеру наигранной взволнованности. — Зачем выслушивать? Вы преступник. Вы преступно жестоки к самому себе, вы устроили заговор против жизни президента Темпограда Январцева. Сколько лет вы не отдыхали? Пять недель в Т-граде, в этой камере без решетки! Вам пятьдесят четыре биологических, вы выглядите на все шестьдесят. Как я могу лечить человека, который сам себя приговорил к дряхлости? В Москву, на природу, на чистый воздух, вот вам и все лечение.

— Я уже собираюсь, — смущенно улыбался президент. — Устал, честно говоря. Введу вас в курс дела — и домой. Жена у меня на четвертом месяце (четвертый все еще шел у Жужи). Наследник будет или наследница. Дожить надо хотя бы. Еще денек…

Но прошел денек и другой. И не вице-президент проводил Льва, а Лев остался без заместителя. Ибо и врачи начали покидать Темпоград. В свое время инженеры уезжали с готовыми проектами, а теперь врачи — с готовыми лекарствами. В Темпограде не хватало больных для каждой болезни в отдельности. Вице-президент предложил какой-то препарат для тропической лихорадки. В Темпограде не было тропиков.

— Едем со мной, умоляю, — говорил он, обнимая президента на прощание. — Неужели вам не хочется поглядеть на голубое небо, по-настоящему голубое. Нельзя же откладывать до бесконечности. Чего вы добиваетесь? Чтобы ваш памятник стоял на кладбище Темпограда? Уверяю вас, эта мечта осуществится, и скорее, чем думаете.

— Я уеду, — обещал Лев. — Уеду очень скоро, даю слово. Через денек, даже раньше, через несколько часов. Тут наметилась опасная тенденция, кажется, опять назревает кризис. Вытащу город из кризиса и уеду.

Переход от глобального к персональному — так можно бы назвать новую тенденцию, неприятную Льву, которую он даже назвал опасной.

Тенденция эта проявилась уже в медицинской неделе, когда искателей лекарств и методов лечения потеснили консультанты, занятые излечением не болезни, а конкретного больного… персонально.

Затем ее подкрепили студенты и будущие студенты.

В Большом мире был июнь — пора экзаменов, выпускных и приемных. В Академию Времени и на стол президента Т-града сыпались заявления от заботливых родителей и братьев — жителей Темпограда: «Ввиду того, что в данном корпусе пустуют такие-то и такие-то помещения, прошу разрешить мне пригласить на час-два-три… на шесть часов — сына, дочь, сестру, брата, племянника, племянницу… отдохнуть перед экзаменами».

Отдохнуть полдня перед экзаменами означало готовиться лишних полгода.

Президент не хотел решать этот вопрос в плане личных одолжений. Всех на свете студентов город принять не мог. Надо ли давать разрешение проворным родственникам, ставить их в привилегированное положение по сравнению с другими претендентами, давать им лишнее время на подготовку, неорганизованность, в сущности, поощрять?

К удовольствию Льва, Академия ответила отказом.

— Нет, в Темпоград не надо пускать отдельных избранников. Но не стоит ли?.. — Ван Тромп сам перешел на вопросительный тон. — Не стоит ли разработать типовой проект небольшого Т-дома, Т-комнаты, Т-будки для любого города, куда мог бы зайти неуспевающий, всякий, кому не хватило месяца, дня, часа?..

Студент забежал перед экзаменом, перелистал конспект.

Докладчик зашел, цифры проверил, прорепетировал…

Редактор отлучился на пять минут, прочел рукопись и сразу — обоснованный отказ. Автор не мучится, не терзается.

Ночной дежурный выспался перед сменой, томиться не будет. Вообще, десять смен подряд — не подвиг. Выспался перед каждой.

Оратор удалился в разгар полемики. Все взвесил, посоветовался, цитаты подобрал, придумал остроумные возражения, сокрушительные доводы… и через пять минут — на трибуне, разит насмерть.

Поэт покинул праздничный стол на минутку, сочинил экспромт, почеркал, поправил, на слух попробовал…

Актер повторил роль перед действием. Или новую выучил, чтобы заболевшего заменить.

