– Так быстро вернулись?

– Да там и делов-то – всего ничего.

– Ну так поделись с нами великими секретами древнего Грюхуна. Кстати, а где наши болары?

– Решили наведаться в стаю, но обещали быть к обеду.

Затем Невменяемый подробно рассказал о событиях в пещере, которую неизвестные разумные так тщательно упрятали от всего мира. Коперрульф и Мальвика, стоящие сзади него, помалкивали и только иногда кивали в знак подтверждения. Во время повествования близстоящие Эль-Митоланы прекратили все разговоры, обступили прибывших плотным кружком и ловили каждое слово. Поэтому когда перешли к обсуждению услышанного повествования, мнений оказалось предостаточно. Выдвигаемые гипотезы и предположения сыпались словно из рога изобилия. Но ни одного оригинального и похожего на истину разъяснения никто так и не дал. Единственно на чем сошлись, так это на идентичности увиденной Сферы, которую подтвердил протектор Агвана, видевший ее на многих рисунках. Но вот что она делала в руках усатого человека, единого мнения так и не достигли.

В середине дискуссии к разросшейся компании спорщиков присоединился и Спин. Но он в основном помалкивал, разве что ответил односложно на несколько уточняющих вопросов. А вот Давид Сонный в завершение дискуссии, как всегда, оказался в своем репертуаре. В тот момент, когда все колдуны стали расходиться, он вдруг с явной обеспокоенностью воскликнул, обращаясь к болару:

– Слушай, а в каком месте к тебе прикасался Кремон?

Ничего не подозревающее разумное растение указало корнем на определенный участок своего шара. После этого Давид тщательно туда присмотрелся и округлил глаза от ужаса:

– Какой ужас! Твой обод в том месте прогнил почти насквозь!

Надо было видеть, с какой паникой из зеленой, верхней части сферы болара взметнулись жгутики с глазами и буквально прилипли к коричневому нижнему ободу. И только сдержанный смех людей окончательно успокоил Спина в его безопасности. Мало того, он еще и сам побулькал веселыми звуками из своего речевого аппарата, и добавил:

– Ладно, Давид, теперь я попрошу Кремона, чтобы он и тебя за голову потрогал. Вот тогда уже точно все твои кучеряшки отвалятся, и будешь поблескивать как мой прогнивший обод.

Окружающие засмеялись гораздо громче, и сделали это в основном женщины. Да еще прокомментировали:

– А правда, Давид! Лысым ты будешь выглядеть намного эффектнее.

– И моложе!

– Имя тоже сможешь сменить на «Ослепительный»!

В итоге шутка, благодаря чувству юмора болара, гораздо больней ударила по Сонному. Но тот в таких случаях никогда не обижался. Наоборот, продолжал всеми своими силами и умениями веселить огромную компанию.

Между тем Кремон с удивлением и внутренним самодовольством понял, что буквально все о нем знают и хорошо наслышаны о недавних событиях в Спегото. То один, то другой Эль-Митолан подходил к молодому коллеге, кратко представлялся и с чувством тряс руку. Добавляя при этом:

– Горжусь возможностью познакомиться лично. Воистину редкие таланты надо иметь, чтобы лично участвовать во всех эпохальных делах последнего года.

Или:

– Горжусь, что в Энормии есть такие герои!

Наверняка сюда примешивались и уважительные чувства к молодому колдуну по поводу предстоящего переселения отделенного сознания в тело дракона. Ведь все здесь присутствующие знали о сути намеченного эксперимента и наверняка сочувствовали, восхищались и завидовали одновременно такой уникальной возможности ощутить себя в другой ипостаси. Тем более в ипостаси вечного и непримиримого врага Энормии. Да и, скорей всего, многие из находящихся врачей хорошо себе представляли весь риск переселения сознания, тогда как Невменяемому еще только предстояло о нем расспрашивать, еще только предстояло осознать многие трудности и сомнения в этом деле. И на собственной, так сказать, «шкуре» прочувствовать полный процесс магических проб и ошибок.

