Сейчас, глядя на Джона в момент его душевных сомнений, она почувствовала острую необходимость как-то приободрить его. Она молча приблизилась к нему и, положив ладонь на его руку, робко коснулась лбом его твердого, сильного плеча, потерлась щекой о грубую ткань рубашки.

– Джон? – Ее громкий шепот настоятельно требовал ответа.

Джон ответил сразу и без колебаний. С тяжелым вздохом, повернувшись к ней, он заключил жену в объятия, крепко прижав ее к груди.

– Лотти, я не могу отказаться, от них. Это будет предательством по отношению к Джеймсу, признанием того, что годы, проведенные здесь, были пустой тратой времени. – Джон прижался щекой к ее макушке. – Он хотел оставить что-то своим детям. Хотел устроить их жизнь здесь.

– Ты можешь с ними бороться? – спросила Лотти, обхватывая его руками. Это был единственный известный ей способ утешить его.

Джон покачал головой.

– Нет… – проговорил он. – Ведь в городе нет ни адвоката, ни судьи, и я могу только ждать, когда они приедут – тогда посмотрим, что они посоветуют.

– Сегодня среда, – тихо напомнила Лотти. – Если Шерманы смогли выехать тогда, когда собирались, то их можно ждать с вечерним дилижансом.

В ответ Джон лишь молча прижал ее к себе и поцеловал в лоб.

– Я собираюсь сегодня перенести оставшиеся вещи, Лотти, – сказал он и направился к выходу. – Я слышал о человеке, который ищет, где бы перезимовать, – предложу ему свою хижину. Только мне надо перевести сюда оставшихся лошадей. Стойла для них уже подготовлены. Несколько дней у меня уйдет на расширение загона, зато потом я смогу ухаживать за моими кобылами прямо здесь.

– Дядя Джон, а можно я буду тебе помогать? – спросил Томас. – Я уже закончил упражнения, мисс Лотти.

– Да, Томас, иди, – сказала она, взяв со стола его доску и одобрительно похлопав мальчика по плечу. – Джону понадобится твоя помощь.

– А мы сегодня будем делать масло, – важно заявила Сисси, обращаясь к Лотти. Она оторвала головку от бумаги, на которой старательно вырисовывала буквы.

– Мы вернемся в полдень, к обеду, – сказал Джон, надевая пальто и нахлобучивая шляпу на макушку.

Его глаза встретились с глазами Лотти. Затем он окинул взглядом всю ее стройную фигуру. Лотти заметила его взгляд, и на щеках ее заиграл румянец.

– Ты не поцелуешь меня, любимая? – спросил Джон и протянул к ней руки.

Ноги Лотти вдруг отказались повиноваться, и ей стоило огромного труда подойти к нему. Восхищенный взгляд Джона воскресил в ее памяти события прошлой ночи на сеновале. Это воспоминание горело и в поцелуе, которым она сейчас его наградила, и тот пыл, с которым Джон ответил, свидетельствовал о том, что и он вспоминает минувшую ночь.

Джон обнял и притянул жену к себе, затем на мгновение поднял над полом, прижав к груди, и его голова склонилась к ее шее. Горячее дыхание обдало Лотти жаром, и она вся задрожала от пронзившего ее желания.

Потом он ушел, взяв с собой Томаса и оставив ее наедине с ежедневными заботами. Лотти обрадовалась, что у нее достаточно дел – можно было отвлечься от мыслей, которые преследовали ее.

Сумерки опускались на крыши дома и дворовых построек, когда Лотти вдруг услышала стук копыт. Несколько минут она напряженно вглядывалась в окно, но ничего не увидела и уже подумала, что ослышалась.

Она выглянула за дверь: Джон направлялся из сарая к легкому двухместному экипажу, запряженному лошадьми из городской конюшни. Подойдя к экипажу, он подал руку приехавшей даме.

Женщина, которой он помогал сойти, была высокой и полной, с величественной осанкой. Ее пышные юбки колыхались, когда она шла к дому в сопровождении Джона. За ними маячила высокая худощавая фигура мужчины.

– Лотти, – позвал Джон, – познакомься с миссис Шерман. Это бабушка Томаса и Сисси. А это – Джентри Шерман, – повернулся он к следовавшему за ними мужчине.

Сердце у Лотти сжалось, защемило. Испугавшись, что выдаст себя и тем самым подведет Джона, она собрала в кулак всю свою волю. Перехватив взгляд Джона, Лотти с улыбкой, стараясь унять дрожь, повернулась к женщине, которая внимательно ее изучала.