Или заболевший сам лег в Т-больницу, отлежался, вылечился за полчаса.

Мир, где никто никого не подводит, всем хватает времени!

Сначала Январцев загорелся. Пожалуй, Ван Тромп предложил правильную линию развития. Техника всегда шла от крупного к малому: сначала башенные часы, потом наручные; сначала паровоз, потом мотоцикл, сначала пушка, потом револьвер… Малое требует более тонкой, более точной работы. Замена темпогорода темпокомнатой ставила очень много увлекательных технических задач.

Президент начал прикидывать. Итак, проект: «Темпы в быт!» Дадим задание таким-то бюро. Конструкторы темпоскафа разбираются в подобных делах. Надо вернуть из Большого мира таких-то и таких-то… Вильянову неплохо бы позвать…

Потом задумался. Малое увлекательно и трудно, но главное ли это направление? Мотоциклы не ликвидировали железных дорог. Техника шла и от крупного к малому, и от крупного к грандиозному: от паровозов XIX века — к автомашинам и мотороллерам, и от пароходов XIX века — к танкерам, перевозящим целое озеро нефти.

Но танкер не отменяет катер. У танкера своя задача, у катера — своя.

Т-будки для опаздывающих студентов, а для чего Т-города?

Январцев должен ответить — президент Темпограда. Должен ответить, прежде чем уйти на отдых.

Повременим с отдыхом денек.

Так рассуждал он: «Темпоград был задуман, как город помощи науке. Но наука — разведка производства. В лабораториях испытывается то, что придет на заводы лет через десять.

Темпоград — разведка науки. Он должен готовить то, что придет в лаборатории лет через десять.

Как угадать, чем займется наука лет через десять?»

У Льва есть подсказка — пресловутые оси Жерома.

Ну конечно же, он должен был подумать об осях.

Об оси малых размеров, например. На втором уровне насекомые, на четвертом — клетки, на двенадцатом — атомные ядра. Экспедиция Гранатова прислала сообщения с двенадцатого…

Что должен делать Темпоград? Готовить экспедиции на 14-ю, 24-ю, 34-ю ступени… Все глубже и глубже, в недра бесконечно малого.

Но ось бесконечно малого одновременно и ось бесконечно быстрого. В темпоскафе время ускорялось на 2, 4… 12 порядков. Что даст ускорение на 14, 24, 34 порядка? Может быть, понимание сути времени? Знание! Знание, которое сила!

Ось скоростей. Пешеход — ноль отсчета. Добрый конь увеличил скорость раз в десять — на один порядок, у гоночной автомашины скорость второго порядка, у сверхзвукового самолета — третьего, у спутников — четвертого. Туго шло продвижение по оси скоростей. С трудом вышла техника на шестой порядок — субсветовые скорости. А потом последовал прорыв в надпространство, и были созданы установки МЗТ с девятым, даже десятым порядком.

Но оси Жерома не прямолинейны, они извилисты и за каждым поворотом открывают новые перспективы.

Поворот за скорость света позволяет смотреть в прошлое. С планеты Той видна не сегодняшняя Земля, а наш мир 2039 года. Теоретически. На самом деле Земля не видна даже в телескоп. Не удается собрать рассеянный свет.

Но ведь Астрозонт мог бы отражать свет от целой планеты, мог бы и собрать весь свет, падающий на планету.

Январцев записывает в план работ:

«Хроноскоп — телескоп, глядящий в прошлое.

Космическая линза — зажигательное стекло планетарного масштаба. Возможность резать и плавить целые планеты».

Ось прошлого связана с осью скоростей.

А ось будущего? С осью сложности, оказывается.

Затмения предсказываются с древних времен с замечательной точностью на сотни лет вперед. Почему? Потому что просты движения небесных тел? Всего две причины: тяготение и инерция. Для инерции уравнение первой степени, для тяготения — второй. Школьная задача.

С атомами посложнее. На оболочке три силы — инерция движения, притяжение атомного ядра и отталкивание между электронами. Проблема трех тел, в общем виде неразрешимая. И возникает неопределенность. Не говоря уже о путанице с самим электроном — не то частица, не то волна.