Была еще одна причина, по которой Алекс взяла Джексона. Она хотела доказать Меган, что та может снова спокойно видеть своего бывшего мужа. Меган сильнее, чем она сама думает. Прошел год с того времени, как закончился бракоразводный процесс. Сейчас она может совладать со своими чувствами.

Каждый раз, когда Алекс звонила, спрашивая разрешения взять Джексона, Меган говорила, что все прекрасно, как будто она могла сказать что-то еще и не казаться при этом нелепой. Разве для нее это имеет какое-то значение. Она знала, что прошел год. Ежедневно она зачеркивала в календаре красной ручкой каждый прожитый день, радуясь, что сумела пережить еще один.

Алекс и Джексон остановились в двух комнатах отеля в Долине, возле дома на Голливудских холмах, который арендовали Клементина и Меган. Дом производил приятное впечатление солидности. Меган выбрала его, когда они с Клементиной поняли, что, если они собираются какое-то время жить вместе, им нужно что-то побольше, чем прежняя квартира.

После развода Меган потребовалось время, чтобы выплакаться, погоревать о потере всего, к чему она стремилась всю жизнь. По мере того, как медленно тянулись дни, жизнь рядом с Клементиной превращалась в удобное существование, и Меган попросила Джексона продать старый дом, чтобы она могла и дальше оставаться в Лос-Анджелесе.

Ожидалось, что когда-нибудь она съедет с квартиры Клементины. Но установившийся размеренный порядок жизни сделал невозможным что-то поменять. Они не всегда ладили друг с другом – далеко не так. Клементина ненавидела смотреть телевизор, а Меган любила. Меган, в свою очередь, ненавидела кучи грязной одежды, которую Клементина разбрасывала по всему дому. Но это были лишь незначительные мелочи по сравнению с возможностью общения. Клементина даже не осознавала раньше, насколько одинокой она была, замыкаясь только в себе. А Меган никогда не понимала, какой одинокой она оставалась все эти годы с Джексоном, когда им приходилось выдавливать самую пустячную непродолжительную беседу. С Клементиной слова лились легко и быстро.

Они привыкли к особенностям и привычкам друг друга, и определенная дата отъезда Меган никогда не называлась. Они подписали аренду нового дома, и навсегда прекратили разговоры о будущем расставании. Поэтому в пятницу они будут вместе в «Ман Чаиниз» кинотеатре, подумала Меган за два дня до премьеры – Алекс и Джексон, Клементина и ее партнер по картине, Рэнди Фаллини, и Меган. Клементина говорила ей, что знает дюжину парней на студии, которые сочтут за счастье сопровождать Меган, но Меган наотрез отказалась. Она не хотела страдать в течение всего вечера рядом с незнакомым человеком. Ей нужна жалость. Она вообще не хотела идти, но не нашла тактичного способа отказаться.

Она снова увидит Джексона. Конечно, она переживет это. Ничего особенного. Единственное, что волновало ее, совсем немного, то, что когда Джексон первый раз увидит ее после развода, она будет одна. Ей хотелось бы завести какой-нибудь пылкий флирт с латиноамериканцем, который исполнял бы для нее серенады и писал ей стихи. Но вообще-то, ее не должно заботить, что подумает Джексон. Она живет на расстоянии пятьсот миль от него. Она прислушалась к совету Клементины и нашла работу с неполным рабочим днем в небольшом магазинчике за городом. Она продолжает жить, и живет прекрасно. Просто прекрасно.

Меган не признавалась даже себе, что по-прежнему испытывает боль. Неразумно, нелепо, неслыханно любить человека целый год после того, как он ушел. Она знала, что Джексон не думает о ней каждый вечер, ложась в кровать. Она сомневалась, что он вообще думает о ней. Из того, что она слышала от Алекс, она поняла, что жизнь Джексона никогда не была столь счастливой, как теперь.

Как только был продан дом в Конкорде и поделен доход, Джексон переехал в артистический район Хент-Эшбере в Сан-Франциско. Четыре дня в неделю он работал в музее с Джо, рисовал каждый вечер, сидел с приятелями до двух часов утра, бродил по побережью до рассвета и водил бездомных бродяг в кафе – «Экспресс». Он делал то, что всегда хотел делать, живя свободной жизнью без обузы и затруднений. У Алекс как-то сорвалось с языка имя женщины, с которой он встречался, но когда Меган захотела узнать подробности, Алекс сказала, что женщина не представляет ничего особенного, так, одна из многих, которых он встречает.

