Неужели прошло всего пять лет, с тех пор как Слоун Кэррол прислал ему весточку о том, что хочет обсудить с ним одно дело? То, что Кэррол рассказал Эли, потрясло молодого человека до глубины души. Спустя несколько месяцев после визита к Кэрролам его гордость получила еще один удар. Дочь Слоуна, Ора, сказала ему, что уезжает в фамильный дом отца, чтобы учиться музыке. Молодая леди не подозревала, что ночами он не спал, мечтая о ней, и что приезжал к Кэрролам, только чтобы увидеть ее. Пять лет назад он был таким юным и неопытным, что не замечал, что Ора обращается с ним с той же вежливостью, какую проявляла ко всем знакомым отца.

Эли Нильсен слышал, как много прибыли можно получить, перевозя грузы вверх по Миссисипи. Это была одна из причин, по которой он оставил долину Огайо, спустился по реке Огайо до Миссисипи и по ней поднялся до Сент-Луиса. Там Эли купил ружья, порох, инструменты, одеяла и табак, намереваясь доставить их вверх по реке – возможно, до поселения Прери-дю-Шьен. Но потом… Потом он свернул на Миссури.

Оказывается, Батист Лайтбоди был хорошо известным проводником. Его очень расхваливал Зеб Пайк. Однако метис мало с кем общался. Слоун назвал только двух близких ему людей: Джефферсона Пикета и Уилла Мердока. Эти сведения привели Нильсена к Джефферсону Пикету, а теперь – сюда, в эту глушь.

В здешних местах Эли чувствовал себя заново родившимся. Он никогда не пожалеет об этой поездке, каким бы ни был ее результат. Он намеревался провести оставшуюся жизнь в этих краях, за великой рекой.

Стаи спугнутых птиц взлетели из тростников, когда к ним приблизилась плоскодонка. На песчаном берегу енот выпустил свой обед – рака – и бросился в кусты. Да, в этих лесах невозможно ни к чему подкрасться незамеченным. Животные сразу поднимут тревогу.

Эли внимательно осматривал берег, а его спутники молча работали шестами. После того как Поль и Эли купили в Сент-Луисе плоскодонку у Крюгера, тот присоединился к ним. У немца были крупные картежные долги в салуне, и владелец требовал уплаты. Полученными от Эли деньгами Отто заплатил долг, после чего избил владельца салуна до полубессознательного состояния. И теперь, прекрасно понимая, что в городе с ним тут же расквитаются, Крюгер поплыл вверх по Миссури вместе с Эли и Полем. «Может, кому-то и хочется стать отбивной котлетой, после того как сделал отбивную из другого, но только не мне», – думал немец.

Утреннюю тишину вдруг разорвал пронзительный боевой клич делаваров. Тут же раздался звук выстрела. Эли всматривался в заросли, но ничего не видел. Он бросил бинокль и повернул рулевое весло, направив судно к песчаной косе.

– Пристаем! Пристаем!

– Verdammt![6] – выругался Крюгер.

Поль ругнулся по-французски и изо всех сил налег на шест.

Как только лодка коснулась песчаного дна, все трое схватились за ружья и спрятались за надстройку. Плоскодонка плавно покачивалась среди тростников.

– Мэг-ги! – Крик разнесся далеко над рекой. – Мэг-ги!

– Мэгги? – удивился Поль. – Может, это его скво? Или его лошадь? Но по крайней мере это не его сейчас подстрелили. – Поль ехидно улыбнулся. – Иначе ты стал бы невыносим, mon ami: приехать так далеко и вдруг выяснить, что твоего Лайтбоди шлепнули прямо у тебя под носом! Ха!

Эли не ответил. Его взгляд был прикован к невысокому уступу, поднимавшемуся над песчаным берегом. Ему вдруг пришло в голову, что если там, наверху, действительно был Лайтбоди, то он мог бы присоединиться к ним. Эли встал, сложил ладони рупором и крикнул:

– Лайтбоди!

Громкий крик разнесся над рекой. После короткой паузы Эли заорал снова:

– Лайтбоди!

Сидевший на корточках Поль покачал головой:

– Черт тебя возьми, швед ты проклятый! Когда-нибудь тебе разнесут твою глупую башку!