– Если бы вы были более осмотрительны, Нельсон, – заявил лорд Фаулер-Грин, – вы бы смогли помочь Маркусу Чанселору и не забыть о своих интересах. Если колонисты способны выдержать цены черного рынка, они были бы рады заплатить вам определенную сумму – ведь вы хотите помочь им. Но вместо того чтобы сделать это без лишнего шума, вы лезете на рожон. Кто от этого пострадал? В первую очередь, вы сами. Теперь у вас ничего нет, и вы не можете помочь Маркусу Чанселору при всем желании.

Тут лорд Фаулер-Грин заметил, с каким вниманием и, пожалуй, удивлением слушают его все сидящие за столом.

– Вот так-так! Неужели вы только сейчас узнали, в каком положении находится лорд Нельсон Ролингс?

До свадьбы оставалось меньше недели. Леди Лидия беседовала с миссис Кари, пока та доделывала свою работу. Белый атлас подвенечного платья Тори сверкал и искрился в лучах солнца, пробивавшихся в окна спальни невесты.

– Случилось то, чего я боялась, леди Ролингс, – сетовала портниха. – Ваша дочь все худеет, и мне каждый раз приходится переставлять швы. Так к свадьбе от нее ничего не останется. На своем веку я обшивала очень много невест и могу по опыту сказать – либо ваша дочь крайне взволнована, либо ей не по душе будущий муж.

В душе леди Лидия была полностью согласна, хотя более определенно знала причину плохого настроения Тори. Она даже пыталась поговорить с мужем, но тот заявил, что это одна из причуд дочери. Однако леди Лидию беспокоило выражение глаз Тори. Раньше ей никогда не приходилось видеть в них безысходность и поражение. Тори никогда не испытывала поражений. Леди Лидия не знала, как помочь дочери, и была в полной растерянности. Она задумчиво погладила пальцами платье, висевшее на невесте, как на вешалке.

Тори очнулась от своих мыслей и словно впервые заметила искрящийся атлас. Лицо исказила гримаса ненависти и отчаяния, что не укрылось от обеих женщин. Мастерица поворачивала девушку то в одну, то в другую сторону. Тори механически повиновалась. Платье, несмотря на все усилия, казалось безжизненным, существовавшим как бы отдельно от невесты. Леди Лидия недовольно хмурилась. Миссис Кари тяжело вздыхала. Предстояла целая ночь работы. А ради чего? Если она догадывалась правильно, девушку придется нести под венец на носилках. Кто тогда оценит ее двухнедельный труд? «Все впустую! – бормотала про себя миссис Кари. – Все впустую!»

Однако портниха не переставала обмерять, подкалывать, подшивать, а Тори проклинала судьбу, приведшую ее к такому трагическому событию. Она пыталась вспомнить более счастливые эпизоды своей жизни: первый бал, утренние прогулки верхом в деревне, когда свежий ветер отбрасывал назад волосы, и те развевались в полете, как знамя. Она любила это чувство свободы. Ей нравилось также просиживать часами в кухне, подражая простонародному говору прислуги. Повар и помощницы весело смеялись над ее представлениями. Она вспоминала, как потешалась над Грейнджером и как кузен отвечал столь же добродушными проказами. От беззаботного детства остались только воспоминания, так незаметно оно прошло.

Леди Лидия, будучи не в силах вынести тяжелое молчание дочери, под каким-то предлогом выскользнула из спальни. Миссис Кари тоже было не по себе, она решила отвлечь внимание девушки.

– Ваше лицо, мисс Ролингс, кажется мне очень знакомым. Я уже говорила вам об этом. Долго не могла припомнить, кого вы мне напоминаете. Но этой ночью – я как раз подшивала подол платья – вдруг вспомнила. В гостинице «Совиный Глаз» есть одна служанка. О, я конечно понимаю, вам незнакомо это место. Я сама о нем никогда не узнала бы, если бы не прелестный маленький магазинчик поблизости.

Тори не выказала интереса к рассказу, и миссис Кари поспешила закончить:

– Так вот, мисс Ролингс, я думала и думала, и ночью наконец вспомнила. Эта ничтожная служанка из гостиницы «Совиный Глаз» как две капли воды похожа на вас. Просто копия. Мисс Ролингс, не обижайтесь, я не хочу сказать ничего плохого, но могу предположить, что в день свадьбы она вполне сошла бы за вас, надень на нее это платье.

