А Элен взглянула на него своими блестящими изумрудными миндалевидными глазами и сказала:

– Ева Перон! Кэтрин Грэхэм! Эсте Лаудер! Голда Меир! Мэри Уэллс Лоренс! И я! Элен Дурбан!

И прежде чем Эл успел спросить ее, что это все, собственно, значит, она закинула руки ему на плечи и на глазах у людей, толпой выходящих из театра, поцеловала его прямо в губы.

– Спорим, что ты не сделаешь того же, когда мы будем наедине, – шутливо сказал Эл, когда поцелуй закончился.

– Спорим, что сделаю! – ответила она, и люди вокруг, многие из которых узнали Элен по ее выступлениям на телевидении, зааплодировали.

– Лью, ты никогда не думал о том, чтобы продать «Декор»? – спросила Элен. Она позвонила ему, как только добралась до дома, и попросила встретиться с ней как можно скорее. На следующее утро они завтракали у Лью в Манхэттене. Лью сидел в своем кресле, а Элен на месте Макса. Маленький телевизор «Сони» был настроен на программу АМ/США, звук приглушен. Пока Элен говорила, Лью отвлекся, глядя на ее изображение на экране.

Он покачал головой.

– Нет, конечно. С какой стати мне это делать?

– Чтобы защитить фирму.

– Защитить? – переспросил он, ничего не понимая. – От чего?

– От Джоанны, – сказала Элен.

– Да кто же ее купит? Компанию, которая влипла в судебный процесс?

– Я.

– Ты? – Лью изумленно заморгал глазами.

– Я, – повторила Элен и, протянув руку, выключила телевизор. Ей нужно было, чтобы Лью слушал ее с полным вниманием, не отвлекаясь.

– Что, если мелкая рыбешка проглотит крупную рыбку? Другими словами, что, если «А Ля Карт» купит «Декор»? Ведь «А Ля Карт» – это моя компания. Зарегистрированная как корпорация на мое имя. Если фирмой «Декор» владею я, у Джоанны нет оснований подавать иск. Ведь она же, слава Богу, не за меня выходила замуж. – Элен остановилась, ожидая от Лью ответа. Глаза ее блестели в предвкушении возмездия.

Лью, который давно восхищался Элен и любил ее, сейчас испытывал потрясение. Неужели она вечно будет его поражать и изумлять? Неужели она вечно будет притягивать его как магнитом?

– Оригинально! – сказал он, и в улыбке, которая медленно расплылась у него по лицу, просвечивало то же, что у Элен – предвкушение праведной мести. – Великолепно! Блестяще!

– Оригинально! Великолепно! Блестяще! – согласился Макс. – Но затея безумно дорогая. Где ты собираешься взять деньги?

– Часть постараюсь собрать сразу, а остальное возьму в долг.

– Молодец! – сказал Макс. – Куда становиться в очередь?

Очередь оказалась куда длиннее, чем могли себе представить Макс или Элен. Первым в ней был Денни.

– Вот теперь ты рассуждаешь как миллионер! – сказал он со своей пиратской усмешкой, когда Элен рассказала ему о своем плане. – Можешь располагать всеми моими сбережениями и каждым центом, который мне удастся получить в долг под залог моей доли акций «Все для кухни». А если этого окажется мало, я ограблю какой-нибудь банк!

Тони, которая к этому времени была не только партнером, но и директором-распорядителем «Фонда поддержки нетрадиционных проектов» компании «Эддер и Стерн», восприняла идею с энтузиазмом. Получив разрешение от правления компании, она вложила большую часть денежных средств своих клиентов в приобретение компанией «А Ля Карт» фирмы «Декор».

– Все, что связано с организацией питания и улучшением условий домашнего быта, является выгодным помещением капитала в период экономического спада и застоя, – говорила она своим клиентам. И они соглашались последовать ее совету, потому что Тони пользовалась их доверием.

– Доверием и репутацией специалиста с острым деловым чутьем, – уточнил Денни и пригласил ее на открытие первого магазина розничной торговли, который оборудовала фирма «Все для кухни» в заново отделанном первом этаже огромного престижного здания.

