Под гипнозом рассказывает Бетти:

«Большинство из этих людей были не выше меня… И ни один из них не превышал ростом Барни, поэтому я оценила бы их рост от полутора метров до метра шестидесяти. Грудь у них шире нашей; носы больше (длиннее) среднего, хотя я встречала людей с такими носами… Цвет лица серый, причем такой, когда серую краску подмешивают к черной; губы голубоватого оттенка. Волосы и глаза очень темные, возможно даже черные…

В некотором смысле они напоминали монголов… своими круглыми лицами, широкими лбами и грубоватостью черт. Кожа казалась голубовато-серой, но, возможно, была все же светлее. Глаза со зрачками постоянно двигались. У меня создалось впечатление, что больше всего эти глаза похожи на кошачьи…»

Описание пришельцев, сделанное Барни Хилл таково:

«Головы этих людей имели, скорее, неправильную форму: большой череп, сужающийся к подбородку. Глаза очень широко расставлены, и, казалось, их поле зрения значительно превышает наше. Меня это поразило… Рот напоминал горизонтальную линию с короткими перпендикулярными штрихами на концах. Эта линия как бы представляла собой губы, но без присущей нам мышечной ткани. И когда эти существа издавали какие-то мычащие звуки, то рот едва приоткрывался. Кожа, как мне запомнилось после беглого взгляда, была сероватой, почти металлической на вид. Я не заметил никаких признаков волос или головного убора. Я также не заметил носа; вместо него виднелась пара, по-видимому, ноздревых отверстий…»[384]

Воедино свести описания супругов невозможно. Слишком они противоречивы. У Бетти лица пришельцев круглые, монголоидного типа, носы большие, волосы очень темные. Барни на головах пришельцев вообще не увидел никаких волос. И никаких носов. Странно? Более того, его описание облика пришельцев совпадает с описаниями внешнего вида наших новых знакомых, вокруг которых закручивается вся тема НЛО. Это те самые головастые генетики, которые гоняются за левыми ушами коров и которые устраивали политическую акцию устрашения с Линдой Кортайл. Случай с Линдой показал, что они могут быть разного роста. (Ричард и Дэн писали Хопкинсу: «Бедную женщину эскортировали из ее окна… ее сопровождали три безобразных человекоподобных маленьких существа, один выше ее, а два — ниже».) То есть и Бетти Андерсон в 1943-м, и Барни Хилл в 1961-м, и Линда Кортайл в 1989-м видели одних и тех же существ. Именно этот облик стабильно проходит через многие сообщения о контактах среди огромного множества разнообразных типов «инопланетян». Но характерно то, что именно этот облик во многих случаях прикрыт дополнительными призрачными созданиями, например, светловолосыми красавцами. Этот облик стабилен, но «пришельцы» чаще всего пытаются скрыть его. Они «стесняются» своего безобразного вида.

То же самое раскрывается из анализа истории Хиллов. Есть две характерные детали в рассказе Бетти Хилл.

Первая. Упоминая об отличии «капитана» от других членов экипажа, она говорит:

«У меня создалось впечатление, что командир и тот, кто меня исследовал, отличались от остальных членов экипажа, но поскольку мне не хотелось на них смотреть, трудно сказать что-то определенное по этому поводу».

Вторая. В эпизоде с картой она передает слова «капитана», который говорит ей так:

«Вы, может быть, вспомните произошедшее, но я надеюсь, что нет. Это вам может причинить боль, поскольку Барни не вспомнит. Поэтому лучше, чтобы и вы забыли».

Интересующее нас извлечение из первого и второго гласит:

Бетти, находившаяся под контролем пришельцев, не хотела смотреть на них — то ли это нежелание было ей навязано самим контролем, то ли это нежелание было внутренним сопротивлением их психологическому приказу смотреть на них, как в случае с Жанет Кимбал («Я не хотела смотреть. Я была поражена, но что-то заставило меня посмотреть…») Она что-то должна была видеть, а что-то не должна была. Барни, как надеялись пришельцы, ничего не вспомнит вообще, и к нему не прикладывалось никакого такого внушения. Главная ставка была сделана на Бетти, которая должна была вспомнить то, что ей демонстрировали — монголоидные лица, большие носы, черные волосы и звездную карту. И этот спектакль она усвоила отлично. Потом в течение нескольких лет сотни энтузиастов были увлечены подкинутым им ребусом в виде этой карты, а тысячи людей следили за их попытками, и миллионы людей следили за развитием всей этой ситуации, которая, как и сотни других откровений от НЛО, умело, тонко, профессионально навязывала обществу идею о гостях из космоса, которые прилетают к нам за нашими пупками и хромосомами.