Тори почти не слушала, наблюдая, как миссис Кари подшивает платье.

– У нее такие же волосы, как у вас. Если сделать нарядную прическу, то и не отличишь. Только глаза другие. Должна сказать, что таких глаз, как ваши, я никогда не видела.

– Кто она такая? – Тори вдруг оживилась. Миссис Кари так удивилась внезапному интересу девушки, что чуть не проглотила булавку.

– Я только что сказала, – она прислуживает в гостинице. Больше мне о ней ничего не известно.

– В какой гостинице? – Тори совсем повеселела.

– В той, что я сказала – «Совиный Глаз». В Челси. Очень красивая девушка. Ей бы впору быть знатной леди, как вы.

Тори начала беспокойно вертеться.

– Миссис Кари, вы видели моего кузена Грейнджера?

– Да, мисс, если не ошибаюсь, он был внизу, когда я приехала. Стойте спокойно, мисс. Сейчас закончу. Вот, теперь все. Платье будет готово вовремя. Хотя придется снова работать ночью.

Тори выскользнула из платья. Руки дрожали, не слушались. Миссис Кари с готовностью помогла девушке. Господи! Она не представляла, что так ослабела. Ей нужно срочно поесть. Нужно вернуть силы, нельзя терять времени.

– Миссис Кари, когда спуститесь вниз, попросите повара принести мне что-нибудь поесть. Да побольше! Все равно, что. И попросите кого-нибудь прислать ко мне моего кузена Грейнджера. Немедленно!

– Да, мисс, – пробормотала добрая женщина, не зная, как объяснить внезапную перемену в поведении невесты. Вспомнила свое замужество и подумала, что вела себя точно так же – то грустила, то скакала от радости. «Все образуется, – подумала миссис Кари. – Может, Бог даст, не придется ушивать платье. Если настроение мисс Ролингс продержится несколько дней, она наберет недостающие пять фунтов, и платье будет сидеть отлично».

– Ой, мисс! Как я рада видеть вас снова в добром здравии! – горничная Анни широко улыбалась, наблюдая, как госпожа уплетает куриную ножку.

– М-м-м, – промычала Тори с полным ртом. Отложив цыпленка, она принялась за кусок сыра, запивая его молоком. – Уже забыла вкус хорошей пищи. Теперь можешь быть свободна, поднос заберешь утром. Надеюсь, ночью буду крепко спать. Ты мне не понадобишься.

– Спокойной ночи, мисс. Выспитесь как следует. Ваш жених будет счастлив услышать о вашем выздоровлении.

– Гм, – пробурчала Тори, скрывая за опущенными ресницами озорные искорки в глазах. – Еще бы, конечно будет, похотливый дурак, – пробормотала она про себя.

Не успела Анни выйти, как появился Грейнджер.

– А, заходите, дружище, заходите! – воскликнула Тори. – Мне очень повезло! Просто трудно поверить в такую удачу!

– Поделитесь новостью, кузина. Уж не попал ли лорд Фаулер-Грин в катастрофу?

– О, замолчите, Грейнджер, вы несносны. Где это вы пропадали? Я уже целый час вас жду. Или вам не передали мою просьбу?

– Ах, Тори, вижу по вашему настроению, силы вернулись к вам. Встретив Анни с подносом, я решил, что здесь расквартирован полк солдат. Чему мы обязаны столь чудесным выздоровлением?

Тори предпочла проигнорировать сарказм.

– Грейнджер, мне трудно поверить в свое везение. Боги наконец-то смилостивились надо мной.

Послушайте, что я вам расскажу, вы тоже удивитесь.

Тори передала кузену слова миссис Кари о служанке гостиницы.

– Ну разве это не судьба? Неужели вы не рады за меня?

– О, конечно рад. Но теперь, когда вас стало две, я, пожалуй, соглашусь с предложением вашего отца – он советует мне жениться на леди Элен.

– Дорогой Грейнджер! Папа не мог сделать такого глупого предложения. Жениться вам на шестидесятилетней старухе? – Тори расхохоталась. – Значит, у нас будет двойная свадьба? Сколько у вас денег в кармане? Чего вы стоите на брачном рынке? Уверена, за вас дадут меньше, чем за меня. Ну-ка, дайте посмотреть на вас, – она внимательно оценивала юное тело кузена. – Боюсь, леди Элен не будет знать, что с вами делать. И все же, Грейнджер, почему вы не согласились? – Тори потешалась, видя замешательство кузена.