У каждой ягоды свои большие и маленькие тайны, секреты. Например, жимолость всю скопом нельзя обирать с куста, она зреет понемножку, по отдельной ягоде. Черника бывает боровая и болотная — разный вкус. Брусника не всякая целебна, но если съешь ягодку-другую в лесу и в скором времени захотелось по малой нужде, значит, почки очищаются. А как хороша с молоком лесная красавица голубика! За морошкой, что растет редко поодиночке, нужно долго, настырно по болоту ходить, зато потом эта сваренная нежно-янтарная масса — тот же мед. Попробуешь другой деликатес: грибы лисички в сметане, кажется, душа улетает в рай.
Нет, до рая далеко. Земная жизнь моих соседей Плюхиных трудная. Была многодетная семья — четверо детей. Поднимали тем же — на ягодах. Прокормили, одежду покупали, на деньги, вырученные от клюквы с брусникой. Вырастили. Лес да болото для самих Тамары и Анатолия вроде родных матушки с батюшкой — кормильцев. В сезон — день в лесу, два отдыха. Но за этот-то свой рабочий день пройти нужно не меньше 25-30 километров. Добыча — самое малое ведро в день, а то и по нескольку ведер выносят. Чтобы зиму было чем прожить.
Негосударственные люди — так они иногда говорят о себе. К вопросу о том, что официально нигде не работают. Понятно, нынче этим не удивишь. Таких неработающих, живущих как Бог на душу положит, в Верхотурье много… Библейский Адам, прародитель человечества, как известно, ходил по райскому саду и питался плодами. Плюхины полусерьезно уподобляют этому свою жизнь. Только плоды земные достаются трудами. Анатолий говорит, что у него в дни сбора ягод на руках даже не видно капиллярных линий — стираются. Думает он, что от своих хождений на болото вряд ли доживет до пенсии. Болото все же высасывает человеческую жизнь, энергию, силу. Хотя ягоды лечат.
Подполье в стареньком доме у Плюхиных банками с вареньем заставлено. Черничное, брусничное, сладко-приторное малиновое. Холодным нектаром с кислинкой и горчинкой во рту, рябиновое варенье. В холодильнике свежезамороженная малина — ешь в декабре свежие ягоды, разводи морс. И со всей этой красотой вместе убогость быта — давно не крашеные полы, неуклюже громоздкая старая мебель. "Живем по минималке", — махнут рукой Плюхины. По минималке — значит, с минимумом доходов и удобств. Были бы дети накормлены да одеты, в доме тепло.
А с работой в Верхотурье очень трудно. Работодателей, в этой роли уже привычно выступают предприниматели из ближнего зарубежья, пилящие здесь лес, супруги Плюхины называют рабовладельцами и идти к ним не хотят. Они насмотрелись на подобное в Казахстане, где прожили немало лет, пока там жизнь для русских не стала невыносимой…
Анатолий Плюхин — контрактник 1-й чеченской. Война — грязь, кровь, вши и предательство. Предательство из Москвы: когда было выгодно отмывать деньги на войне — шла война, когда деньги отмывали на строительных подрядах, шли взятки из Чечни, объявлялось перемирие. Он хорошо запомнил это. Ему, правда, до сих пор "капают" какие-то "ветеранские" по тысяче в месяц, жене давали, да не давали — задерживали по полгода детские, вот, собственно, и вся поддержка государства… На выборах Анатолий сначала голосовал за Путина, в его представлении Путин как раз и есть человек, который создал новую российскую государственность. "Если бы дядя Боря был, России уже не осталось". И нынешний президент, по его мнению, никак не может справиться со страшным внутренним врагом, сжирающим страну, — коррумпированным чиновничеством. Анатолий Плюхин вообще-то сторонник упраздненной в бюллетене графы "Против всех". Но он себя, по-своему, патриотом считает. Где-то в музее отыскал фамилию дальнего предка-казака, служившего в Верхотурье еще в XVII веке, предок, наверное, с Ермаком в эти края с Дона пришел. Мать у него была участницей Великой Отечественной. Сами они с женой Тамарой люди православные, верующие.
