Я был удалым молодцом!

Неслись со струн моей гитары

Любви и молодости чары.

Я был удалым молодцом!

О мне в стенах монастырей

Идет молва, разводят лясы,

И крупный смех колеблет рясы

Святых отцов и матерей.

Не раз гонялися за мной,

Смущались поисками сбиры;

Меняя вслед за мной квартиры,

Не раз гонялися за мной.

В изображении сожгли

Меня, не могши взять в натуре!

То был позор прокуратуре:

В изображении сожгли!

Я знал, где судьям путь лежал, —

Пошел на станцию возницей;

Со мной кто ехал — мчался птицей!

Я знал, где судьям путь лежал…

И помню я, как я их вез.

Дорога кручами бежала.

Они не чуяли нимало,

Зачем, куда и кто их вез.

И обо мне их речь была.

Молчу и слышу за спиною —

Толкуют: как им быть со мною?

Их откровенна речь была…

Узнал я, кто меня продаст,

Какую он получит цену

По уговору за измену, —

Узнал я, кто меня продаст.

Узнал! Но вот изгиб пути.

Над темной кручею обвала

Дорога резкий крюк давала,

Чуть означался край пути.

А судьи ту же речь ведут…

Я обернулся к ним: «Синьоры!

Недаром славны наши горы:

Ведь это я, синьоры, тут!»

Мне не забыть их глупых глаз,

Что вдруг расширились не в меру!

Я разогнал коней к барьеру,

Бичом хватил их в самый раз,

Пустил из рук весь ком вожжей…

Прыжок к скале… Что дальше было,

Как их по кручам вниз дробило, —

Не видел… Жалко мне коней!

Да, был я бравым молодцом!

Неслись со струн моей гитары

Любви н молодости чары…

Да, был я бравым молодцом.