При свете дня эти подружки Джексона казались явными вертихвостками. Но в мрачной, грустной темноте Меган рисовала их молодыми, смуглыми, экзотичными. Возможно, они были свободными от предрассудков студентками, художницами, эксцентричными писательницами. Но все они были интересными. Они могли говорить о жизни, текущих событиях, окружавших их, у них были мысли и мнения обо всем на свете. Меган была уверена, что ни одна из них не работала в магазинчике, продавая засушенные цветы и самодельные дверные молотки.

Меган вышла из дома и села на ступеньках крыльца. Клементина два часа назад отправилась по магазинам искать себе платье для премьеры. Она приглашала и Меган, но обе они прекрасно знали, что Родео Драйв не по карману для Меган. Она лучше отроет какое-нибудь старое платье в своем шкафу.

Зазвонил телефон и Меган поспешила в дом. Голос из далекого прошлого, никогда не забываемый, хранившийся в архиве ее памяти, приветствовал ее.

– Меган, это ты?

– Неужели это Джой Холмс?

– Собственной персоной!

– Не могу поверить, – Меган села на тахту и накручивала на палец телефонный провод. – Как дела? Бог мой, как давно я тебя не видела.

– С тех пор как вышла замуж.

– И развелась.

– Извини.

– Ничего, – сказала Меган и удивилась, как легко прозвучали ее слова, какой далекой казалась боль и какими яркими остались воспоминания о руках Джо, обнимающих ее, когда они танцевали на выпускном вечере. – Время от времени тяжело. И очень тяжело. Но мне уже лучше.

– Рад слышать это.

– А как ты? Где ты? Женат?

Он рассмеялся чистым искренним смехом, раза в четыре слабее смеха Алекс. Меган забыла, какими разными они были.

– Отвечаю. У меня все хорошо. Я живу в Западном Лос-Анджелесе, работаю учителем музыки и даю частные уроки. По выходным даже играю в местном оркестре. И последнее – нет. Я не женат. Полагаю, не нашел еще свою избранницу.

– Но судя по голосу, ты счастлив, – сказала Меган. Она вспомнила, какой счастливой почувствовала себя сама, когда он сказал, что нет ничего серьезного с той подружкой, Стаей или Санди. А когда они навечно расстались месяц спустя, она целую неделю находилась в восторженном состоянии. Сейчас возникло такое же чувство – головокружительное счастье, не поддающееся объяснениям, за исключением радости по поводу того, что нет рядом с ним женщины, на которую он смотрит с любовью в глазах.

– Я действительно счастлив, – сказал Джо. – У меня есть моя музыка. Хорошие друзья. Я делаю то, чем хотел заниматься.

– Я рада за тебя, Джой. Правда. Жаль, что Алекс не сказала мне раньше, что ты живешь в Л. А. Мне хотелось бы встретиться с тобой.

– По правде говоря, она сказала мне, что ты здесь, когда ты решила остаться после развода. Я не звонил, потому что… Я не знаю. Я думал, тебе нужно время прийти в себя. А потом, полагаю, я просто не мог собраться с духом.

Голос его звучал нервно и робко, совершенно не похоже на голос Джексона, властный и командный. Различие было приятным, оно помогло Меган почувствовать себя сильнее.

– Ну что же, я рада, что ты позвонил сейчас, – заметила она, – вообще-то Алекс прилетает сегодня на премьеру Клементины.

– Я знаю. Именно потому я и звоню. То есть, это одна из причин. Алекс предложила… Она сказала, ты идешь одна на фильм, и я подумал…

– Черт! – вскочив, закричала Меган. – Почему она всегда так поступает? Неужели им не приходит в голову, что я сама могу управлять своей жизнью? Разве они не знают, что мне до смерти надоело выслушивать, что мне делать, что не делать, с кем встречаться?

– Меган, извини.

– Они не воспринимают меня такой, какая я есть. Они хотят, чтобы я была похожа на них, что я должна выбираться куда-нибудь каждый вечер. А я не хочу. Мне очень нравится быть дома. Неужели это так ужасно?