Но прежде всего весь павильон отапливался с помощью камина, находящегося в прихожей первого этажа.
Павильон-замочек бывшей принцессы А.Л. представлял собой обозримую и отапливаемую квартиру, содержание которой, по всей видимости, не превосходило возможностей и сил неопытного в практическом смысле человека. Было лишь одно неудобство: здесь отсутствовала кухня. Но в Резиденции была старая, историческая кухня, которую раньше обязательно показывали на экскурсиях из-за ее ценного дельфтского кафеля.
И бронзовый курфюрст тоже посоветовал переехать в китайский замочек.
Антон Л. действовал последовательно. Замочек имел лишь одну дверь, старую резную дубовую дверь, которая, правда, была оборудована современным замком с секретом. Конечно же, Антон Л. мог взломать дверь испытанным способом, но он этого не хотел. Дверь должна была остаться в таком состоянии, чтобы ее можно было запереть. Где был замок, там должен был быть и ключ. Резиденция, кроме всего прочего, была еще и музеем. Поэтому в новом корпусе находилась комната портье и довольно большое помещение, где раньше продавались входные билеты, музейные каталоги и художественные открытки. Там Антон Л. обнаружил множество связок ключей, из которых он сразу же отсортировал те, которые явно не подходили. Осталось примерно сорок ключей от секретных замков, которые он по очереди начал подбирать. Одиннадцатый открыл дверь.
Внутри замочек был весь покрыт пылью и затянут паутиной. Антон Л. такое положение дел предвидел, и по этой причине принес из комнаты портье веник, ведро и половую тряпку. К обеду он уже более-менее все убрал. Затем он отправился обратно в гостиницу и по очереди привез оба «своих» автомобиля, которыми – что было раньше строжайшим образом запрещено – он доехал до самого замочка. Каждым рейсом он перевозил часть своего имущества. (Это был самый грандиозный переезд, который ему приходилось совершать когда-либо в жизни; он поступил точно так же, как и господин Кюльманн, скупердяй.) Перевез: как можно больше гостиничного инвентаря; оружие и боеприпасы; Каналетто, Франца Хальса и Гвидо Рени; свечной запас; запас спичек; кипу газет; ящик консервов, который он выгрузил не в замочке, а в кухне Резиденции. (Там он уже в день переезда приготовил себе еду в курфюрстской медной посуде: чечевицу с салом фирмы «Бассерманн», а перед этим – черепаший суп фирмы «Камбелл». В «Трех королях» держали все лишь самое лучшее.) И, само собой разумеется, он взял с собой Соню. По причине того, что в гостиничной кухне постепенно стало холодно, Соня замерла и дала себя поймать после того, как Антон Л. обнаружил ее в одном из посудных шкафов. Соне был отведен зеркальный кабинет. (Позднее Антон Л. оборудовал для нее в зеркальном кабинете ящик, но тем не менее животное загадило паркет и даже, как это ни странно, до определенного уровня зеркала. Очень скоро в кабинете появился запах, но Антон Л. его не воспринимал благодаря ярко выраженному собственному запаху.) К вечеру переезд был в общем закончен. В последующие дни, правда, появилась необходимость, или разумность, других поездок, как, например, доставка машины конфет и шоколада из третьего магазина кондитерских изделий, который Антон Л. тоже собирался опустошить. Сладости Антон Л. сложил в трех из четырех стенных шкафов в верхней комнате (при этом он обнаружил и дверь, ведущую на крышу); в четвертый шкаф он поместил письма Солимана Людвига и документы, а также все остальное, что имело отношение к той книге.
Камин функционировал превосходно. Весь замочек очень быстро прогрелся, вот только дров шло довольно много. Партия мебели ушла в топку за три дня. Разумеется, мебель замочка Антон Л. в топку не отправлял. Свои запасы он пополнял в бюро и офисах на Луитпольд-аллее, разрубал все, что годилось для топки, прямо на месте и на ручной тележке (он хотел сэкономить бензин) возил дрова к замочку. Он рубил прилавки и полки, столы, стулья, двери, деревянную облицовку, паркет, деревянные лестницы, все, что было деревянным; одно за другим он пустил на топку (все из домов на Луитпольд-аллее 1, 3, 5 и 7, которые граничили с дворцовым садом): банк, магазин верхней женской одежды (попытка топить и женской одеждой оказалась неудачной; одежда лишь тлела), антикварный магазин, еще один банк, магазин по продаже ковров (не очень удачный, мало полок, а ковры гореть тоже не желали), магазин меховых товаров, чрезвычайно дорогой магазин изделий из верблюжьей шерсти, женскую парикмахерскую (тоже не очень продуктивную, ибо почти все там было из пластика и стекла), кинотеатр и филиал «Винервальда». Кинотеатра и «Винервальда» хватило надолго, так как там было много деревянных откидных кресел, а стены ресторана были облицованы деревянными плитами. В кинотеатре Антон Л. оставил – дело настроения – одно сиденье в центре зала. Время от времени он садился на это кресло и смотрел на экран. Большое пустое помещение отзывалось эхом. Когда после очередного наводнения поздней весной следующего года подвалы домов по Луитпольдштрассе с первого по седьмой номер попали под воду и остались под ней, появилось множество крыс. Когда Антон Л. в темноте сидел на своем кресле, они создавали вокруг неприятный шум. Тогда Антон Л. отказался и от этого кресла.
