"Короткое письмо, как ты просил, Кит. Несколько строчек. Ответит, тогда… Зря я поторопилась. Зря про семью… Слишком прозрачный намек. Какое тебе дело - есть у Кита семья, нет ли ее? Вот дура!
Дура несчастная! Но… что сделано, то сделано".
Светлана Андреевна вздрогнула, когда запиликал зуммер внутренней связи.
- Светлана Андреевна, к вам тут Чуйкин.
"Сейчас будет от командировки отпрашиваться" - подумала Корчагина и ответила Марине:
- Пусть заходит.
В кабинет как-то боком вошел кадровик - Чуйкин Василий Иванович - человек еще в принципе нестарый, но настолько неухоженный, в замызганном каком-то пиджачишке, натянутом на животе до резких складок, плохо подстриженный, с перхотью в волосах и на плечах, что выглядел гораздо старше своих тридцати девяти.
- Проходите, Василий Иванович. Присаживайтесь.
- Вот, - Чуйкин достал из папки лист бумаги. Еще один листок выпал из нее и спланировал к телевизору. Чуйкин сходил за листком, кряхтя наклонился, поднимая его, сунул в папку и вернулся к столу.
Сел на краешек кресла. - Это новое штатное. Надо подписать.
- Хорошо, - Светлана Андреевна положила листок на край стола. -
Но вы же не за тем пришли, Василий Иванович. Штатное расписание могли офис-менеджеру оставить.
- Вот, - снова повторил кадровик, вынимая из своей папки "летуна".
- Что это? - Светлана Андреевна быстро прочитала текст - всего одна строчка. - Хотите уволиться? Причина?
Василий Иванович резко передернул плечами, словно у него вдруг зачесалась спина.
- Не хотите в командировку ехать?
- При чем здесь это? Ваши приказы в фирме обсуждать не принято.
Сказали ехать - поеду. А вот когда вернусь… Короче - с нового года я хотел бы…
- Но почему, Василий Иванович? Вас не устраивает зарплата? Или я вас как директор предприятия не устраиваю?
Чуйкин снова передернул плечами. Это уже стало походить на нервное расстройство. Посмотрев кадровику в глаза, Светлана поняла, что Василий Иванович и правда очень расстроен. Можно даже сказать - убит горем. И на планерке он вел себя очень тихо. Сидел, погруженный в себя. Даже на неожиданное ее указание съездить в Комсомольск никак не отреагировал. Впрочем, Василий Иванович вообще никогда бурно ни на что не реагировал. Флегматик.
- У вас что-то случилось, Василий Иванович?
- Почему?.. Нет… Ничего у меня не случилось. Все в порядке…
Все у меня в порядке. В полном… Да.
- Но я же вижу, Василий Иванович, что у вас…
И вдруг Чуйкин всхлипнул. Как женщина. И закрыл лицо ладонями.
Светлана Андреевна глядела на его руки с обкусанными до мяса ногтями и не знала как себя вести, что говорить. Такое она видела впервые, чтобы мужик плакал.
- Извините. - Чуйкин достал несвежий носовой платок и вытер слезы, следом высморкался. Успоковшись, сказал: - Если будете настаивать на отработке, - пожал плечами, - что ж, отработаю…
Подпишите мое заявление. Пожалуйста…
- Хорошо, я подпишу. Но… может, расскажете, что у вас случилось? Может, мы вместе найдем более разумное решение? Какой-то компромисс?
- Вместе? - Чуйкин поднял на Корчагину глаза; они были красные, а во взгляде стояла боль.
- Вместе. А почему нет?
- Можно я закурю?
- Конечно. Вы знаете, что в моем кабинете курят. Я сама курю.
- А я вот не курил семь лет. Начал…
Светлана Андреевна подвинула Чуйкину пепельницу. Он закурил.
Долго молчал, потом спросил:
- Светлана Андреевна, вы своему мужу изменяете?
Светлана было возмутилась, естественным образом отреагировав на бестактность вопроса, но еще раз взглянув на пришибленного и несчастного Василия Ивановича, сдержалась.
- В смысле… когда-то изменяли? Увлекались другими мужчинами?
Ну, в молодости? - В этом дополнении бестактность Чуйкина достигла апогея, но Светлана опять сдержалась, только усмехнулась про себя:
"Когда-то…, в молодости. Сейчас-то конечно… Какие могут быть увлечения в моем теперешнем возрасте?.."
- Нет. Никогда. Ни разу, - ответила она и вдруг почувствовала, что краснеет. Подумала: "Да. Изменяла! И не раз. Много, очень много раз. Правда…, только мысленно. Ох, Кит, знал бы ты, сколько раз я изменяла мужу. С тобой изменяла. Даже…Господи, какая ты распутная,
Касатка…".
Даже во время исполнения супружеского долга, она лежала, как советовала ее подружка Нинка Никитина, но умудрялась изменять мужу.
Лежала в объятиях Егора, а мысленно была с другим. Очень редко она испытывала настоящее наслаждение, но иногда случалось. Егор был счастлив в эти минуты и горд, он приписывал себе, своей мужицкой силе чужую заслугу…
"Кит! Эх, Кит… Ну почему же все так… неправильно?.."
- А мне жена изменяет! - трагический голос Чуйкина вернул
Светлану в действительность.
Светлана Андреевна тоже закурила.
- Вы уверены? Может, кажется…
- Да я их застал! С-сука! На месте преступления застал. Позавчера с Камчатки вернулся, а они в нашей спальне… Нашла себе… красавчика! Я его знаю, они вместе работают. Он ее начальник. Вот и трахает… подчиненную. А я… - Чуйкин снова заплакал и стал утираться платком, - я ведь люблю ее. До сих пор люблю. И всегда любил… Я знаю, я не Бельмондо, очень даже не Бельмондо. Но и ведь меня можно любить. Можно?..
- Да, конечно… - без особой уверенности в голосе поддакнула
Светлана.
- Я же все для нее… Видите, как я одеваюсь. Я ей все… Все, что захочет. А она вот так со мной…
- Вы думаете увольнением решить свою проблему? - излишне жестко спросила Корчагина.
- А? Нет. При чем здесь?.. Я уехать хочу.
- Далеко?
- Очень. В Калининград. На другой конец России. Там ведь все мои.
Уеду к своим. Там сестра с мужем. Мама… похоронена.
- Василий Иванович, от себя самого вы все равно не сможете убежать. Если вы любите свою жену… - Она говорила убитому горем кадровику какие-то слова, а сама думала: "Правильно. Все правильно.
Уехать, начать жизнь заново, пока есть время, пока есть такая возможность. Потом поздно будет. Правильно решил Василий. Третий всегда лишний. Он должен уйти. Вот только кто третий?.."
Чуйкин передернул плечами.
- Там… по-другому все будет. С чистого листа начну… Простите,