– Конечно, с радостью, – сказала Тони. Она вдруг увидела Денни новыми глазами. Он был высокого роста, чуть больше шести футов двух дюймов, на нем с небрежным изяществом сидел безупречно сшитый на заказ костюм. Он, несомненно, был красив, и его явная уверенность в себе и деловые способности выгодно оттенялись – для тех, кто очень, очень хорошо его знал, – тем, что он производил впечатление зрелого человека, которому рано пришлось взять на себя роль взрослого, и обладал тонкостью чувств, свойственной тому, кто вырос в окружении женщин и относился к ним с искренней симпатией.

Тони вдруг сама удивилась, что разница в возрасте, которая когда-то казалась огромной, – она была старше его на четыре года, – теперь не имела ровным счетом никакого значения.

Каролину обидело то, что к ней не обратились за помощью.

– Денни мне рассказал о твоих планах купить «Декор», – начала она, когда они сидели в удобной кухне Элен и пили чай с домашними сдобными булочками. – Я чувствую себя обойденной вниманием, потому что ты ко мне не пришла, Элен. Я тоже хочу помочь, – сказал она, подавая невестке конверт.

– Спасибо! – поблагодарила Элен, удивляясь тому, что конверт набит так плотно, и, заметив карандашные пометки на конверте, спросила: – Что значит «КСОН»?

– Компания «Эксон», – пояснила Каролина. – Сейчас как раз пора продавать акции нефтяных компаний. ОПЕК уже далеко не то золотое дно, что раньше.

Элен слушала Каролину, и вдруг ей вспомнилось то, что много лет казалось прочно забытым.

– «ППГ», – сказала она. – Каролина, существуют акции такой компании – «ППГ»?

– «Питтсбург Плейт энд Гласс», – мгновенно ответила Каролина. – Компания по производству металлической и стеклянной посуды. – Она улыбнулась своим воспоминаниям. – Я на ней хорошо заработала.

– Каролина, ты раньше часто… одалживала… Филу деньги?

Каролина кивнула.

– Я так любила его, – мягко сказала она. – Он был моим единственным ребенком. Я отдавала ему все. Возможно, я давала ему слишком много. Я приучила его к мысли, что он может позволить себе все и ни в чем себе не отказывать. Ты считаешь, я неправильно поступала?

– Нет, – ответила Элен. – Я так не считаю. И если бы Фил был жив, он, наверно, и сам бы добился возможности ни в чем себе не отказывать. – Но теперь Элен было непонятно другое. – Но откуда ты брала на это средства? Фил всегда так щедро тратил деньги… как я теперь понимаю, твои деньги. Должно быть, ты ему… одалживала… огромные суммы.

– Вообще-то да, – сказала Каролина с грустной и в то же время горделивой улыбкой. – Я первоклассно играю в бридж. И всегда играла. И кроме того, я получила в наследство небольшой фонд по управлению имуществом. В один прекрасный день я сообразила, что глупо тратить все мои денежные поступления на одежду и косметику, и начала следить за тем, что происходит на рынке ценных бумаг.

– Томми, должно быть, тобой гордится, – сказала Элен, вспомнив, что Денни когда-то приводил мнение Каролины о надежности тех или иных инвестиций, как будто ссылался на непререкаемый авторитет.

– Томми не знает. Он считает, что интерес к финансовым делам лишает женщину женственности, – ответила Каролина. – Так что это мой маленький секрет. Какой мне смысл разбивать представления Томми обо мне, даже если они не всегда верны? Я знаю, что сейчас модно ничего не таить в себе и «говорить все как есть», но я не собираюсь следовать такому принципу.

– Отказаться следовать модным веяниям, – сказала Элен, основываясь на собственном опыте, за который она дорого заплатила, – иногда бывает труднее всего на свете.

В этот момент она внезапно поняла, почему все эти годы при ведении дел в «А Ля Карт» самой большой трудностью, далеко превосходящей все остальные, для нее было думать и говорить о деньгах. Она тоже в глубине души считала, что финансовые вопросы – не женское дело, потому что так думал Фил, так считали все вокруг. Как будто деньги имели пол!

– Каролина, я, наверно, никогда не перестану открывать что-то для себя новое, – сказала Элен, когда ее свекровь, которой было уже далеко за семьдесят, но которая, несмотря на это, была умело подкрашена, ухожена, одета к лицу и так, чтобы выглядеть моложе своих лет, собиралась уходить.