В конце отопительного периода Антон Л. попал в галерею современного искусства, которая располагалась на третьем этаже дома номер семь. К моменту катастрофы там как раз выставлялись произведения скульптора по имени Густав Хюббе. (Его имя можно было прочитать на уже пожелтевшей афише на двери внизу.) Густав Хюббе работал по дереву и занимался преимущественно малоформатным творчеством. Антону Л. измельчать его произведения почти не пришлось. Однажды ему на глаза попалась целая стопка проспектов: на них была изображена одна – уже сожженная – деревянная скульптура и сам автор: еще молодой симпатичный человек с маленьким носом-кнопкой и очень большими ушами. Вся остальная часть лица заросла бородой. Антон Л. захватил с собой эту стопку проспектов и тоже сжег их за исключением одного, который прикрепил канцелярскими кнопками на стене в спальне. Сами скульптуры представляли собой обработанные корни. Все они имели слегка красноватый цвет и были полны какого-то непонятного и беспредметного неприличия. Однажды Антону Л. приснился непристойный сон, связанный с одной из скульптур. (Эти сны стали сниться заметно реже.) Сон был скорее пугающим, чем удовлетворяющим.
Каждый раз Антон Л. привозил дров – в качестве запаса на случай болезни или других неожиданных ситуаций – несколько больше, чем составляла его дневная потребность в них. То, что не успевало сгореть, он штабелем складывал на улице рядом с замочком. Немного дров он сложил на курфюрстской кухне.
Исследования в соответствии с концентрическими кругами Антон Л. временно прекратил еще в сентябре. Большое значение имел радиальный прорыв – вернее, два радиальных прорыва, один за другим, по одному и тому же радиусу. Они были совершены еще из гостиницы в сентябре, причем на автомобиле. Причиной послужили взрыв и пожар на городской окраине по другую сторону реки. Антон Л. решился на эту экспедицию лишь после того, как по прошествии нескольких дождливых дней больше не было видно ни единого отблеска огня. Ранним утром он выехал по Анакреонштрассе в направлении от центра города, через мост и по высокой набережной. Намного быстрее, чем рассчитывал – он не проехал и десяти минут, – Антон Л. доехал до района разрушений. Пахло сырой золой. По обеим сторонам улицы стояли фасады сгоревших домов. Местами виднелись обрушившиеся здания. Обвалившиеся стены и обугленные перекрытия сужали улицы и вскоре вообще перегородили путь. Повсюду виднелись горы пепла. Антон Л. был вынужден развернуться. Он попытался проехать в этом же направлении по другим улицам, где предполагал увидеть очаг пожара, но повсюду его ожидала одна и та же картина. Продолжая эти попытки, он постепенно сдвигался на юг. При этом он наткнулся на широкую выездную дорогу, которая выходила на скоростную магистраль. Эту дорогу огонь, до того как его потушил дождь, перепрыгнуть явно не смог. Дома на левой стороне улицы выгорели и частью обрушились, дома на правой стороне не пострадали. Антон Л. проехал по этой улице почти до городской окраины, миновал выезд на скоростную дорогу и вернулся по более узким улицам пригорода, застроенного виллами. В садах вилл и домов на одну семью сорняки вымахали выше человеческого роста. Сквозь заборы пробивались колючие заросли. В одном месте на какой-то узкой улице, по обеим сторонам которой располагались сады, наискось по всей ее ширине вились – ярко-красные в осенней расцветке – дремучие заросли. Антон Л. попытался с разгона проехать, но машина их не пробила. И здесь тоже Антону Л. пришлось повернуть, то есть снова выехать с этой улицы и попытаться проехать по параллельной, не заросшей сорняком.
