В то же самое время Патрик Риордан столкнул свою лодку в воду залива Голуэй. Барна – крохотная рыбачья деревушка, расположенная в каких-то пяти милях к западу от города Голуэй. И все же она так патриархальна, что с равным успехом могла бы находиться и в пяти сотнях миль от него. Дюжина домишек сгрудилась вокруг единственного проселка, петляющего через поля. Брат Патрика Риордана Доминик, принесший охапку ловушек для омаров, вывалил их в лодку и молча забрался следом.

– Пожалуй, пора, – сказал Патрик.

Доминик поглядел на темные облака на западном горизонте и кивнул. При помощи рулевого весла оттолкнул лодку от берега и начал выгребать вперед, а его брат поднял парус на единственной мачте, и легкий ветерок наполнил его – дующий, как всегда, с запада. Они в молчании галсами заскользили вдоль залива.

– Ты взял фонари? – спросил Патрик. Доминик ткнул сумку носком ботинка. – Один тот самый?

– Пэдди, ты же знаешь все это и так, вовсе незачем спрашивать об этом то и дело. Мы ходили на мессу сегодня утром, значит, сегодня воскресенье, восьмой день октября, день, к которому мы готовились все эти долгие месяцы. Об этом нам сказал Шон, а своему собственному кузену ты не можешь не верить. И он же дал нам денег, чтоб мы купили лампы и все прочее. День тот самый, не волнуйся, и тебе следовало бы ликовать, – он снова крепко налег на рулевое весло, и оба пригнули головы: лодка легла на противоположный галс, и гик прошел над ними.

С океана натянуло тучи, и сумерки сменились темной, беззвездной ночью. Ни один из братьев не обратил на это особого внимания, снова меняя галс. Всю жизнь прорыбачив в этих водах, они знали их как свои пять пальцев. Холмы Беррена по штирборту высились еще более темной массой на фоне затянутого тучами неба. На следующем галсе они мимоходом заметили, что обогнули мыс Финварра; волны, пенящиеся на камнях, были едва заметны сквозь тьму. Когда они достигли устья залива и островов Аран, было уже около полуночи. Время от времени мимо проплывали огоньки в редких фермерских домах, а лодка все скользила к самому внешнему острову и песчаному берегу мимо деревни Огхил. Патрик выпрыгнул и вытащил крохотную лодку на берег; песок захрустел под днищем; спустив парус, Доминик вытащил мешок с фонарями.

– Зажечь?

– Ага. Самое время.

Он достал фонарь и вытащил из кармана завернутые в вощеную бумагу спички, затем чиркнул спичкой о металлический хомут на мачте. Та вспыхнула, и фитиль фонаря занялся. Задув спичку, Доминик поправил фитиль. Снова зажег от него спичку, чтобы зажечь второй фонарь. Как и было велено, фонари повесили на мачту один под другим. Привязав веревку, тянущуюся от носа лодки, к стволу растущего на берегу дерева, Патрик выудил из-под кормовой скамьи каменный кувшин. Доминик присел рядом с ним на песок. Вытащил пробку и сделал изрядный глоток виски. Патрик последовал его примеру, удовлетворенно крякнув.

– Итак, теперь ждем, – подытожил он.

Прошло не больше часа, когда до их слуха из темноты залива Голуэй донеслось дальнее тарахтение паровой машины. Звук прервался, и они встали, пытаясь вглядеться в угольную тьму.

– Я что-то слышу…

– Весла – и скрипучие уключины!

Из тьмы показалась корабельная шлюпка, скользнувшая в круг света, отбрасываемого фонарями. Матросы подняли весла в воздух, с носа на берег спрыгнул человек в синем мундире.

– Шон, – приподнял брови Доминик, – значит, ты теперь солдат?!

– Да я всегда им и был. Но не думаю, чтобы было умно приезжать к вам погостить в мундире. – Увидев на земле кувшин, он мгновенно сграбастал его. – Живо в шлюпку, а об этом я позабочусь, – он сделал громаднейший глоток и восхищенно вздохнул.

– Но наша лодка?! – запротестовал Патрик. – Не можем же мы ее тут бросить!

– Почему бы и нет? Добрые люди Огхила поберегут ее. Ну, полезли. Война начинается сегодня же.

