Интересно представить, понять побуждения этих немецких царей России, которые вели войну с Германией. Можно это понять? Как будто какая-то игра в солдатики. То спокойствие, с которым Николай II воспринимал новости о поражении русских войск на фронтах Первой мировой обычно объясняют его недюжинным самообладанием. Но, может быть, этому есть и другое объяснение?

Знаем ли мы историю? Знаем ли мы те силы, которые двигали армиями, народами и монархами? То, что излагается в учебниках по истории, можно назвать простым перечислением дат и событий. А сама история — причины событий — проходит где-то глубже, за сценой вооруженных столкновений, официальных церемоний, званий, делегаций, конференций.

Вторая мировая война началась с прихода к власти фашизма; прийти фашизму к власти помогли «Протоколы», закружив головы немцам ненавистью к евреям; «Протоколы» были созданы тайной полицией как воплощение церковной идеи заговора жидомасонов.

Вопрос: когда и с чего началась Вторая мировая война?

С того же, с чего и Первая мировая война? Словно сами цифры подсказывают об этой загадочной связи двух событий: годы начала для России этих войн 1914 и 1941 — четверка и единица только поменялись местами.

Спусковым механизмом к началу Первой мировой войны послужило убийство наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда. Этот исторический выстрел в эрцгерцога сделал член террористической организации «Молодая Босния» студент Гаврила Принцип. Он же был членом одной из масонских лож, масоном.

Масоном был и последний император царской России Николай II. Благодаря протекции супруги его даже возвели в сан магистра масонской ложи.

Так получается, что царь-масон боролся с жидомасонством. Занятно? Царь-немец воевал с Германией — это еще занятнее. Также как розенкрейцер Фридрих Вильгельм II боролся с розенкрейцерами и масонами.

Обычно в объяснениях войн пишется: столкнулись интересы таких-то государств. Словно плетут интриги, отдают приказы, принимают исторические решения, проявляют преступную слабость или героическую волю не конкретные живые люди — цари, министры, полководцы, а некие абстрактные «государства», цветные амебы на политической карте мира. Может быть мы привыкли подменять объяснения событий самими событиями?

В доме Ипатьевых после пребывания и гибели там последних царей России на стене между окнами остался знак свастики, нарисованный рукой царицы. Это был для нее самый священный символ. Свастика в круге венчала капот личного автомобиля Николая II. < Мальцев С. А., 2003 >

Свастика была древнейшим общемировым символом, она принадлежала всем эпохам и всем народам. На русских полотенцах, на русских свадебных нарядах, на облачениях православных священнослужителей, на иконах была свастика. У разных народов она имела и схожие значения, и, одновременно, некоторые различия. Мы же сейчас говорим о той свастике, которая в XIX–XX веках олицетворяла конкретную идею для германского национализма — планов германского владычества над всем миром.

Для одного из первых его теоретиков, Гвидо фон Листа (1849–1919), свастика символизировала чистоту германской крови и священную борьбу «арийцев» против «недочеловеков». Он разрабатывал и пропагандировал в своих трудах проекты новой пангерманской империи.

В ней верховное положение займут ариогерманцы, граждане чистой крови. Они не будут трудиться в сфере наемного труда, но будут только править. Вся работа будет возложена на касты рабов-неарийцев, и система иерархии в государстве выстроится исключительно на расовых признаках. Чтобы руководить созданием империи и самой империей, должен быть создан особый рыцарский орден расовой элиты. Строгое соблюдение расовых и брачных законов; патриархальность; исключительное право на свободу и гражданство ариогерманцев; генеалогическая книга у каждой семьи, подтверждающая ее расовою чистоту…

Другим столпом ариогерманской мысли был Йорг Ланц фон Либенфельс (1874–1954). Он сам потом писал в своих воспоминаниях: «Гитлер — один из наших учеников».[219] Будущий фюрер, еще молодой человек, искавший свое призвание и место в жизни, приходил в Вене к Ланцу как к крупнейшему теоретику ариософской науки, интересуясь всеми его новыми наблюдениями и открытиями. Ланц издавал журнал Остара, посвященный проблемам расовой чистоты, и Гитлер гордился своей большой коллекцией этого издания.