– Меня зовут Лотти Тиллмэн, – сказала она как можно приветливее. – Вы, наверное, устали с дороги, миссис Шерман. Присаживайтесь, пожалуйста.

Она справилась. Голос не выдал ее. Лотти вздохнула с облегчением и направилась к камину. Женщина последовала за ней, осматривая скромное убранство комнаты.

– Спасибо, – сказала пожилая дама, опустившись в массивное кресло.

– Могу ли я предложить вам перекусить? – спросила Лотти. – У нас сегодня картофельный суп и свежий хлеб. Я приготовила побольше – специально на случай, если вы проголодались, – деликатно пояснила она.

Джентри Шерман вошел, наконец, в дом, и Джон закрыл за ним тяжелую дверь.

– Мы не хотим причинять вам беспокойство, миссис Тиллмэн, – сказал отец Сары, встретившись взглядом со своей женой.

– Ну что вы, никакого беспокойства! – с жаром воскликнула Лотти. – Сейчас я достану тарелки и приборы. Сисси, помоги мне, – сказала она, глянув вверх – с мансарды за всем происходящим внимательно наблюдали две пары детских глаз.

– Да, мисс Лотти, – с готовностью отозвалась девочка, спускаясь по лестнице.

Все взгляды устремились в ее сторону. Кивнув головкой гостям, девочка прошагала мимо них в направлении буфета.

– Сисси, – окликнул ее Джон.

– Да, сэр, – тотчас ответила малышка, преданно глядя на дядю широко раскрытыми глазами.

– Ты должна поздороваться со своими дедушкой и бабушкой, – напомнил ей Джон. Затем он обратился к Томасу: – И ты тоже, Томас! Ну же, давайте!

Томас быстро сбежал по лестнице. Затем отчетливо произнес:

– Бабушка… Дедушка… Рад с вами познакомиться.

– Я тоже, – прошептала Сисси. Ее взгляд останавливался то на бабушке, то на дедушке, которых она видела впервые в жизни.

– Ты можешь меня обнять? – спросила у малышки миссис Шерман.

– Да, мэм, – ответила Сисси и вопросительно посмотрела на Лотти.

Лотти уверенно кивнула и глянула на Томаса, давая ему понять, что он должен последовать примеру сестры.

Когда кудрявая головка внучки коснулась ее, лицо, Элизабет Шерман вдруг преобразилось. Ее глаза наполнились слезами, и она часто заморгала, чтобы скрыть их блеск. Пожилая женщина протянула руки к ребенку.

– Ты чудесная малышка, – произнесла она, погладив Сисси по щеке дрожащими пальцами. Взгляд ее обратился на мужа. – Правда, она похожа на Сару?

Тот кивнул в ответ и прочистил горло, его глаза заблестели при свете лампы.

– У Томаса и у нашего Генри тоже есть общие черты, – сказал он, вопросительно глядя на жену.

Элизабет кивнула, и ее внимание переключилось на тихо стоявшего мальчика.

– Он немного светлее Генри, но они очень похожи, – согласилась она.

– А теперь давайте перейдем к столу, – предложила Лотти, чувствуя себя более уверенно, когда ее руки занялись привычной повседневной работой. – Суп разогрелся, и уже готов свежий кофе.

– Спасибо, – сказала миссис Шерман и направилась к столу.

Джон поспешил подвинуть пожилой даме стул, и был вознагражден за свою учтивость благодарным взглядом Лотти, которая принялась разливать кофе по чашкам. Джон тем временем ухитрился разместить всех за столом. Стульев не хватило, и Сисси уселась на колени к Джону, а Томас взгромоздился на табурет, который обычно стоял у камина.

Суп оказался вкусным. Кроме картофеля, Лотти положила туда сушеный горох и морковь, которые хранились в погребе. Для бульона она использовала остатки свинины, и суп получился густым, наваристым, ароматным. Хлеб, завернутый в полотенце, был еще теплым. Лотти поставила на стол блюдо с маслом.

– Сегодня я помогала делать масло, – с гордостью сообщила девочка и вспыхнула, когда все посмотрели на нее.

– Я уверена, ты хорошо помогаешь Лотти, – сказала бабушка, вытирая губы маленьким белым платочком.

– Лотти, у нас есть салфетки? – тихо спросил Джон.

– Да, конечно, – ответила его жена и поспешно встала, чтобы исправить свою оплошность.