Братьям Риордан оставалось лишь слабо протестовать, когда их затолкали в шлюпку, быстро отвалившую от берега и вернувшуюся к транспорту. Потайной фонарь показал веревочную лестницу, свисающую у него с борта. Как только они поднялись, Шон направил их к корабельному офицеру, а тот отвел их на мостик в штурманскую рубку. Потайной фонарь отбрасывал слабый круг света на карту. Изучавший ее высокий мужчина выпрямился.

– Я капитан Траштон, командующий этой операцией. Добро пожаловать на борт.

Оба ирландца что-то смущенно забормотали в ответ; Пэдди сумел изобразить что-то вроде воинского приветствия. Им не часто доводилось общаться с джентри, а уж с капитаном корабля они говорили и вовсе впервые.

– Поглядите сюда, – тот постучал по карте, – насколько я могу судить, я нахожусь в проливе вот здесь, сориентировавшись по вашим огням на остров.

– Не совсем, ваша честь. Идет прилив, и вас снесло, так что корабль примерно туточки.

– А где первая сторожевая башня?

– Здесь, башня Россавил в бухте Кашула. Только одна пушка.

– Далеко ли до Голуэя?

– Миль двадцать.

– Хорошо. О ней позаботится рота с первого судна. А другие две башни?

– На южной стороне залива, вот здесь, на острове Огиниш, а вторая на мысе Финварра у Беррена. Шестнадцать миль от города. По три пушки в каждой.

– Отлично. Искренне надеюсь, что вы, джентльмены, будете в первых шлюпках, когда мы двинемся в атаку.

– Я человек мирный! – ужаснулся Доминик.

– Разумеется. Да я и не хочу, чтобы вы путались под ногами у морской и сухопутной пехоты, когда мы двинемся в атаку. Вы просто укажете нам места, где высадиться, а потом останетесь у шлюпок. Ваш кузен, рядовой Риордан, сделал очень точные карты района вокруг башен. А много ли других укреплений обороняет город? Не было ли за последний месяц передвижений войск?

– Ежели и были, так мы их не видели. Солдаты вот тут и вот тут. Вот тут казармы и вокруг гавани.

– О них мы знаем, и о них позаботятся. Мне поручено захватить эти башни, и я приложу к этому все силы.

Из трех башен взять стоявшую у залива Кашула оказалось легче всего. Морские пехотинцы дошли от пляжа, где высадились, до башни, где скрылись в крохотной рощице у массивной каменной стены перед рассветом. При первых лучах солнца единственная деревянная дверь в основании башни отворилась, и солдат в исподнем, с болтающимися подтяжками вышел, чтобы справить малую нужду. Сержант взмахом руки послал подчиненных вперед, и те молниеносным броском захватили вышедшего. Остальные все еще спали. Пушка была захвачена.

Взять мощные гранитные стены двух других башен оказалось потруднее. Атакующие ирландские войска в темноте отыскали укрытия вокруг них и залегли, держа винтовки наготове, в разгорающемся свете утра. Атаку на башню на мысе Финварра первый лейтенант Джеймс Бернс возглавил лично. Под покровом тьмы он подобрался к утопленной в каменной стене двери. Как только стало достаточно светло, чтобы не пришлось работать на ощупь, он уложил у стальной двери заряд черного пороха и завалил его камнями. Самолично отмерил бикфордов шнур, чтобы тот горел ровно две минуты. Зажег и подождал, пока не убедился, что шнур горит ровно. Потом покинул проем двери и, прижимаясь к стене, огибал круглое подножие башни, пока не отошел от взрывчатки на приличное расстояние.

Оглушительный грохот и туча черного дыма послужили сигналом к атаке.

Снайперы в кустах обрушили шквальный огонь на амбразуры. Атакующие отделения расшвыряли в стороны обломки двери и бросились внутрь, примкнув штыки.

Послышались вопли и выстрелы. Через три минуты башню отобрали у ее совершенно неподготовленных защитников. У британцев было трое раненых, один убитый. Рядовой Кэссиди получил ранение навылет в руку – ее прошила пистолетная пуля, выпущенная командиром, державшим оружие у постели.

Лейтенант Бернс вскарабкался на вершину башни, то и дело отступая в сторонку, чтобы дать дорогу закованным в кандалы пленным, которых выводили на улицу. Взбудораженные солдаты Ирландской бригады перекликались между собой, с ликованием обсуждая быстрые и успешные действия. Бернс поднялся на орудийную платформу и положил ладонь на безмолвную черную махину четырехсотфунтовой пушки.