Духовный путь Йорга Ланца начался с послушничества в одном из католических монастырей. Его идеалом было средневековье, крестовые походы, рыцарские ордены. Усердным служением церкви он добивается скорого пострижения в монахи и через год уже преподает в духовной семинарии. Скоро он получает престижный титул «доктор философии и теологии, профессор и пресвитер ордена Цистерцианцев». Его главный научный интерес — зоология. Она помогает ему свести воедино Библию, апокрифы, археологию и антропологию. «Арийские» голубые глаза и светлые волосы для него признак изначального доброго начала, а все расы и народы с темной кожей, темными волосами, глазами — существа, произошедшие от принципа зла. Ланц развивал представления о мире своего наставника Ниварда Шлегля, специалиста по Ветхому Завету, неистового антисемита. Идеи ненависти к евреям Шлегля были настолько крайними и откровенными, что его переводы Библии попали в список книг, запрещенных церковью.

Позиция церкви по отношению к евреям представлялась Ланцу слишком мягкотелой и нерешительной. Из-за этого он отказывается от обета и уходит из ордена, чтобы взяться за воплощение любимой идеи. Современным политическим теориям народного самоуправления, парламентской демократии и социалистическим революциям он хочет противопоставить возрожденное средневековое рыцарство.

Для него средние века — золотой век ариософии. Монастыри представлялись ему мощным оплотом благочестия и расовой справедливости. Рыцари — отважными воинами, защищавшими расово-чистый христианский мир от посягательства низших рас. Как он писал в своих трудах, религия той эпохи «не была так безвкусно человечна. Это был крайне аристократичный и ариократичный религиозный культ, строгая научная, экономическая и политическая организация, рассчитанная на всех арио-героических людей. Эта религия безжалостно искореняла человеческие подвиды или же гуманно содержала их в еврейских гетто!»[220]

Идя глубже в древность, Йорг Ланц видел такими же, как средневековые рыцари, истинными арийцами всех великих людей древности — ученых, правителей, философов, завоевателей, вплоть до Александра Македонского, Платона, Пифагора, Орфея и даже Моисея (?!). Продолжатели их дела — тамплиеры — были передовым отрядом ариософии, воевавшим с низшими расами на Ближнем Востоке и тем защищавшим расовую чистоту арийского христианства. Разгром тамплиеров стал результатом воплощения коварных замыслов евреев и протестантов — последователей Мартина Лютера. (Хотя Лютер жил почти на два века позже этого события.) После этой победы низших расовых меньшинств над ариософской традицией тамплиеров темные расовые силы начали все больше и больше овладевать человечеством.

Здесь уместно вспомнить слова Риболда из «Всеобщей истории Франкмасонства» о созданной иезуитами невообразимой каше из самых разных исторических событий и повествований прошлого: «В этой мешанине католицизм правил всем, и вся эта фальшивая постройка катилась как по маслу…»

В ней даже Мартин Лютер — жидомасон и современник тамплиеров.

Что удивительно, эта мешанина катится как по маслу до сих пор. Например, оксфордский историк Николас Гудрик-Кларк, книга которого о мистических корнях нацизма недавно переведена на русский язык, странным образом продолжает эту традицию. Описывая идеи Ланца как предтечи нацизма, он широким жестом причисляет к предшественникам Ланца всех живших до него и при нем мистиков, алхимиков, оккультистов, теософов. Традиции ариософии, как это излагает уже Гудрик-Кларк, после тамплиеров хранились и развивались, кроме прочих, Парацельсом, Яковом Беме, Сведенборгом, Элифасом Леви, Блаватской.