Как по шпилям, верхам, шатровым куполам

Летним утром огонь разгорался!

Собирался царь Петр в самый мирный поход

И с женой Катериной прощался:

«Будь здорова, жена! Не грусти, что одна;

Много, видишь, каналов готово;

Еду их осмотреть, чтоб работе спореть…

Напиши, если что… Будь здорова!»

Глухо дебри лежат, над болотами спят…

Много дела — да силы-то малы!

Надо дебрь разбудить, чтоб ей тоже служить…

Пусть, мол, глянут по дебри каналы!

Где в колесном возке, где на бодром коне

Едет царь вековыми лесами;

Изучает страну, во всю ширь и длину

Наблюдает своими очами…

«Надо, надо взглянуть! Норовят все надуть!

Может, даже совсем не копают?

Поглядишь — простецы эти жмоты-купцы!

А где страху им нет — надувают!»

День за ночью идет, потеряешь им счет,

Если ехать судьба без дороги!

Вот каналы пошли и блестят вдоль земли,

А землянки людей что берлоги.

И куда ни взгляни, только щепки, да пни,

Да отвалы идут земляные!

Гонит царская мочь, гонит пролежни прочь

Со здорового тела России.

Близок царь! Весть бежит! Привирает, мутит

И повсюду царя упреждает…

Призадумался вор! Царь-то больно востер!

Знаем, как, если нужно, кончает!

«Ой, уж как-то нам быть? Как нужде пособить?

Ведь не вырыто нами и трети

Из того, что должно?.. Умирать суждено…

Стукнет, гикнет: „А нуте-ка, дети!“

Нет, родные, шабаш, чуть появится наш!

Разве, братцы, на хитрость пуститься)

Землю вырыть в длину, подогнать в ширину, —

Остальное потом углубится!»

Собирался весь скоп. Повалил землекоп.

Уж платили-то, знатно платили!

И каналы прошли как им быть вдоль земли,

Провели и воды напустили…

Яркий вечер горит, густо дебрь золотит,

И у самой у крайней лопаты

Царь с дубинкой в руке, в распашном армяке,

Поверяет работы и платы.

И как в небе заря — так лицо у царя

Все сияет! Он жалует смехом!

И уж радостен он, и уж как подарен

Неожиданным вовсе успехом!

А поодаль стоит молчаливый синклит

Хитрецов, мудрецов на захваты!

«Уж вот на! Удалось! У Петра сорвалось!

Не замай наших! Мы ли не хваты!»

Не пылать бы заре! Не блестеть бы воде!

Не валиться бы на воду мошкам!

Не казну б воровать, не Петра надувать,

Не подменивать блюдо лукошком!

Головой царь поник… Потемнел его лик…

Дума черная радость хоронит…

«Отчего тут вода, — вздумал царь, — не туда,

Куда надо бы ей, мошку гонит?»

По откосу долой сходит тяжкой стопой

И, к воде подошедши, нагнулся,

И дубинку воткнул… Чуть конец затонул…

Подождал это царь… Оглянулся!..

Ох! Не небу гореть! Не царю бы краснеть!

Все, бледнея, молчанье хранили…

А из царских очей, звезд вечерних ярчей,

Две слезы, две звезды проступили…

Ну, а там по пятам, в поученье ворам,

Как должно, принялись за расправу…

Прав был вор, говоря про обычай царя:

Сокрушит, если что не по нраву!