Враг моего врага – сызнова…

Джон Эрикссон ни на миг не усомнился в надежности каждого из построенных им кораблей. В новых конструкциях не избежать мелких проблем – как, к примеру, с рулевыми тягами на его «Мониторе». Он заранее ожидал этого, и опыт доказывал, что будет довольно лишь краткого испытательного плавания. «Виргиния» не составила исключения. Она отплыла из новой верфи в Ньюпорт-Ньюс, вспенив спокойные воды Хэмптон-Роудз, и вышла на просторы Атлантики. Судно оправдало упования Эрикссона: были обнаружены лишь мелкие проблемы, но их быстро решили. Потребовалось усилить теплоизоляцию паропровода в том месте, где он проходил через отсеки под орудийными башнями. Местами изоляция лопнула, обнажив раскаленные трубы. Теперь на нее наложили заплаты и покрыли их толстыми досками. Эрикссон надеялся, что ему не придется вести пар из машинного отделения, расположенного в трюме, но, увы, ему еще не удалось завершить конструкцию своего двигателя Карно.

А пока устранялись эти мелкие недоработки, на борт были погружены запасы провианта для людей, порох и снаряды для орудий.

Эрикссон находился на мостике, бросив пальто в сторону, чтобы не мешало последней регулировке очередной машины его собственного изобретения – механического телеграфа, который будет передавать инструкции капитана в машинное отделение.

– Мистер Эрикссон, позвольте вас побеспокоить.

В ответ инженер, натягивая тонкую цепь на зубчатое колесо, подключенное к телеграфному механизму судна, лишь пробурчал какое-то ругательство. И только когда все заработало, как надлежит, Эрикссон прикрутил крышку и поднялся на ноги, вытирая испачканные смазкой руки ветошью. Его распорядитель работ Гаррет Дэвис дожидался в стороне, нервничая, как всегда, а рядом с ним стоял военный моряк – весьма рослый, щеголявший элегантными усами.

– Это капитан Рафаэль Семмс, – сообщил Дэвис.

– Фамилия знакомая, – отозвался Эрикссон. Протянул было руку, но тут же отдернул ее, заметив, что она перепачкана в смазке.

– В пору вражды я имел честь командовать судном военного флота Конфедерации «Алабама». Быть может, это…

– Да, конечно. Помню. Отличное судно, и вы очень дельно воспользовались им во время последней войны. Как там его обзывали в газетах? Ja[31] – «Акула Конфедерации».

Во время войны между штатами этот рейдер британской постройки взял изрядную дань с торгового флота Союза.

– И где ж она теперь, ваша «акула»?

– Затаилась в логове, сэр. На нее ставят новую машину, дополнительные орудия, броню и все такое, полагаю. Но при всей моей любви к ней я куда более заинтересован новым броненосцем вашей постройки. Должен признаться, я нажал кое-какие рычаги, вплоть до Джефферсона Дэвиса. Упирал на то, что в новом военном флоте должны служить офицеры не только с Севера, но и с Юга.

– Сильный аргумент, – одобрил Эрикссон, оглядывая свои руки и отбрасывая грязную ветошь. – Ну и как, ваши старания увенчались успехом?

– Думаю, да. Мне поручено командовать кораблем ВМФ США «Виргиния».

– Воистину добрая весть! Позвольте поздравить вас с новым назначением – на самый могущественный броненосец на свете. Пойдемте со мной. Как только я помою руки, я смогу пожать вашу. А потом проведу вас по кораблю.

Эрикссон сдержал обещание, первым направившись в трюм, в машинное отделение, почти целиком заполненное громадной паровой машиной.

– Самый большой и самый мощный двигатель из сконструированных доныне, – с гордостью поведал Эрикссон. – Моей собственной конструкции, конечно. Четыре цилиндра – еще ни в одной машине не делали четырех цилиндров. Вы также должны отметить, что пар выпускается при более низком давлении. Моя конструкция; такого еще никогда не делали. А чего стоят орудийные башни! Вы должны их увидеть.

Они забрались в носовую башню через бронированный люк позади. Семмс с благоговением воззрился на орудия. Вот это размер! Прямо не верится, что они установлены на корабле!