Как оказалось сразу же после обеда, «подопытный кролик» нужен был очень многим. Вначале его час истязали всевозможными осмотрами врачи из свиты Эль-Митолана Каменного, а потом на целых три часа бренным телом молодого героя занялась не менее малочисленная группа под руководством барона Тулича. Тот еще и приговаривал при этом постоянно:

– Наконец-то мне удастся провести полный комплекс исследований. Инородный агрессор из желудка пропал, но это не значит, что твое тело очистилось от влияния молока Топианской коровы. Все пробы последнего полугода показывали продолжающиеся изменения в крови. И вообще, будь моя воля, я бы тебе дал полный покой, поселил поближе к Гиблым Топям в заповедной чаще и не прекращал бы ежедневных тщательных обследований.

– Ха! И это вы хотите назвать покоем? Тщательные обследования?! – задергался Кремон на возвышении, очень напоминающем операционный стол. – Нет! Только в замок! Закроюсь в библиотеке и не буду даже на двор года два выходить.

– Ты со своим здоровьем не шути. Я тут сегодня прочитал доклад отшельника Малахана, так вот он там приводит свои утверждения, что особенная дикость всех существ, обитающих в Гиблых Топях, как раз и является следствием поглощения того самого молока. А ты его напился – будь здоров!

– Правильно, сейчас объявите меня диким и посадите в клетку!

– Как по мне, то твоя подсказка самая верная… И не дергайся! – С этими словами профессор вогнал Невменяемому толстую иглу в вену, и пробирка стала быстро наполняться темной кровью. – Вполне возможно, что так было бы лучше для твоей собственной безопасности…

Шеслан Тулич продолжал велеречиво вещать о жертвенности врачебной этики, тогда как «подопытный кролик» с нервным заиканием обратил его внимание на процедуру забора крови:

– Вынимайте иглу! Сейчас через верх польется!

– Не переживай! – И тут же барон ловко заменил полную емкость совершенно пустой. Да еще и прикрикнул строго: – А ты как думал! Нам с твоей кровью надо до сотни экспериментов провести за ближайшие сутки. Благо, что все необходимое здесь уже есть, и коллеги подобрались самые наилучшие.

– Но ведь со мной все в порядке! – попытался возразить Кремон.

– Это сейчас все в порядке. А когда ты вернешься «оттуда» и потребуешь свое тело обратно, может быть и не в порядке: оно может одичать и придется за ним гоняться по деревьям. Тебе оно надо? Поэтому доверься нам и не спорь. Лучше бы ввел себя в сон! И так мои нервы после этих Каррангаррских Гор истрепаны до предела.

Один из помощников барона Тулича тут же оживленно спросил:

– Слышал, что к вам в доверие втерся преступник?

– Да уж! Вспоминать страшно. До сих пор удивляюсь массе счастливых для нас обстоятельств.

Тут же посыпались вопросы со всех сторон, а окунувшийся в воспоминания профессор пустился в подробные описания приключений, которые они пережили в Спегото. Невменяемый вздохнул с безысходностью, закрыл глаза и приготовился умирать от потери крови. Через некоторое время открыл снова и убедился, что умереть ему не дали: забор крови прекратили. Но вот все остальные действия магического плана продолжались с неотвратимостью рухнувшей вниз лавины. Поэтому он прислушался к единственно дельному совету и особым магическим действом ввел себя в глубокий сон.

Когда его разбудили, почувствовал себя гораздо более свежим и полным сил. Что после такого обескровливания казалось немного странным. Но барон Тулич отечески похлопал его по плечу со словами:

– Мы тебя тут немного «подлечили», следовательно, можешь отдыхать в полную силу. Только вот сегодня уже желательно не пить алкоголь и не переедать. С завтрашнего утра тобой займутся вплотную.

– Спасибо, что только завтра, – потягивая плечами и торопясь к выходу, поблагодарил Кремон. – А то мне приснилось, что я уже очнулся драконом и всех вас тут поел…

Вслед ему раздались смешки и ехидное наущение:

– Иди, иди, прожорливый ты наш! Там тебя уже давно маркиза Баризо ждет. Раз восемь заглядывала. Вот ее и ешь!