Факт в том, что настоящий теист, искренний теист, не пытается спорить. Только ученые, которые притворяются теистами, спорят о существовании Бога. И они постоянна терпят поражения в спорах с атеистами и материалистами. Ни один так называемый теист не может победить атеиста в споре. Потому что логика полна смысла только для материалиста, а не для истинного теиста. По настоящему духовный человек не имеет никакого отношения к логике. Но если вы хотите драться на чужой территории, вы вынуждены потерпеть поражение.
Но в настоящей жизни побеждает человек доверия, а человек сомнений проигрывает. Ни один атеист не достиг того же осознания, как у Гаутамы Будды, ни один атеист не мог чувствовать величия Махавиры. Ни один атеист не мог испытать сострадания Иисуса, ни один атеист не мог танцевать так, как Кришна. И теперь возникает вопрос: «Что вы можете приобрести, даже если победите в споре?
Если жаждущий человек стоит на берегу реки, вы говорите ему выпить воды из реки, после чего его жажда будет удовлетворена. Но если вместо того чтобы пить воду, он стремится познать процесс логикой: «Как вода может утолить мою жажду? Есть ли доказательства? Вода состоит из водорода и кислорода, но ни водород, ни кислород не могут удовлетворить мою жажду. Но если ни то, ни другое не может насытить моей жажды, тогда как смесь этих двух веществ может удовлетворить ее? И откуда проистекает способность насыщения? Нет, вы ошибаетесь, вы в иллюзии». Этот человек умрет от жажды, стоя на берегу реки! Его логика права, но если бы людям пришлось пить воду лишь после того, как они удовлетворят свои аргументы, они все бы уже умерли.
Но людей не заботит логика, когда они хотят пить, они просто пьют воду и утоляют жажду. Они говорят: «Нас не волнует логика того, как утоляется жажда, нас волнует само утоление жажды. И не важно, какой конкретно элемент воды удовлетворяет жажду. Мы знаем лишь то, что жажда удовлетворяется благодаря тому, что мы пьем воду».
Вы должны беспокоиться о собственной жизни, которая полна страданий, несчастья, и боли. Человек, который живет жизнью, полной божественного, освобождается от страданий, несчастья и боли. Его жизнь наполняется музыкой, танцем и благоуханием. Если это благоухание и музыка начнут привлекать вас, лишь тогда сомнения и атеистический подход начнут покидать вашу жизнь, и появится чувство божественного существования: «Оно есть».
Для меня атеист — это самоубийца. Он самоубийца из-за того, что отвергает себя, отвергает все то, что позволит цветку его сердца расцвести. И вся история человечества — это доказательство этого. В жизни, наиболее незначительные теисты побеждают самых великих атеистов.
Великий мыслитель и атеист, такой как Бертран Рассел — это ничто в сравнении с Рамакришной. Да, логически Рамакришна определенно потерпит поражение от Бертрана Рассела. Никакие аргументы не убедят Рассела в том, и он может разбить любые аргументы, предложенные Рамакришной. Но это вообще не важно. Если бы можно было Рамакришну и Рассела поставить рядом, жизнь Рассела показалась бы бесцветной. В ней нет сока, в ней присутствует лишь глубокая печаль. В жизни Рамакришны, напротив, присутствуют радость, свет и особая энергия, которая кажется, исходит из какого-то великого источника. Если мы принимаем в расчет только интеллект, атеизм и сомнения бессмысленны. Но если мы смотрим на жизнь, очень скоро у нас появится чувство того, что божественное есть. И вы всегда должны сначала принимать в расчет жизнь.
Молодая женщина хотела получить санньясу всего лишь два дня назад, но она сомневалась. Она сомневалась принимать санньясу или нет. Все двойственны, расщеплены. Люди всегда сомневаются, перед тем, как предпринять очередной шаг.
Я сказал этой молодой женщине: «Ты прожила свои двадцать пять лет без санньясы. Если ты не примешь санньясу, ты останешься такой, как есть. У тебя есть опыт двадцати пяти лет без санньясы, но у тебя нет опыта санньясы. Санньяса — это новая дверь. Есть вероятность того, что там может что-то произойти. Самое худшее — это ничего не случиться, но теперь у вас также ничего не происходит. Но тебе нечего терять, потому что с тобой за эти двадцать пять лет в любом случае, ничего не случилось. Но есть вероятность того, что что-то может случиться, если ты предпримешь этот новый шаг. И совершенно глупо быть так привязанной к тому пути, на котором ничего не происходило все эти годы. Если бы там что-то происходило, тогда вопроса о новом пути бы не возникало. Вы должны были бы продолжать идти по своему старому пути. Но если с вами ничего не случилось, у вас должно быть достаточно мужества для того, чтобы обратиться к новому.