– Задача была непроста, но я справился с ней. Это двенадцатидюймовые орудия, отправляющие разрывной снаряд за пять миль. Заряжаются с казенника, как видите. Заодно обратите внимание на пневматические амортизаторы у основания. Разумеется, тоже мое изобретение, – Эрикссон указал на цилиндры по обе стороны орудия. – При выстреле отдача орудия толкает эти поршни внутри этих цилиндров. Они сжимают воздух, замедляющий орудие, а сжатый воздух вырывается через вот эти отверстия. А теперь самое остроумное. Едва орудие дойдет до упора, вот эти клапаны закрываются, как только выйдет весь сжатый воздух, – и в цилиндры впускается пар. В каком-то смысле вы получаете вертикальную паровую машину. Так что пушка с чрезвычайной легкостью, без человеческих усилий, снова выталкивается вперед, в боевое положение.

Добрый час спустя Эрикссон и Семмс снова поднялись на палубу. Оба с головы до ног перемазались копотью и смазкой во время своей экскурсии по кораблю, но пребывали в блаженном неведении о своем состоянии. Семмс схватил руку шведа обеими руками.

– Сэр, вы гений, клянусь! Этот корабль – произведение искусства, невероятно чудесной конструкции, военный корабль неукротимой мощи, и я чувствую себя счастливейшим человеком на свете, потому что мне позволено стать его первым командиром. Спасибо вам, сэр, спасибо!

– Весьма рад, что вам он понравился, – проговорил Эрикссон с едва уловимым намеком на скромность. Но его смирения хватило ненадолго. – Вы правы, это творение великого гения, которое мог построить только я.

Менее двух недель спустя «Виргиния» бросила якорь в гавани Веракруса. Выйдя на летучий мостик, капитан Семмс вдохнул жаркий сырой воздух. Дымный и прелый. Смесь города и джунглей. Гавань буквально забита судами, на первый взгляд не меньше двадцати. И трехмачтовые, и пароходы. В самой гавани два бронированных колесных парохода, неподалеку от судов, пришвартовавшихся у верфи. Подальше в море на якоре еще группа судов. Услышав шаги позади, капитан обернулся и увидел, что на мостик поднимается госсекретарь.

– Доброе утро, мистер Сьюард.

– И вам доброе утро, капитан. Должен снова поблагодарить вас за то, что задержали это чудесное судно в порту, пока я не поднялся на борт. Я не только прибыл к месту назначения быстро и с комфортом, но и лично познакомился с нашим военным флотом. И теперь весьма чрезвычайно горжусь этим.

– Ваше присутствие на борту – большая честь для меня, сэр.

– Для меня тоже. Теперь, повидав жизнь на борту броненосца, я еще больше ценю моряков, защищающих нашу страну. С вашим кораблем не сравнится ни один из тех, на которых я плавал прежде. Это скорее двигатель или мореходная машина, весьма несхожая с деревянными парусниками, которым она пришла на смену.

– Вам было неуютно?

– Отнюдь нет. Я пребываю под сильным впечатлением, ибо верю, что путешествие на этом корабле подобно путешествию в будущее. Признаюсь, поначалу рокот двигателя тревожил меня, но скоро я к нему привык. Это ничтожная цена за скорость и удобство путешествия. А в мирное время? Будут ли стальные корабли, подобные этому, в мирное время? Несущие пассажиров через океаны всего света?

– Непременно будут! – с энтузиазмом отозвался капитан. – Корабли, более неподвластные произволу стихий, быстрые – и даже роскошные. Скорее подобные гостиницам в море, нежели тихоходным скрипучим парусникам. Будущее за пароходами, уж вы мне поверьте.

– Искренне верю, – обернувшись к перилам, Сьюард увидел, что нос большого корабля огибает паровой катер, направляющийся к ним. На корме его развевался звездно-полосатый флаг, а на носу человек с двумя флажками передавал семафором какое-то сообщение.

– Прочтите, – распорядился Семмс. Сигнальщик на мостике стремительно набрасывал что-то на грифельной доске. Покончив с этим, он передал доску капитану, тот быстро просмотрел сообщение и передал его вахтенному офицеру.