Вроде бы по всему по этому нельзя называться Плюхиным негосударственными людьми. Ведь даже ягода, которую к поездам на станционный перрон носят продавать, набрана у них с христианской молитвой, значит, пользу да здоровье людям, землякам-россиянам принесет. По христианству-то впереди — последние времена, краешек бытия. Глобальные потепления да наводнения, войны, страшные болезни. Одни только трансгенные продукты, о которых теперь так много пишут, чего стоят!
А на подоконниках у Плюхиных каждую весну для своего сада-огорода растут уральские яблоньки и груши, весной высаживают в почву. В лесах все еще каждый год, словно Россия под Божьим покровом, зреют благодатные ягоды. Сохранился бы этот покров.
ЗАПАД ВМЕСТО СКУКИ
Учёные, политики, деятели культуры спорят: сохранилось ли в народе после всех потрясений и реформ прошлого века здоровое ядро, основа? Способны ли еще русские быть активной, деятельной силой истории, или в мировых процессах глобализации займут скромное "подсобное" место на обочине развития?
Но более интересным лично мне, например, кажется взгляд человека не с большими дипломами и научными степенями, а жителя какого-нибудь маленького российского городка, где на самом деле, как в фокусе, сходятся мировые и российские проблемы, отражаются в ритмах жизни, поступках людей, их мировоззрении… Вот две местные знаменитости, пенсионеры-путешественники: Николай Алексеевич Добров и Анатолий Семенович Сабиров. Ухватили после перестройки европейскую моду: путешествовать на склоне лет. Выражается в этом, как получается у них, человеческая натура, взгляды на жизнь, политику, культуру, настоящее и будущее родной страны.
Николай Алексеевич Добров, человек-живчик. 70-летний мужчина-красавец, хоть немного прихрамывает после старой производственной травмы, а по характеру скороход. В половине восьмого утра уходит из своего деревянного домика, на городской окраине, с рюкзаком за плечами. Идет проторенными своими маршрутами. В рюкзаке газеты всех 4-х городских изданий плюс еще что-нибудь печатное: сканворды, кроссворды. Пенсионер Добров давно подрабатывает продажей газет, ведет аккуратные "гроссбухи" с записями расходов и доходов, прогнозом ежемесячной прибыли. Бывший коммунист, сохранивший партбилет, Добров также давно принял капитализм, со всеми его нормами и правилами. Шахтер-взрывник, он еще на пенсии потрудился вахтером, потом решил торговать семечками. Ездил в Екатеринбург с огромными баулами, закупал эти семечки на каких-то складах, дома обжаривал на подсолнечном масле и продавал стаканами. Так же аккуратно вел "капитализм в действии" — тетрадки с расходами и доходами. Когда научился зарабатывать денежки на нехитром бизнесе, решил переквалифицироваться на продавца газет.
И это у него получилось. Лет 6-7 уже Николай Алексеевич активно сотрудничает с городскими редакциями. К шахтерской пенсии, что составляет у него около 5 тысяч рублей (большой стаж работы на Севере — в золотодобывающей шахте на Чукотке, доплата за инвалидность), зарабатывает еще примерно столько же. Жена у него умерла 13 лет назад, дети выросли, живет один. И куда же с деньгами-то?
Добров поступает с ними неординарным для среднестатистического российского пенсионера образом. Откладывает для путешествий в Западную Европу. А однажды купил "тарелку", настроенную на европейский спутник, установил во дворе, смотрит теперь телевизионные программы всего мира: западные, стран Ближнего Востока, Китая. В планах — покупка компьютера для изучения итальянского и испанского языков по компьютерным программам (словарями письменный стол завален). На Запад Добров ездит ежегодно с 2003-го. Сначала тур "Вся Европа", круиз до Испании, на следующий год — Болгария (для уральца это тоже что-то вроде европейской страны), в прошлом году — поездка по Италии. Франция. "Как же, в Париж надо…"
Для 70-летнего пенсионера Доброва это всё — своеобразный мир и устоявшийся образ жизни. Торговля газетами, накопления-заработки и… заграница. Деревянный домик, утонувший в зелени у хозяйственного вдовца. "Бон джорно", по привычке, по-итальянски иной раз здоровается с постоянными покупателями, а североуральских девушек называет "синьоритами".
