ОПЯТЬ Опять она? Бесстыдно в грязь Колпак фригийский сбросив, Глядит, кривляясь и смеясь И сразу обезносев. Ты не узнал? Конечно — я! Не те же ль кровь и раны, И пулеметная струя, И бомбы с моноплана? Живу три года с дураком, Целуюсь ежечасно. А вот, надула колпаком И этой тряпкой красной! Пиши миры свои — ты мой! И чем миры похабней - Тем крепче связь твоя со мной И цепи неослабней. Остра, безноса и верна, Я знаю человека… Ура! Да здравствует Война Отныне и до века! Февраль 1918 СПБ ЕСЛИ Если гаснет свет — я ничего не вижу. Если человек зверь — я его ненавижу. Если человек хуже зверя — я его убиваю. Если кончена моя Россия — я умираю. Февраль 1918 СПБ МОСТЫ Говорить не буду о смерти, без слов все кругом — о смерти; кто хочет и не хочет — верьте, что живы мертвые… Не от мертвых — отступаю, так надо — я отступаю, так надо — я мосты взрываю, за мостами — не мертвые… Перекрутились, дымясь, нити, оборвались, кровавясь, нити, за мостами остались — взгляните!- живые — мертвее мертвых… Февраль 1918 СПБ НА ПОЛЕ ЧЕСТИ О сделай, Господи, скорбь нашу светлою, Далекой гнева, боли и мести, А слезы — тихой росой предрассветною О нем, убиенном на поле чести. Свеча ль истает, Тобой зажженная? Прими земную и, как невесте, Открой поля Твои озаренные Душе убиенного на поле чести. Февраль 1918 СПБ ДВЕРЬ Мы, умные,— безумны, Мы, гордые,— больны, Растленной язвой чумной Давно заражены. От боли мы безглазы, А ненависть — как соль И ест, и травит язвы, Ярит слепую боль. О черный бич страданья! О ненависти зверь! Пройдем ли покаянья Целительную дверь? Замки ее суровы И створы тяжелы. Железные засовы, Медяные углы. Дай силу не покинуть, Господь, пути Твои, Дай силу отодвинуть Тугие вереи! Mapт 1918 СПБ КТО OH? Проклятой памяти безвольник, И не герой — и не злодей, Пьеро, болтун, порочный школьник, Провинциальный лицедей, Упрям, по-женски своенравен, Кокетлив и правдиво-лжив, Не честолюбец — но тщеславен, И невоспитан, и труслив… В своей одежде неопрятной Развел он нечисть наших дней, Но о свободе незакатной Звенел, чем дале, тем нежней… Когда распучившейся гади Осточертела песнь Пьеро,- Он, своего спасенья ради, Исчез, как легкое перо. Ему сосновый скучен шелест… Как претерпеть унылый час? А здесь не скучно: гадья челюсть, Хрустя, дожевывает нас. Забвенья нет тому, что было. Не смерть позорна — пусть умрем… Но увенчает и могилу Пьеро — дурацким колпаком. Март 1918 СПБ ИМЯ Безумные годы совьются во прах, Утонут в забвеньи и дыме. И только одно сохранится в веках Святое и гордое имя. Твое, возлюбивший до смерти, твое, Страданьем и честью венчанный. Проколет, прорежет его острие Багровые наши туманы. От смрада клевет не угаснет огонь, И лавр на челе не увянет. Георгий, Георгий! Где верный твой конь? Георгий Святой не обманет,- Он близко! Вот хруст перепончатых крыл И брюхо разверзтое Змия… Дрожи, чтоб Святой и тебе не отметил Твои блудодейства, Россия! Апрель 1918 СПБ |
