Валентина смотрела на экран телевизора и не верила своим глазам.

Так вот она ка-кая, эта любовь! Про которую пишут романы, слагают стихи и поют песни. Из-за которой люди сходят с ума, стреляются, вешаются, травятся ядами и убивают друг друга. Вот из-за этого стрелялся Пушкин на дуэли, убили себя Ромэо и джульета, погибли

Тахир и Зухра?! Из-за этого?! Не верю! Не верю!

Но как же все-таки хочется на это смотреть. И как приятно на это смотреть. И это – смотреть приятно. А как же тогда будет, если все это делать?! Вон как они стонут и кри-чат от наслаждения! Вот если бы мне быть на месте этой блондинки! Чем я хуже ее?! Ведь я тоже блондинка. Как она извивается под этим бритоголовым парнем с длиннющим чле-ном, как кричит, как стонет, как ахает! Чуть ли не воет! Бо-о-о-же! Загляденье просто!…

Они досмотрели кассету до конца и сразу же завалились спать. Мало сказать, что Валентина была ошеломлена и, буквально, ошарашена увиденным. Увиденное сегодня вымотало ее психологически и измучило физически. В промежности у нее было настоль-ко мокро, что, как выразилась подруга, хоть ложки мой! Потому что у подруги было то же самое. И Валентина сидела на диване, плотно сжав бедра, чтобы ненароком не запач-кать обшивку дивана. За время просмотра она до того возбудилась, что даже испытала оргазм. Или что-то наподобие оргазма. Впервые в жизни теплая, сладкая волна поднялась в ней откуда-то от нижней части живота и прокатилась по всем жилочкам ее тела, оставив после себя чувство благостной удовлетворенности и какой-то непонятной тревоги. Она не поняла ничего сразу, но ее все же хватило на то, чтобы сдержаться и не закричать, как кричали женщины в этом фильме. Она была растеряна и встревожена. Что-то новое вошло в ее жизнь. Не слишком понятное, но очень и очень притягательное, и это новое окрасило теперь мир вокруг нее и внутри нее в какие-то новые, более привлекательные для нее и более радужные для глаз краски. И мужчины теперь стали для нее какими-то другими, словно у нее спала с глаз плена и она увидела их совершенно иными, не такими, как рань-ше. Даже запах от них стал для нее другим, не сказать, что более приятным, но более же-ланным и даже как-то – волнующим, что ли. И это уж точно… .. Порнофильмов Валентина больше не смотрела. И не потому, что не хотелось, а потому, что негде их ей было смотреть. У подруги не получалось. Такого удобного мо-мента, как в тот раз, больше не выходило. Но и этого одного раза оказалось уже достаточ-ным для

…Вопрос только – для чего? Она не знала. Но то, что она внутренне каким-то образом изменилось, она почувствовала сразу. Как и заметили другое, не только парни, но и девчонки. Она вдруг сразу, в один момент, похорошела. Но похорошела изнутри, а не снаружи. Она стала очень притягательной для парней школы. По нынешней терминологии – она стала сексуальной. И к ней буквально потянулись парни. Но она отшивала их всех Ведь она стала опытная. Она своими глазами видела, для чего парни встречаются с де-вушками. А ей этого нельзя.. Ни в коем случае. Сейчас нельзя. Ей надо с этим "трахани-ем" повременить, подождать.. Ей надо свою жизнь устраивать. И кроить ее самой. По соб-ственным меркам. Помогать ей некому. Поэтому отвалите вы все от меня подальше. Вы еще – сопляки. С вами мне делать нечего.

Но с одним парнем она все-таки начала встречаться.. И где-то через месяц с неболь-шим их отношения вплотную подошли к опасной черте. Парень стал настойчиво доби-ваться интимной близости. Парню требовался секс. Любовь – это конечно хорошо, но ор-ганизм самца производителя требовал разрядки, требовал секса. Ведь секс – это один из элементов системы физиологических отправлений человеческого организма. И он, этот секс, обязательно должен быть у молодых людей, чей организм растет и бурно развивает-ся. Иначе – застой в половых органах и куча всяких там болезней, ведущих к импотенции. Во всяком случае именно так говорят по бесчисленным программам сексуального воспи-тания на радио и телевидении, да и парни между собой.