Профессионально работают? В высшей степени.

Исходя из уровня их знаний, можно предположить, что создать для Бетти Хилл и для общества такую звездную карту им проще простого. И мы потом кинемся ее изучать, бегая по этому замкнутому кругу дезинформации.

Надо оговориться, что нецелесообразно вообще отрицать возможность существования в космосе коллег наших земных могущественных головастых генетиков. Нет фактов, которые отрицали бы эту возможность, возможность того, что где-то на какой-то планете тоже кто-то довел свою духовную и физическую природу до полного вырождения и безобразия (отсутствия об-Ра-за). И если таких фактов нет, то возможность эту мы не имеем права исключать. Может быть, такие же безжалостные генетики прилетают к нам и в тесном, плодотворном содружестве с нашими делают свое дело. И тогда главным признаком этих визитов тоже должна быть их тайна, конспирация, действие под прикрытием ночи и дезинформации, поскольку они подчиняются тем же условиям, что и земные их коллеги. И визиты эти должны напоминать скрытные караваны контрабандистов. Но развивать эту гипотезу пока нет особого смысла, поскольку пока нет фактов, хоть в чем-то ее подтверждающих. Даже история с Барни и Бетти Хилл при внимательном рассмотрении и — что самое важное — в ее сопоставлении со всем остальным уфологическим материалом не подтверждает ее и возвращает нас снова из космоса на нашу грешную Землю.

Здесь можно еще обратить внимание на характерные закономерности нашего мышления. Стоит на секунду отвлечься от «могуществ» и «тарелок» и переключиться на себя, на свои мысли.

Можно заметить интересное явление: как только встречается новое, свежее сообщение о пришельцах из космоса, насыщенное правдоподобными деталями об их космических путешествиях, сразу в нашей памяти меркнут все фляпы с поддельными дирижаблями и самолетами, которые были насыщены такими же убедительными, правдоподобными деталями. Меркнет, как бы остается за бортом вытесненная свежим впечатлением вся огромная масса наблюдений НЛО и НЛОнавтов, которые ничем не претендуют на космическое происхождение. Это и необычные существа без всяких «тарелок», проявляющие те же способности. Это и обычные, ничем не отличимые от людей существа (или обычные люди?), летающие на серебристых «тарелках» и питающиеся обычными мучными лепешками. Это и «тарелки», вполне металлические на вид, рождающиеся прямо на глазах очевидца из сгустка света или из электричества высоковольтной линии. Все это меркнет в нашем сознании перед свежим впечатлением, перед новостью об очередном контакте с «братьями по разуму» и их космической карте. Прошлое знание затеняется новостью и отступает на задний план. Таковы особенности нашей психологии. Свежая новость способна затмить собой опыт тысячелетней истории, заслонить своими деталями сотни и тысячи ее событий. Эмоция удивления, новизны, впечатления от чуда останавливает процесс мышления, и мы забываем о мудрости памяти, о прошлом опыте.

Свежий уфологический спектакль, подкинутый нам умелыми актерами, расходится сенсационной новостью по журналам и газетам, будоражит общественное мнение и подталкивает нас именно к тем выводам, которые нужны этим актерам. И если мы воспринимаем и перевариваем информацию несистемно, в отрыве от общего исторического фона в десятки, сотни и тысячи лет, в отрыве от всей статистики аномальных явлений — от «тарелок» до полтергейста и спиритизма — то мы идем просто на поводу у эмоций, на поводу удивления перед необычным, следуем по пути за чудом, призраком, который и создается для того, чтобы уводить нас от всеобъемлющей истины и заводить в лабиринты, тупики красочных, разнообразных деталей, подробностей, обликов. Чтобы каждый раз мы благодаря новизне и удивлению принимали новую маску за новое откровение или эволюционное событие.