Но люди продолжают идти по старому пути, не задумываясь о том, что ничего так и не случилось на нем. Люди идут по старым, накатанным тропам не только двадцать пять лет, но могут делать это двадцать пять лет, даже жизней. Но так ничего и не происходит. Вы слушаете ваш ум многие жизни, а теперь вы тратите эту жизнь также ради ума и интеллекта. Вы должны покинуть этот путь и попытаться идти по тропке в густом лесу, которая не от ума.
Пути интеллекта хорошо накаты. Они прямые и ровные, на них есть указатели. Вы можете точно знать, где находитесь, куда едете и откуда. Но по бокам этого пути стоят густые леса жизни, в которых спрятаны источники воды, благоухающие цветы, и в которых птицы поют песни. Эти пути не прямые и не ровные, на них много опасностей и многое страшит. Там нет ничего безопасного, что несет в себе известность мощеной дороги. Там нет толпы, которая всегда была раньше с вами. Там вы одни. Но там есть возможность того, что вы откроетесь глубинам жизни. Там есть страх того, что вы потеряетесь, но там есть также вероятность того, что вы появитесь, потому что никто никогда не достигал, следуя по проложенной тропинке. Мощеная дорога чистая и ровная, и вы можете идти по ней с удобствами, толпа всегда с вами, поэтому в вас нет страха, и вы никогда не чувствуете одиночества. Но эта дорога не приведет вас никуда, потому что она идет по кругу. Она обходит по кругу несколько раз, и возвращается к той же точке, с которой началась. Вы не добавляете в свою жизнь ничего, если будете следовать по ней. Человек, который начал осознавать эту жизнь, вскоре придет в то состояние, в котором без каких-либо аргументов, без споров, без доказательств, он может сказать: «Это есть».
Лишь тот, кто говорит: «Это есть» может познать ее.
Сначала вы должны поверить в то, что она есть. Потом вы должны позволить этой реальности стать еще тоньше.
Сначала должно быть сердечное чувство, что божественное есть, после чего благоухание этой божественной реальности начнет преображать вашу жизнь. Это должно притягивать вас, это должно стать вашей любовью. Лишь тогда что-то может случиться, может случиться преображение. И вы можете поставить всю жизнь на кон. Потом снова небольшой проблеск… После чего вы можете играть и принимать вызов. После этого вы готовы жить жизнью, согласно этому, вы готовы раствориться в этом. Но чувство того, что это есть и первый проблеск, возможно только для тех, кто живет жизнью в ее полноте, и кто не обращает внимания только на интеллект. Они наблюдают за своей собственной жизнью. Есть ли в ней блаженство или несчастье?
На самом деле, вы можете воспринимать несчастье и блаженство как указатели. Вы можете проверять на них. Если есть несчастье в вашей жизни, каким путем бы вы ни шли, он будет ошибочен. И не важно, если логически он будет правильным или ложным. Если ваша жизнь несчастна, что бы вы ни думали, весь ваш образ мышления ошибочен. Вы на неправильном пути. Если же в вашей жизни есть блаженство, тогда я говорю, что по какому бы пути вы ни шли, он правильный, даже не нужно спрашивать об этом. Потому что блаженство — это следствие правильного пути, а несчастье — это следствие неправильного.
Восточные мыслители, такие как Сартр, говорят, что жизнь — это несчастье. Будда также сказал о том, что жизнь — это несчастье. Но будда сказал это с другими намерениями. Он сказал, что жизнь, которой вы живете несчастна, образ ваше жизни несчастен, но вы можете пробудиться достигнуть той точки, в которой жизнь перестанет быть несчастьем. Слова Сартра соответствуют словам Будды, жизнь несчастна. Но цель Будды совершенно другая. Сартр говорит, что жизнь — это несчастье, что невозможно изменить ее, и нет ничего выше нее. И это все есть жизнь, это начало и конец всего, что есть, и нет ничего выше этого. Но почему Сартр так много делает упор на том, что несчастье важно? Только ваша собственная жизнь может быть критерием. Вы не можете войти в жизнь другого человека, но вы знаете вашу собственную жизнь. Если ваша собственная жизнь есть несчастье, это будет относиться ко всем, можно подвести итог и сказать, что жизнь каждого есть несчастье.