Валентине трудно было выдерживать его натиск. Особенно когда наступила зима и парень стал приходить к ней по вечерам домой. На улице ведь холодно. На кафе или ре-стораны денег нет, в кино теперь уже и не ходят. Так куда бедным влюбленным деться?. Конечно же в свободную квартиру. Если есть такая свободная. А у Валентины она часто бывает свободная, потому что мать ее по вечерам подрабатывает в Политехническом. А дома всегда тепло, всегда уют и комфорт. И все условия для взаимного общения молодых влюбленных. Правда, это общение не всегда бывает безопасным. Порой оно чревато не-предвиденными последствиями.

И вот как-то они оба, Валентина и парень чересчур уж увлеклись взаимными ласка-ми и парень завелся основательно. Он даже снял с себя брюки вместе с трусами и начал стягивать трусики и с Валентины.

Валентина опомнилась первой. Она вырвалась из его объятий, оттолкнула его от себя и, тяжело дыша, села на диван. Парень остался лежать на диване со спущенными брюками и каким-то детским, обиженно плачущим голосом, и с совершенно не скрываемым отчаянием закричал:

– А с ним мне теперь что делать?! Ведь он стоит, как кол! Ему же разрядиться на-до! А я теперь весь вечер должен по твоей милости ходить на раскоряку – яйца-то у меня опухнут. Не дотронешься теперь до них.

Валентина обернулась к нему. И первое, что бросилось ей в глаза, что сразу зафи-ксировал ее возбужденный, распаленный взгляд – это гордо с возвышающийся над тем-ными зарослями низа живота парня его эрегированный член. Член был очень похож на тот, искусственный, который она держала тогда в руках, у подруги. Только этот, живой, был немного поменьше и потоньше искусственного. Но также притягивал к себе взгляд. И вызывал такое же неодолимое желание взять его в руку, потрогать, погладить, обнять пальцами ладони, сжать, ощутить его теплую упругость и… И Валентина вдруг, нео-жиданно для самой себя, протянула руку и цепко ухватила пальцами член парня.

Член был ладный, крепкий, неожиданно горячий, а кожа его под рукой Валентины вдруг легко пошла вниз и обнажила довольно крупную, багрово красную, словно раска-ленную от внутреннего огня головку.

Валентина видела, что делали американские девуш-ки с мужскими членами, взяв их в руки.. Они двигали руками по члену "вниз-вверх",

"вниз-вверх" и так много раз. То быстро, то медленно. И она сделала то же самое. Рука вместе с кожицей легко двигалась по телу члена парня, то открывая, то закрывая его го-ловку. Парень запыхтел и тяжело задышал. Но…Валентина не обращала на него никакого внимания. Она держала в руках его член и этот член жил и существовал теперь совершен-но независимо от своего хозяина. И смотрел своей головкой только на нее и только на нее.

И Валентина вдруг поймала себя на мысли, что ей ужасно хочется поцеловать эту раскаленную головку члена и взять ее затем в рот, как это делали американские девушки в порнофильме. Она наклонилась к нему и увидела, что из щели мочеиспускательного ка-ннала члена выступила прозрачная капелька какой-то жидкости. Она не знала, что это за жидкость, однако интуитивно поняла, что это не начало семяизвержения. И у нее в голо-ве вдруг возникла нелепая по сути, но милая по своей несуразности мысль о том, что член парня прослезился от своей сегодняшней "невостребованности". И она,. умиленная уви-денным, неслышно, про себя, прошептала:

– Бедненький ты мой, прослезился даже! Как же я тебя сегодня измучила! Потерпи немножко, сейчас я тебе помогу!

Она поцеловала в кончик головки члена, ощутила солоноватый привкус капельки и тут ее голова непроизвольно пошла дальше вниз и член очутился у нее во рту.. И все это время ее рука продолжала непроизвольно двигаться по члену "вниз-вверх", "вниз-вверх",

"вниз-вверх". И здесь вдруг парень напрягся, захрипел и резко дернулся всей нижней час-тью своего тела вверх. Дернулся раз. другой, третий. И с каждым рывком его тела в рот Валентины ударяла струя спермы. Сначала мощная и сильная. Затем все слабее и слабее.